Анна Удьярова - История Смотрителя Маяка и одного мира

— Ты что, собрался здесь остаться? — не замечая своей неловкости, недовольно спросил Форин, оказавшись перед неподвижно сидящем на кровати Ум-Тенебри.

Унимо непонимающе взглянул на своего учителя, а потом сказал:

— Вы разбили мамину любимую вазу. Я вам этого никогда не прощу.

«Отлично», — пробормотал Смотритель и, заметив, что все окна в комнате завешены, создавая этот питательный для воображения полумрак, он принялся отодвигать тяжёлые шторы, но из первого же оконного прямоугольника на него глянула Зримая Тьма, и Форин поспешил вернуть занавеску на место.

Отдышавшись, он подошёл к Унимо и, наклонившись, чтобы оказаться на уровне серых в чёрную крапинку глаз, сказал:

— Что бы ты там ни думал, я вытащу тебя из этой могилы. А дальше уже разбирайся сам.

И капризное детское «нет!» Нимо потонуло в мягких земляных стенах лабиринта, куда они оба провалились…

Конечно, теперь Унимо был благодарен Форину за спасение. Он зажмуривал глаза и качал головой, когда представлял, что не смог бы выбраться. Но отец верил в него, иначе не стал бы оставлять один на один с особняком. Отец не стал бы…

От раздумий Ум-Тенебри отвлёк звук стука в дверь — в ту самую, дубовую, с надписью «Булочная Хирунди». И Унимо почувствовал звонкую и чистую радость от осознания того, что вот сейчас, через мгновение или два, он увидит Тэлли.

Хозяйка дома не стала спрашивать «кто?» или смотреть в небольшое окошко, которое специально для таких целей располагалось слева от двери, — наверное, она знала, кого увидит. То есть наверняка, ведь это было реальнейшее.

Но всё равно она выглядела удивлённой и такой, намного младше, что ли. Унимо сначала даже не узнал свою подругу. Впрочем, она, кажется, даже не заметила, что за порогом есть кто-то ещё. Долгую-долгую секунду они смотрели друг на друга. Унимо не видел лица Форина, только его отражение, как в зеркале, в лице Тэлифо.

— Я зашёл… извиниться. Да, — это, несомненно, был голос Форина, но трудно было поверить, что и слова принадлежали ему.

— Ничего… видишь, я тоже… — пробормотала Тэлли, отступая вглубь комнаты. А затем, словно вспомнив, что она здесь хозяйка, произнесла уже с улыбкой: — Добро пожаловать, — и тут впервые заметила за спиной Смотрителя Унимо.

Это стало одним из тех впечатлений, которые человек хранит, как сокровища, где-то во внутреннем кармане своей жизни, забывая о них и нащупывая в самый необходимый момент. То, какой искренней радостью зажглись глаза Тэлли, когда она увидела своего младшего друга, неуверенно переминающегося с ноги на ногу.

— И привести к тебе твоего протеже — видишь, он в целости и сохранности, — усмехнулся Форин, уже совершенно прежний, отступая чуть в сторону, — и даже кое-чему научился.

Тэлли крепко обняла застывшего Унимо, и он прошептал едва слышно: «Я скучал по тебе», что было, разумеется, правдой.

— Привет, Трикс! — кивнула Тэлли всё ещё дрожащему немому. — Заходите, прошу вас.

— Мне нужно ещё успеть найти остальных, поэтому я… — деловито проговорил Форин, переступая порог.

Тэлли улыбнулась:

— В таком случае тебе повезло: они все здесь. Почти… — и действительно, на креслах и за столиками в закрытой булочной сидели все они: Мастер Любви, Мастер Музыки, Мастер Скорби, Мастер Поэзии, Мастер Преданности.

Долора постучала в дверь булочной сразу после того, как Кора и Сорел принесли Верлина. По нервно скомканной тишине, которая повисла на мгновение, Форин понял, что Мастера Слов больше нет. Но нельзя было отвлекаться.

Под прессом взглядов шести Мастеров Форин усмехнулся:

— Ну что же, рад вас всех видеть. Но сейчас у меня совсем нет времени, надо идти. В Королевстве, как вы знаете, опять что-то сломалось, — Смотритель всё-таки не стал разглядывать присутствующих, а задумчиво уставился в окно.

— Он тоже здесь, — не удержавшись, сообщил кто-то, и Форин обернулся и посмотрел в упор на того, кто решил, что Смотритель этого не знает. Такого взгляда, будь он чуть продолжительнее, достаточно было, чтобы надолго лишить человека желания что-либо говорить, но Форин быстро сменил гнев на милость.

— Да, разумеется, поэтому мне нужно поторопиться. А вас я прошу присмотреть за городом и горожанами. Всякое может случиться.

Мастера разрозненно закивали. Атмосфера реальнейшего Форина постепенно расползалась, как иней в помещении, в котором зимой погасла печь, и все были не против, чтобы Смотритель ушёл

Форин ещё немного потоптался у входа, как всегда, сочетая в своём поведении безграничную самоуверенность и неловкость. И, словно вспомнив что-то, сказал, резко вскидывая взгляд на забившегося в угол немого:

— Трикс побудет с вами, хорошо? Пока я не вернусь.

Трикс отчаянно замотал головой, словно забыв все свои замысловатые знаки. Но Смотритель, казалось, не замечал этого, уже обратив свой взгляд на Унимо.

— Пойдём со мной, если хочешь, — и, перехватив благодарный взгляд своего ученика, добавил: — А то ещё натворишь глупостей, если встретишься с Флейтистом один.

Не прощаясь, Смотритель шагнул к выходу, но тут Трикс бросился к нему, схватил за рукав, а затем, словно испугавшись собственной наглости, сложил руки в своей самой истовой мольбе, которая, казалось, могла бы разжалобить камень. Но не Форина — тот брезгливо отдёрнул руку и отвернулся, а когда немой повторил свою попытку, цепко ухватил его за плечо и, смотря несчастному прямо в глаза, произнёс:

— Я хочу, чтобы ты остался здесь, чтобы не выходил за порог и никому не мешал.

Конечно, бедняга Трикс не мог ответить ничего, только кивнул несколько раз, чтобы его хозяин скорее отвёл взгляд. А потом вжался в стену и застыл, словно лишённый не только слов, но и движений. Унимо уже видел Трикса в похожем состоянии: на Маяке Форин несколько раз всерьёз злился на своё зеркало и лишал его возможности любых проявлений в реальности. Как правило, это длилось недолго, чему немало способствовал и сам Унимо, осторожно напоминавший, что это на самом деле означало — злиться на Трикса. Форин тогда устало соглашался и, чтобы искупить свою вину, звал немого пить чай и старательно выслушивал его замысловатые жесты.

На этот раз всё было хуже — и Унимо, шагая рядом с Форином по улице Горной Стороны, не мог удержаться на непотопляемых доводах о том, кто такой Трикс, а погружался в холодные воды непрошенной жалости. Но Смотрителю, вероятно, было не лучше — не часто он так сильно нервничал. На памяти Унимо — никогда. Да и по испуганным лицам Мастеров можно было понять, что Смотрителя ждало серьёзное испытание, в исходе которого никто из них не был уверен.

— Зачем я вам? — решился спросить Унимо.

— Я уже сказал, — бросил Форин, не сбавляя ход.