Анна Удьярова - История Смотрителя Маяка и одного мира

Усмехнувшись ещё шире — хотя это казалось невозможным, — Смотритель жестом поманил гостя за собой, развернулся и направился к башне.

Унимо чувствовал себя героем одной из тех страшных сказок, которые он читал в детстве — и всегда поражался, что их герои ведут себя так глупо и безрассудно, как будто специально отправляясь туда, куда точно ходить не нужно. Но с возрастом Нимо понял, что если бы все герои отличались благоразумием, то ни одной сказки бы не было.

Ум-Тенебри шагнул за Смотрителем, чёрная фигура которого уже скрылась за тяжёлой дверью. Дверь осталась открытой, и Нимо легко проскользнул внутрь, оказавшись в темноте и вдыхая запах сырости и подгнившего дерева. Форин исчез из вида, и только звук его шагов был слышен где-то вверху по лестнице, поэтому Унимо принялся осторожно, но быстро забираться вверх, цепляясь за шершавые холодные камни стен. Ноги стали болеть как будто ещё сильнее, но Нимо старался не думать об этом: и так его положение было незавидным.

Постепенно на лестнице стало светлее, и Унимо оказался на довольно большой площадке, напоминающей гостиную. Из неё вело несколько дверей, но только одна из них была открытой — и за ней виднелось продолжение винтовой лестницы. Теперь она казалась уже, а ступеньки — более крутыми. Дыхание Унимо сбилось, когда он добрался наконец наверх, до крытой галереи маяка. На галерее было очень светло, после полутьмы лестницы такой яркий свет ослеплял, поэтому Нимо остановился на последней ступеньке, ожидая, когда вернутся пропавшие в яркой вспышке очертания мира. Как только зрение восстановилось, Унимо попытался найти взглядом Смотрителя, но вместо него увидел сидящего посреди комнаты человека, который был совершенно не похож на того, которого он встретил внизу: у него был высокий лоб, большой нос и широкие губы, а глаза с тяжёлыми веками чуть прищурены, как будто презрительно. Впрочем, это могло быть также признаком не очень хорошего зрения. А всё вместе напоминало маску из белого гипса и равнодушия.

Ум-Тенебри оглядел галерею и, не увидев Смотрителя, беспомощно уставился на человека в центре.

— Если ты ищешь Трикса, то вот он, — сказал незнакомец, кивнув куда-то в сторону. Его голос напоминал сухой и гулкий звук удара камней друг о друга. Казалось, каждое слово давалось ему с трудом, хотя говорил он довольно быстро и уверенно.

Взглянув, куда ему указали, Унимо действительно увидел своего проводника, который устроился на широком окне галереи и почти сливался с тёмными камнями стены. Поймав взгляд Нимо, он улыбнулся, повернув своё бледное лицо так, что на него упал свет луны.

— Трикс немой, — пояснил человек в центре, — но ты пришёл ко мне, а не к нему.

Нимо ещё раз посмотрел на Трикса — теперь ему стало понятно и загадочное молчание, и богатая мимика нового знакомого.

— Значит, Смотритель — это вы? — сказал Нимо, посмотрев на человека в центре.

Фигура на окне затряслась от беззвучного смеха, а человек только кивнул.

— Меня зовут Унимо, и я… — снова начал объяснять своё странное появление Ум-Тенебри.

— Я слышал, что ты рассказал Триксу, не нужно повторяться, — раздражённо перебил его Форин. — Скажи, чего ты хочешь от меня. Кроме тех глупостей, которые уже, увы, прозвучали.

Взгляд Смотрителя равнодушно изучал Унимо, как будто его лицо было всего лишь светлым пятном на фоне темноты, неизбежно механически притягивающим взгляд. Да и вообще, какая разница, на что смотреть.

Нимо благоразумно не стал уточнять, как Форин умудрился услышать их с Триксом разговор за шумом волн на расстоянии сотен ступенек. Ему казалось, что под взглядом Смотрителя язык во рту расплавился и не желал слушаться. Хотелось молчать и забиться в какой-нибудь тёмный угол, раствориться в пространстве. И ноги к тому же ни на секунду не переставали болеть. Унимо даже стал тоскливо размышлять, прекратится ли эта боль, когда он сядет или ляжет.

Форин встал и, поправив одну из ламп, сердито посмотрел на своего гостя и вдруг произнёс:

— Невозможно разговаривать с тем, кто думает только о том, как избавиться от своей боли.

Унимо испуганно уставился на Смотрителя, недоумевая, чем же он себя выдал.

— Люди и так ничтожно мало думают, и при этом умудряются устраивать себе в этом деле сложности, — сердито продолжал Форин, как будто разговаривая сам с собой.

— Но я не… это капитан, он наслал на меня проклятие! — начал оправдываться Унимо. Было обидно, что его отчитывают за то, в чём он уж точно не виноват.

Краем взгляда он заметил, как Трикс на окне согнулся пополам от смеха. А Форин смотрел прямо и равнодушно в лицо Ум-Тенебри, пока тот не отвёл взгляд.

— Ты из тех, кто любит придумывать себе трудности. Никакого проклятия нет и не было, — сказал Смотритель, снова поворачиваясь к лампам, осторожно поправляя их и доливая масло.

Это было действительно невероятно, но Унимо почувствовал, как боль в ногах слабеет, а затем исчезает без следа. Настолько, что даже сложно было сказать, была ли она вообще. Нимо испуганно пошевелил пальцами на ногах — но всё было в порядке, а затем испугался уже тому, что он не мог поручиться, была ли та боль, которую он испытывал, реальной. Если да — то, значит, Форин излечил его с помощью магии. Если нет — то, значит, он, Унимо, начинал сходить с ума.

Тем не менее, избавившись от боли, Унимо почувствовал, как его сознание проясняется.

— Спасибо, — прошептал Ум-Тенебри, подивившись, каким слабым и жалким был его голос.

Смотритель сердито дёрнул плечом, но даже не повернулся.

— Теперь говори, что ты хочешь, или уходи, — сообщил он, резко разворачиваясь и вытирая испачканные в копоти ламп руки.

— Я… я хочу научиться магии, — пробормотал Унимо.

— Магии не существует — ты что, плохо учился в школе? — язвительно поинтересовался Форин.

Но Унимо показалось, что эта язвительность была ненастоящая — как будто Смотритель где-то подслушал её и теперь использовал для защиты.

— Я… я не учился в школе, — зачем-то сообщил Нимо, не уточняя, что учителя приходили к нему домой, и решился на вторую попытку: — Я хочу знать о том, что является реальным, о сути всех вещей.

Трикс внезапно спрыгнул с окна и, скорчив какую-то невозможную гримасу, уселся на пол прямо перед Унимо, уложив подбородок на тонкие бледные пальцы. Так, как будто затевалось неплохое представление.

Ум-Тенебри готов был расплакаться. Он не представлял, что делать, и помощи ждать не приходилось, а эти двое явно были настроены его прогнать.

— Я не понимаю, о чём ты, будь добр говорить только о том, что знаешь, — равнодушно, но уже слегка раздражённо ответил Смотритель.

— Тогда мне придётся молчать! — горько воскликнул Унимо, и глаза его предательски заблестели — но с большим трудом ему всё-таки удалось не расплакаться.