Виктория Самира - Животная страсть [СИ]

— Угадай. Чаю нальешь? — Драган принялся снимать тяжелые ботинки.

— Да проходи так, все равно будут убираться. Маркус, перестань маячить! Клянусь пресветлыми богами, на работу я сегодня не пойду. И вообще никуда не пойду, даже за сигаретами.

— И?

— И лорда Райвена попрошу до завтра не появляться. Доволен?

— Более чем. Надумаешь своевольничать — лечить последствия будешь у другого целителя, — кивнул Маркус. — Оставляю вас, воркуйте.

Друид вышел, а Лори, вздохнув, поплелась на кухню. Она внезапно ощутила, что сил нет даже нормально передвигаться. Злость кончилась, а вместе с ней — всяческая энергия.

— Садись, я сам, — Драган принялся хозяйничать. — Ты что-нибудь ела?

— Когда?

— Например, сегодня.

— Не помню, — Лори сидела, поджав ноги и закрыв глаза. Только так можно было не ощущать чудовищного головокружения и накатывающей тошноты.

— Приготовить?

— Да. Там каша в шкафчике какая-то. В холодильнике овощи. Можешь салат сделать. Почему они тебя выгнали?

— Потому что посмел явиться без тебя. Они переживают.

— Правда? Вот так внезапно. В прошлый раз отец заявил мне, что я должна справиться сама.

— Ты справилась.

— Напомнить, какой ценой? Месяц кошмаров. Сто семнадцать шрамов. И два останутся на всю жизнь. Хорошо, хоть не лицо себе располосовала. Была бы прекрасной завидной невестой, — Лори помолчала, размышляя. — Иногда мне кажется, что этого он втайне и хотел.

— Чего? Чтобы ты себя искалечила и разнесла полдома?

— Нет. Чтобы я не смогла уехать снова в Джалан. Согласись, моему условному мужу было бы все равно, что с образованием и с лицом у его жены, если она — дочь вождя Сандро.

— Ты слишком плохо о нем думаешь. Он упрямый, у него не золотой характер, но он любит тебя.

— Да, я заметила, насколько.

— Лори, одумайся. Тебе опасно здесь оставаться.

— Моя квартира полностью защищена. Маркус поставит съемные решетки на окна. Я никуда не поеду. Так что, прости.

— Все нормально, — отмахнулся Драган. — Я и сам не хотел оставаться. Мне этот дом тоже чужой.

— Сейчас скажу неприятную вещь. Но здесь тебе оставаться тоже нельзя. Мы спалимся.

— Я заехал попрощаться. Вечером улетаю.

— К Наири?

— Да.

— Передавай от меня привет. И до вечера найди человека, которому поручишь кое-что. Я тоже не могу сейчас… работать. Видишь, какая я? — Лори развела руками. И Драган увидел, что на побледневшей почти прозрачной коже синели вздувшиеся вены.

— Ты же сказала, что все, мы сворачиваемся.

— Соврала.

— Ты отвратительно выглядишь.

— Спасибо, всегда ценила твою честность. Это пройдет. Но мне нужно выяснить, кто те вежливые люди, которые приходили к моим коллегам. И кто стоит за историей с лордом Коннором.

— Предчувствие? — Драган озадаченно посмотрел на Лори.

— Да. Никаких проявленных видений. Просто ощущение, что я должна это знать. И это очень важно. Но ни мне, ни тебе нельзя приближаться к этому делу. Вообще. Никак.

— Не беспокойся. У меня есть кому поручить эту задачу. Этому человеку мы полностью можем доверять.

— Спасибо. А за меня тоже не беспокойся. Мы справимся.

— Мы? Своему лорду ты тоже настолько доверяешь? — Драган поставил перед Лори тарелки с наскоро сооруженной едой. Себе просто налил чаю.

— Не меньше, чем тебе.

— Ты понимаешь, насколько это может быть… опасно? И что если он об этом узнает…

— Вон тот ящик, — Лори указала рукой в сторону кухонного шкафчика. — Фотоальбом видишь? Возьми.

Драган послушно достал требуемое. На одном из первых же снимков стояла Лори — еще совсем юная, но очень серьезная. Закутанная в шаль, стилизованную под птичьи крылья и совсем не похожая на халахинку. Наоборот, всем своим видом она пыталась показаться модной столичной штучкой. А рядом с ней стоял очень высокий стройный юноша с белыми волосами. Он улыбался в камеру и обнимал девушку так, как будто она только что ответила согласием на его предложение руки и сердца. За спиной у них плескалось бирюзовое Южное море. Идиллическую картину рассвета на пляже портила только одна деталь: далеко на горизонте полыхала белоснежная двухпалубная яхта.

— Вот с этого дня и доверяю, — Лори приподняла руку, украшенную браслетом, и двумя пальцами взялась за один из пяти колокольчиков, висящих на плетеной косице. Самый большой.

Драган все понял. На языке халахинцев это означало групповое убийство, в котором подсчитать количество смертей невозможно.

— Так это была ты?

— Мы. Вдвоем.

— Когда?

— Почти семь лет назад. Сразу после того, как я уехала. Через месяц, кажется.

— А до этого…

— Это было мое посвящение. И он был со мной.

— Кто еще об этом знает? — помрачнел Драган.

— Эстер. И ей я тоже доверяю. После того, что там случилось, — Лори потянулась за сигаретой. — Знаешь… Забавно вышло. Мы знакомы с ним почти семь лет. Он считает, что знает меня целиком и полностью. Он видел то, о чем даже ты до сегодняшнего дня не знал. Но…

— Ты ему так и не рассказала, кто ты? — закончил мысль Драган. — Ты уверена, что он после этого не сбежит? Точнее, что вообще выживет?

— Насчет не сбежит как раз не уверена. А вот насчет выживет… — Лори отодвинула тарелки и взяла пепельницу. — Девяносто девять процентов вероятности, что он умрет не от моей руки.

— Это ты тоже видела? — лицо халахинца пошло пятнами. — И шансы девяносто девять?

— Да, — Лори дрожащими руками попыталась поджечь сигарету. И никак не получалось. Драган в итоге отобрал у нее зажигалку, чтобы помочь.

— Когда?

— А вот этого я не знаю. Но проекция видимая. Значит, осталось не то чтобы очень много времени.

— Лори.

— Что Лори? Хочешь помешать? Не выйдет. Я уже все сделала. Ну почти все. Кое-что еще осталось, но не сейчас. Вернусь к этому вопросу позже. Когда буду в силах снова работать. После шторма.

— Тогда хотя бы задай ему жару, — Драган подошел к Лори и крепко ее обнял.

— Мало ему точно не покажется.

Это была их общая привычка — в любой сложной и даже страшной ситуации не говорить о плохом. И не раскисать.

Триединая империя, Рахайеш

Городской морг

— Тела, скорее всего, уже забрали, — пробурчал Шон, продвигаясь за Виктором по совершенно неуютному коридору. Или утилизировали.

— Скорее всего — ничего не значит, — Виктор продолжал шагать. — Протокол — это одно. А учитывая, что здесь всего один патологоанатом, не факт. И насколько я помню, дети эти были не то чтобы любимыми. Если при жизни родители не торопились узнавать, как у них дела, вряд ли они будут спешить после их смерти. Есть шанс, что типичный бардак сыграет нам на руку.

— Делай, как знаешь, — отмахнулся Шон.

— Мы пришли.