Виктория Самира - Примерное поведение [СИ]

Лорд Райвен прикинул шансы остаться с утра в более-менее стабильном настроении и понял, что лучше пожертвовать завтраком, придумав что-нибудь по дороге.

Он неспешно оделся, открыл окно и с удивительной для своей комплекции легкостью спрыгнул во двор. Это был единственный способ не столкнуться с Корнелией в столовой. О том, каким будет их вечерний разговор, и сколько любопытного лорд узнает о своей выходке, думать не хотелось.

Триединая империя, Джалан

Район Эззо, частный жилой комплекс

Сафира осторожно осматривалась в маленькой, но очень стильной и уютной студии. Происходящее было слишком… быстрым, неправдоподобным и непонятным. Поэтому для подстраховки она взяла с собой Арину и Лейлу, которых как раз ничего не смущало. Они с любопытством трогали посуду, заглянули в холодильник, обнаружили там две бутылки хорошего вина и закуску в ресторанной упаковке. Явно чья-то хозяйственная рука умело позаботилась о новоселье.

— Могу только поздравить! — вынесла вердикт Арина и расселась на одном из мягких кресел. Второе заняла Лейла. — Однозначно лучше, чем общежитие. И до академии десять минут неспешным шагом. Большинство студентов, кстати, в Эззо и селятся, так удобнее с утра добираться.

— А меня эта внезапная щедрость настораживает, — Сафире пришлось сесть на кровать.

— Чем? — Арина явно была удивлена. — Для высших лордов и леди нормальная практика. Ты думаешь, одна такая? Все финалисты получили подобные знаки внимания. Да расслабься уже, они не обеднеют! У каждой высшей семьи — государственные акции, плюс, как минимум, десятки доходных домов, компании.

— Меня смущает, что совершенно незнакомая женщина внезапно решила оплатить мне отдельное жилье на все время обучения в академии. Я ей теперь что-то должна?

— Ага, упомянуть добрым словом во время очередной пресс-конференции звезды. Улыбнуться от уха до уха и поблагодарить. Глубокоуважаемую леди Ксану Уоллес. Только упаси тебя пресветлые боги говорить что-нибудь про лорда Коннора. В особенности, что ты ему симпатизируешь. Тем более, не вздумай ему глазки строить. Она на него сама глаз положила.

— Где бы я ему еще глазки строила? — Сафира грустно улыбнулась. Несмотря на обещание Венсана организовать встречу, она понятия не имела, о чем вообще с ним говорить.

— Погоди, отойдет от этого ужаса и сам захочет познакомиться с девушкой, которая так смело вышла на сцену в его костюме, — Арина прищурилась. — Оппачки. Да ты всерьез запала на прокурора?

— Нет! — попыталась откреститься Сафира, но ее предательски выдали полыхающие уши.

— А, на него сейчас кто только не западает, — встряла в разговор Лейла, которая благодаря общению с Сорокой уже явно была осведомлена о последних тенденциях в высшем обществе. — Короче, конкуренции у тебя будет… больше чем достаточно. Так что, в этом серпентарии никто ничего не заметит. Арин, не пугай ее.

— Я правильно понимаю, — Сафира решила сменить тему. — Что это проявление великодушия к незнакомой артистке — что-то вроде знака внимания? В их этой внутренней аристократической среде?

— Ага, — подтвердила Арина. — У нас принято поддерживать молодые таланты империи. Кто-то учебу оплачивает, кто-то проживание в столице. Кстати, не самый престижный район, да и квартира, честно говоря, не особенно дорогая. Зато теперь она — меценат той самой знаменитой победительницы «Голоса Империи», будет во всех газетах лицом торговать. Ты на учебу-то когда?

— Через час!

— Ну, до Академии десять минут неспешным шагом. Еще успеем, — Лейла вытащила из холодильника еду. — Вы, народные артисты, можете и дальше духом искусства питаться, а нам, воякам, нужно что-нибудь посущественнее! Голодный солдат — плохой солдат!

Триединая империя, Альварские горы

Частные лаборатории лорда де Зирта, медицинский блок

Де Зирт сидел напротив Рагны и пялился в ее декольте. Будто решал, то ли как сподручней приударить за дамой, то ли как отрезать лишнее. Ни та ни другая перспектива доктора не радовала. Разделял собеседников невысокий столик, чайные чашки и блюдце печенья. Рагна поймала себя на мысли, что никак не может справиться с выражением лица, чтобы придать ему достаточно бесстрастный вид. Не выходило.

— Я тебя не боюсь, не надейся, — зачем-то сообщила она.

— Я тебя и не пугаю, — де Зирта, кажется, озадачила ее реакция. — Ты ошибаешься.

Она взглянула уже удивленно и усмехнулась:

— Успокойся. Ты в последнее время сильно взвинчен.

— Ну бывает, — пожал плечами магистр.

— Так о чем ты хочешь поговорить?

Де Зирт уселся поудобнее, сцепил руки домиком и оперся подбородком на скрещенные пальцы.

— О происходящем. У меня стойкое ощущение, что люди в империи резко поглупели. Нет, они всегда были идиотами, но не до такой же степени? Меня это пугает. Люди топят сами себя, причем, с каким-то непонятным мне упоением. Я пожертвовал своей жизнью, своим будущим ради их блага. А сейчас физически ощущаю ненависть тех, кому я наступил на яйца, — магистр начал отчаянно жестикулировать и порываться встать с кресла. — Они сами не понимают, что ради сиюминутной наживы чуть не погубили будущее всей страны. В которой живут. И они, и их дети.

— Чему ты удивляешься? Недальновидности? Она всегда отличала людей.

— Я создал эту империю. А они думают, что могут ее развалить, и я буду молча смотреть?

— Понятно, — кивнула Рагна. — Скажи, пожалуйста. То, что произошло… за последние недели, это же твоя же работа?

— Скажем так, частично, — не стал отпираться де Зирт. — Заметь, я действовал в их интересах.

— Ты лишил их источника дохода, и им не нравится то, что ты делаешь.

— Надо же, не нравится! А чего же они ждали? Взорвался я. Имею право! Они что, всерьез думали, что можно гнать в город наркотики, потому что за это хорошо платят? Что можно травить население? Скажи честно, они нормальные после этого? Твари. Убил бы своими руками. Знаешь, — де Зирт снова пошевелил пальцами. — Я об этом иногда мечтаю. Каждого такого продажного ублюдка положить на секционный стол. Вогнать скальпель в пах и мееедленно до горла. Потом на нем же на живом рассечь ребра, вырезать грудину…

— Люциус.

Рагна с нескрываемым профессиональным интересом смотрела, как проворно шевелились руки магистра, словно уже держали хирургические инструменты. Его взгляд остекленел, он словно видел себя стоящим за этим столом.

— Нет. Я бы не убивал. Слишком просто. Выдавил бы глаза. Вырвал бы поганый язык. И сломал позвоночник. Чтобы шевельнуться не могли. Отправил бы родным — и они бы смотрели, как эта мразь подыхает, лежа в собственной моче и дерьме. Заживо гниет.

— Люциус.

— Я прямо представляю их. Особенно Фарадея, старого паскудника. Если бы ты знала, как он меня достал. Лично бы вырвал его блеклые зенки. Бетана. Его бы я вторым загнал лично под землю. А предварительно трахнул бы его дочку. Чтобы он на это смотрел. И трахал бы эту суку прямо на могильной плите деда. Который клялся мне, что воспитает достойных преемников.