С. Ренсом - Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота [litres]

– Что ж, она просто творит с ним чудеса! – засмеялась я. – Он слушается ее мгновенно! Поверить не могу, что это удается ей так хорошо.

– Пока тебя не было, она приходила сюда каждый день и играла с Бизли в саду Линды. Он от нее без ума.

Я познакомила Оливию с Бизли несколько недель назад, и они мгновенно нашли общий язык. Прежде чем я улетела в Испанию, она пару раз участвовала в моих прогулках со щенком, и я смогла неплохо ее узнать. Кэллум любил ее, как сестру, и всячески опекал. Я знала, что он очень рад тому, что мы с ней так хорошо ладим, но ему приходилось постоянно напоминать ей о том, что она должна быть осторожна. Если днем она получала слишком много удовольствия от общения с Бизли, это означало, что вечером ей придется собрать намного больше счастливых мыслей и воспоминаний, чтобы их запас в ее амулете не скудел, а сделать это отнюдь не всегда бывало легко.

– Как у нее дела? – тихо спросила я Кэллума. – Она научилась собирать нектар самостоятельно, без твоей помощи?

– Да, общение с псом пошло ей на пользу. Ответственность за Бизли и необходимость сосредотачивать свои усилия на том, чтобы заставить его слушаться, похоже, очень ей помогли. Как и мне самому! – Я почувствовала легчайшее прикосновение его губ к своей щеке. – Нам с тобой нужно поговорить. Мэтью очень хотел прийти к тебе вместе со мной, но я убедил его не приходить, пока мы с тобой обо всем не договоримся.

Я вздохнула. Почему все так сложно? – Хорошо. Подожди, пока я не привяжу Бизли к чему-нибудь, чтобы можно было достать зеркальце.

Таща за собою Бизли, я направилась к скамейке, стоящей в самом дальнем углу площадки, неподалеку от брода через речушку. Потом привязала конец импровизированного поводка к одной из ее чугунных ножек и отпустила щенка. Веревка позволила ему добраться примерно до кромки воды, и я могла видеть, как пес и Оливия развлекаются, плескаясь на мелководье.

Я повернула зеркальце так, чтобы видеть лицо Кэллума. Он наблюдал за Оливией, которая бегала, прыгала и смеялась, играя с щенком, и я видела на его лице привязанность и нежность, которые он испытывал к ней.

– Я не могу этого сделать, – тихо сказала я. – Не могу замучить ее до смерти, Кэллум, как не могу замучить и тебя. Пожалуйста, больше не проси меня об этом.

Он оторвал взгляд от Оливии и перевел его на меня. На лице его отражалась мука.

– Я понимаю, что жестоко просить тебя об этом, но, если ей придется и дальше существовать так, как она существует, это будет для нее куда хуже. Ты же понимаешь это, верно?

Я пожала плечами, не желая отвечать. Мне ужасно хотелось сказать ему, что, возможно, есть шанс спасти их всех, но Вероника была права. Не стоит говорить о том, что их можно спасти, ведь это зависит исключительно от каприза его подлой сестры. Она наверняка их разочарует. Наблюдая за ним и время от времени бросая взгляд на Оливию, я твердо решила для себя, что буду делать. Мне нужно использовать весь свой дар убеждения, чтобы уговорить Кэтрин вернуться и помочь. А если у меня не получится, если эта последняя надежда исчезнет, то тогда и только тогда я сделаю то, о чем меня просят Кэллум и Мэтью. А пока что я расскажу Кэллуму часть того, что знаю. Я тщательно обдумала, что именно скажу ему, пока мы оба молча наблюдали за Оливией и псом; Кэллум обнимал меня и поглаживал по руке. Бизли то и дело подбегал ко мне с палкой в зубах и клал ее к моим ногам, чтобы я бросила ее в сторону Оливии. Ему легко было доставить удовольствие.

– Знаешь, – наконец заговорила я, бросив палку где-то в десятый раз. – Думаю, мне надо попытаться разыскать Кэтрин.

– В самом деле? Зачем тебе это.

– Она что-то знает . Да, Оливия случайно забрала у нее это воспоминание, но Кэтрин сказала мне, что до того, как это случилось, она записала его. Раньше это меня не интересовало, поскольку я считала, что и сама знаю, как тебя спасти, но оказалось, что это не так. Может быть, ей известен какой-то другой способ.

– Ну, не знаю, – с сомнением в голосе сказал Кэл-лум. – Ведь вас с ней никак нельзя назвать лучшими подругами. Почему ты решила, что она захочет помочь?

– Да так, это просто предположение. Уверена, что она займет такую же неконструктивную позицию, как и всегда. Не кажется ли тебе, что все-таки стоит поехать к ней и спросить? Она уже какое-то время прожила одна. Быть может, ее взгляды изменились.

– По-моему, ты сошла с ума, – ответил он, запустив руку в мои волосы, – и хватаешься за соломинку.

– Кто знает, но, если эта соломинка может помочь мне перенести тебя в мое измерение, я просто обязана за нее ухватиться, что, разве не так?

– Наверное. Но у тебя есть хоть какое-то представление о том, где ее искать?

– Честно говоря, нет, – призналась я. – Но не могла же она исчезнуть без следа. У нее нет паспорта, поэтому уехать за границу она не может, и я полагаю, что она все еще в Корнуолле, куда отправилась, по словам Роба.

– При условии, что он сказал тебе правду.

– Да, я понимаю. Но разве ты не видел ее в том поезде, который шел то ли в Эксетер, то ли в Труро, то ли куда-то еще?

– Как же, видел. Это было на железной дороге, идущей на юго-запад. С тех пор прошло уже несколько недель.

– С какой стати ей уезжать оттуда куда-то еще? Вполне вероятно, что она все еще там.

Он на секунду замолчал, обдумывая мой ответ.

– Ну, хорошо, предположим, что ты права. Но как ты собираешься ее искать? Корнуолл большой.

– Я начну с Фейсбука. Может быть, мне удастся отыскать там какую-то зацепку, которую она оставила случайно и по которой можно будет догадаться о ее местонахождении. Может быть, она связывалась с моими друзьями на Фейсбуке – я могла бы опросить их всех.

Кэллум пожал плечами.

– Что ж, если ты считаешь, что от этого есть какой-то толк, то давай. Но что ты собираешься делать, если у тебя получится ее найти?

– Поеду туда и поговорю с ней. Попробую получить от нее информацию, которая мне нужна.

На сей раз он насмешливо фыркнул.

– Алекс! Спустись с небес на землю! Она же ненавидит и тебя, и меня. Она ни за что не станет тебе помогать. Единственное, чего ей хотелось бы еще больше, чем предоставить нам и дальше влачить наше несчастное существование, это понаблюдать, как мы все будем умирать ужасной смертью.

– Это отнюдь не означает, что я не могу хотя бы попытаться, – парировала я.

– Да, конечно, я понимаю, – сразу же виновато отозвался он. – Просто, прожив рядом с ней столько времени, я хорошо знаю, что она собой представляет. Но ты и в самом деле умеешь убеждать, так что кто знает? Дело стоит того, чтобы все-таки попытаться.

Я почувствовала, как он нежно гладит меня по волосам, и отдалась его ласке. Я видела в зеркальце колдовские голубые глаза и золотые искорки, блеснувшие в них, когда его взгляд на секунду остановился на Оливии. Она не обращала на нас никакого внимания, целиком поглощенная своей игрой с Бизли.