Виктория Самира - Животная страсть [СИ]

— Когда перевезли архив? — продолжал допытываться Виктор.

— А я помню? Летом вроде. Или позже? В общем, нет больше документов. Вообще никаких нет.

— И до сих пор не восстановили хотя бы на тех, кто остался жив?

— У нас даже одного ребенка внести в архив — это упражнений на полдня. Компьютерной базы нет, вручную все. Уж не поймите неправильно, — служащий оглянулся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Буду откровенен, молодой человек. Вы, судя по виду, из столицы. У вас там все современное. А здесь задница империи. И задница никого не интересует, пока она не заболит.

— Что было в архиве?

— Записи по всем детям, родившимся в Иргейской провинции. Метрики, карты, школьные дела… Все у нас было. Теперь даже не знаем, как все это восстановить. Тридцать лет лежали, все обещали завезти компьютеры, перевести все в надлежащий вид. Только собирались, и вот…

Интуиция взвыла, как взбесившаяся бензопила. Виктор на секунду закрыл глаза, успокаивая мигрень.

— Может, подскажете, как мне теперь найти девушку, ее зовут Рахель. Она училась в одном классе с тем мальчиком, Лугом.

— Не подскажу. Я ее не знаю. Они сейчас дома, ждут распределения по другим школам. А домашних адресов, как вы понимаете… — чиновник беспомощно развел руками. — Но могу сказать, кто знал всех учеников. Господин Найджел, их бывший классный руководитель. В этом году на пенсию ушел. Вот у кого память железная, он точно всех помнил.

Триединая империя, Рахайеш

Частный поселок

Крохотный дом был очень старым, но добротным. Явно за ним старательно следили, вовремя обновляли краску и латали. Сам хозяин, крепкий тощий старик-полукровка орудовал в саду — собирал поздний виноград.

— Доброго дня, — поздоровался Виктор, без лишних церемоний входя в калитку. Шон, как обычно, молчаливой тенью следовал за ним.

— И вам доброго. Дайте три минуточки, закончу. А то померзнет — и только на уксус его… Проходите в дом, погреетесь. Там жена моя. Анна! Анна! Принимай гостей!

Кухонное окно, чуть приоткрытое для проветривания, распахнулось, и оттуда выглянула добродушная полноватая женщина. Из дома очень ярко запахло чем-то вкусным.

— Ой. Здравствуйте. Ну заходите быстрее, холодно же. И ты иди, простудишься!

Виктор снова чувствовал мигрень. Эти люди улыбались ему, но за нарочитым радушием читались страх, волнение и чувство опасности. А еще складывалось очень странное впечатление: что старый учитель и его супруга ждали их визита.

Анна накладывала гостям горячее овощное рагу.

— Уж извините, мы с мужем полукровки. Мяса не едим. Поэтому, чем богаты.

— Благодарю, — Виктор усмехнулся. Время было уже вечернее, а со всей этой суетой они с Шоном даже не пообедали. — Я тоже полукровка.

Улыбка на лице женщины будто застыла. Смятение. И еще более отчетливый страх.

— А по вам не скажешь, — она сделала неопределенный жест рукой. И поймала взгляд Виктора. Тот смотрел на миску с костями и мясными обрезками.

— У девочек собака осталась, — начала оправдываться Анна. — Никак не решим, что делать. Но пока вот кормим…

— У каких девочек? — насторожился Шон.

— Да какие они девочки? — вступил в разговор господин Найджел. — Взрослые тетки. У нас соседний дом снимали. Одна учительницей работала, вторая медсестрой. Тут до школы — полквартала. И недорого. А у них — какие там заработки…

— Вот они тоже на пожаре пропали, — встряла Анна, и Виктор снова почувствовал идущий от Найджела страх — и злость. — Ох, не это застольная тема. Простите.

— Все нормально, мы привыкшие, — Шон продолжал спокойно есть.

— Странно, — Виктор посмотрел еще раз на миску с костями. — В отчете не было информации ни о медсестре, ни об учительнице.

— Ну так их и не нашли в здании, — объяснил Найджел. — Видимо, дотла. Сгорели.

— Ясно.

Анна водрузила на стол четыре нарядные чашки и вынула из печи противень с четырьмя булочками.

— Вот, с пылу с жару!

— Простите, нескромный вопрос, — Виктор еще раз оглядел кухню. — А у вас дети есть?

— Нет, боги не наградили, — поник Найджел. — Мы вдвоем с женой живем.

И теперь лорд Коннор окончательно понял, что было не так. Когда люди живут вдвоем и не рассчитывают на гостей, они не готовят на четверых. Не держат под рукой парадный сервиз. А сейчас на кухонном столе лежала свежая скатерть, в мойке стояли две самые обычные чашки. Сервант с парадным сервизом стоял в углу, вдалеке. Но Анна туда не подходила. Она достала и вымыла чашки заранее.

— Очень вкусные булочки, вы потрясающе готовите, Анна, — похвалил Виктор и острым взглядом посмотрел на Найджела. — Как вы узнали, что мы придем?

Старый учитель очень долго молчал. Посмотрел на жену, потом на гостей.

— Отец мой покойный был менталистом. Такое нечасто, но встречается. Но у меня дар и слабенький, и непредсказуемый совсем.

— И поэтому вас признали неодаренным, — сделал вывод Виктор.

— Признали, — подтвердил Найджел. — Еще как признали. А много ль я могу-то? Так, раз в триста лет увидеть, что завтра жене надо пироги ставить, гости будут. И когда у нас директор новый пришел… я тоже увидел. Что пора мне на пенсию, пока не выгнали. Мальчишка ваш… он такой же, как я. Был. Нестабильный.

— Почему вы не сказали об этом сотрудникам правоохраны?

— А они меня не спрашивали, — глаза Найджела сверкнули. — А если бы и спросили, не сказал бы.

— Почему? — Виктор теперь отчетливо видел злость, страх, чувство опасности и огромного горя.

— Есть вещи, о которых не стоит лишний раз болтать. Не с теми людьми. Хотите знать, почему я с вами сейчас говорю? Или сами уже все поняли?

Виктор действительно понял. Старик смотрел ему прямо в глаза. Очень внимательно смотрел. Двойной дар всегда нестабилен.

— То есть этим летом в школу пришел новый директор. Затем сразу после пожара пропали учительница и медсестра. Что еще интересного я могу узнать?

— Вы курить хотите? Ну курите, окно только приоткрою. И накиньте что-нибудь, а то холодно будет, — Найджел завозился со шпингалетом. — Порядки в школе поменялись. Плохо стало. Эх, зря я ушел. Если бы остался, может, было бы иначе…

— Что изменилось?

— Злые все стали. Очень. Раньше мы как-то старались поддерживать… атмосферу что ли. Видите ли, школа закрытая, пятидневка. Многие на выходные так и оставались, некуда им было ехать. И чудом так уж вышло, что в тот день там почти никого не было. Но в этот раз на выходные всех забрали на экскурсию в предгорья. Музей же там открыли. Вот после уроков и остались только те, кто был наказан. Дежурить, значится. Но это то, что я слышал. А слухам, сами знаете, особой веры нет.

— Продолжайте. На выходные детей забирали?

— Если было, куда. Об этом никто не говорит, но все знают. В эту школу ссылали не просто неодаренных. У нас вроде как нет дискриминации, да и откуда ей взяться-то, среди людей тех, кто без дара родился — большинство.