Синтия Хэнд - Священная [litres]

– Может, она ошибается? Чернокрылые не могут заходить на кладбища. Там же освященная земля.

– А разве Аспен-Хилл освящали? Это же не традиционное кладбище. По сути, это вообще не кладбище.

– Холм освящен. Там похоронены и другие обладатели ангельской крови, – говорит Уолтер Прескотт.

Кристиан встречается со мной взглядом поверх мерцающих языков пламени.

«Я ничего не выдумала, – мысленно говорю ему я, когда практически все, находящиеся на собрании, начинают спорить. – Он был там».

«Я верю».

– Успокойтесь, пожалуйста. – Билли поднимает руку, и, как ни странно, голоса начинают стихать. От этого на ее лице появляется уверенная улыбка воинственной принцессы. – Мы говорим об одном Чернокрылом, и это Семъйяза, который, вероятно, появится там, чтобы проститься с Мэгги, а не сражаться. И мы все соберемся там. А значит, вполне справимся с этим.

– Мне нужно думать о детях, – возмущается женщина. – И я не стану подвергать их такой опасности.

Билли вздыхает и, уверена, еле сдерживается, чтобы не закатить глаза.

– Так не бери их с собой, Джулия.

– Их может оказаться больше, – громко объявляет кто-то еще. – Это опасно.

– Нас всегда окружает опасность, – разносится над костром властный голос Уолтера Прескотта. – Чернокрылые могут прийти за любым из нас и в любое время. Так что не стоит притворяться, будто это не так.

Мама с пониманием смотрит на него.

– А сколько уже прошло? – спрашивает Джулия. – С тех пор, как ты общалась с Семъйязой?

– Мы уже обсуждали это. До прошлого лета я не видела его пятьдесят лет, – говорит мама.

– Когда он случайно столкнулся с твоей дочерью на пике Стейтик, – добавляет кто-то. – И ты призвала венец, чтобы защититься от него.

– Все верно.

Да, теперь вся община знает о той встрече. Если бы у нас была газета, то мы с мамой попали бы на первую полосу. И от этого меня съедает чувство вины, ведь если бы не мое предназначение, я не летала бы над горами в тот день, выискивая пожар, и мы сейчас не участвовали бы в этом неприятном разговоре о падших ангелах и о безопасных местах.

– Ты говорила, что он не должен объявиться в ближайшее время, – не отстает Джулия. – Что он ранен.

Мне казалось, многие из них относятся к маме с почтением. И я не понимала, почему. Вот только это не было почтением. Это была жалость. Они понимали, что она умирает, и держались с ней так, словно она была слабой и хрупкой. Они считали ее не своим лидером, а какой-то старушкой. Но теперь, раз ее смерть принесет неудобства и может подвергнуть их опасности, от подобного обхождения не осталось и следа.

– Так и было, – спокойно отвечает мама. – Когда я призвала венец, мне удалось схватить Семъйязу за ухо, а затем оторвать его. И мне казалось, что он слишком самолюбив, чтобы показаться здесь, пока полностью не исцелится.

Да, это наглая ложь, но мама решила скрыть от всех, что действительно произошло в тот день. Я бросаю на нее взгляд, но она даже не смотрит в мою сторону.

– Значит, он исцелился, – говорит Джулия.

– Не знаю, – вздыхает мама, – мне известно лишь то, что Клара почувствовала его присутствие на кладбище.

И взгляды всех вновь устремляются на меня.

– Ты уверена, – говорит Уолтер, но это не вопрос. – Ты уверена, что это была скорбь Чернокрылого, а не твоя печаль…

– От смерти мамы? – заканчиваю я, удивляясь тому, как спокойно звучит мой голос. – Да. Это был он.

На минуту или две вокруг костра повисает тишина.

– Расскажи нам, Клара. Что происходило в твоем сне о похоронах? Что именно ты почувствовала? – Это снова Уолтер и его бездонные изумрудные глаза, так похожие на глаза Кристиана, сверлят меня взглядом, словно он пытается выудить информацию прямо из моей головы.

– Скорбь, – медленно отвечаю я.

Мне не хочется, чтобы они вновь начали нападать на маму и еще больше смутили ее тем, что Семъйяза влюблен в нее.

– Расскажи им все, – говорит мама. – Не переживай за меня.

Ну, тогда ладно. Я закрываю глаза и мысленно воскрешаю тот момент из сна, когда меня окутали его чувства.

– Я ощущаю печаль. Тоску. Боль. Вы правы, поначалу мне показалось, что это мои чувства. Но потом к ним добавилось отчаяние. Он знает, что больше никогда не увидит маму, потому что не сможет попасть туда, куда уйдет она. Понимает, что потерял ее навсегда. И у него не будет шанса все исправить. Загладить свою вину.

– Что ж он не попытался загладить свою вину прошлым летом, вместо того, чтобы пытаться задушить ее? – возмущается Билли.

Но стоит маме бросить на нее печальный, умоляющий взгляд, как она тут же успокаивается.

– А еще он злится, – продолжаю я. – В том числе и на некоторых из нас.

– На кого? – интересуется Джулия.

– Ну, для начала на меня. Он считает меня нахальной девчонкой из-за того, что я унизила его и наговорила того, что причинило ему боль. – Я невольно дрожу. – Он хочет поквитаться со мной. К тому же я напоминаю ему…

– На кого еще? – перебивает меня мама. – Расскажи, на кого еще он злится.

– На мистера Фиббса… ну, вернее, Корбетта. По какой-то причине он сильно ненавидит вас.

– Рад это слышать, – мрачно говорит мистер Фиббс.

– Ему также не особо нравится Билли. И вы, Уолтер.

Билли фыркает.

– Ну, это не новость.

– Именно поэтому я и сочла, что вы должны узнать об этом. Чтобы решить, стоит ли рисковать своей жизнью и приходить на мои похороны, – говорит мама.

– О, мы все равно придем, – настаивает Билли. – Как я уже говорила, мы справимся с Семъйязой. Нас соберется больше сорока человек, так что вряд ли он решит напасть на нас.

Вот только остальные выглядят не столь уверенными в этом.

– Мы все там будем, – повторяет Билли, словно бросая кому-то вызов. – Мы всегда поддерживаем друг друга.

Мама раздраженно вздыхает.

– Билли, мне неважно, придете вы или нет. Меня вообще там уже не будет. Конечно, очень мило с вашей стороны, что вы хотите показать таким образом свое уважение, но в этом нет необходимости. Так что не стоит из-за этого рисковать своими жизнями.

Билли и глазом не моргнула. Она поворачивается к маме, моей неунывающей и умирающей маме, которая не смогла бы даже добраться сюда без нашей помощи, да и теперь едва удерживается в сидячем положении, и смотрит на нее, как на полную идиотку.

– Мэгс, милая, – говорит она. – Я знаю это. И мы придем туда не из-за тебя, дорогая. Мы придем туда, чтобы поддержать Клару. И Джеффри. И всех остальных, кто любит тебя. И появление Чернокрылого лишь подтверждает, что мы должны быть там. И защитить их.

Мама закрывает глаза.

– Это всего лишь похороны.

– Это твои похороны, – поправляет Билли, нежно обнимая ее за плечи. – А мы любим тебя. И позаботимся о твоих детях.