Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

Как только вдали показалось шевеление, призрачные ноги замерли, одеревенели, вжались в пол. Хотя разум потребовал обозначить внешность незнакомца, чтобы предпринять защитные действия, тело не осмеливалось приблизиться к опасности. В итоге некто сам на мгновение показался в освещенной области, явив очертания человеческого тела или похожего на таковое.

При длительном подходе — верно, неизвестный хромал, проваливавшись всем телом на пораженную ногу — быстрее внешности раскрылся хриплый загробный стон, который эхом отражался от стен коридора. Образовалась странная иллюзия его протяженности, словно источник звука находился на значимом расстоянии.

— Помоги мне! Отдай тело, мне нужно тело…

Юрий вытянул подсвечник вперед, чтобы развеять мифические изображения бурной фантазии. И они не смогли превысить ужасность реальности.

По коридору медленно продвигалась тряпичная марионетка, иначе назвать данное существо было трудно. Подобную ассоциацию вызывала походка незнакомца, скачущая, отрывистая, как если бы его все время дергал за нити кукловод. Конечности безвольно болтались, сталкивавшись друг с другом, а целые мышцы открепились от тела и свисали, покачивались, будто подушечки, закрепленные на одном конце. Упырь устремил пустые глазницы в сторону Юрия, осматривал его, оценивал.

Призрачный юноша и без того заметил поразительное сходство с самим собой — рост, хромота, малые слабые мышцы, — но после того, как различил остатки одежды, что в точности копировала его собственную, в ушах зазвенел аккорд ужаса.

— Я ослаб... Ходить… трудно. Отдай… прекрасные мышцы, Юра…

Мысль о смерти заворожила Юрия. Смерть вечно витала вокруг него, пару раз протягивала лезвие косы к тонкому горлу и всякий раз настораживала, обещав вернуться с первой возможностью. Болезненный призрачный юноша боялся умереть, в чем не было ничего удивительного. Но более всего печалило чувство поражения после длительной борьбы за счастливое будущее, когда исполнитель желаний может находиться спустя сотню шагов. И все его усилия, страдания родителей, мечта стать космонавтом — все это обратится в пыль? Нет, он пообещал всеми силами добраться до конца; и он не отступит.

Преодолев пышный букет страхов и мыслей, случившихся за мгновение, Юрий сделал шаг навстречу костлявому двойнику. Инстинкты, правившие телом в тот час, велели попятиться, побежать, спрятаться, но он все же прижался к краю стены, чтобы обогнуть создание. Однако решительные действия только оживили медленные движения недруга.

Неожиданно упырь сделал резкий выпад, прижав призрачного юношу к полу. Если бы не щит, разделивший соперников, мощные удары разорвали бы одежду, а затем и кожу, добравшись до желанных мышц. Подсвечник выскользнул из рук и отлетел в сторону, став на ребро подставки. Две свечи погасли, но остальные робко освещали поле схватки.

Хотя на вид упырь казался жалким, немощным, он напирал с ощутимой силой, и от его веса щит больно давил на кисть. Юрий старался спрятать тело за скромным укрытием, получав толчки в грудь, и одновременно тянулся за подсвечником, единственным на тот момент оружием. Когда пальцы коснулись стальной ручки, послышался скрип суставов, похожий на трение влажной тряпки о стекло, и существо накрыло его ладонь своими белесыми ледяными костяшками.

— Не могу… так жить. Не могу…

Пустые глазницы выстроились перед лицом призрачного юноши, после чего тот почувствовал тяжесть во всем теле, словно жизнь неспешно вытекала из него. В приступе паники он невольно задергал конечностями, расшатав щит, отчего упырь повалился на бок. Вскоре пораженный обрел равновесие и начал медленный подъем, но три огонька свечей коснулись его глазных ямок. Казалось, гореть было нечему, но противник испытал боль, о чем оповестил хриплым криком, и упал навзничь, приложив кисти к остаткам лица.

— Больно… Почему… Хочу жить… Не оставляй…

При попытке обойти мученика Юрий почувствовал, как ледяные костлявые пальцы вцепились в лодыжку крепкой хваткой. Долго извиваться не пришлось — нечто пробило стену со стороны коридора Сидни и впечатало упыря в пол, сломав дощатое покрытие. Монстр вконец обессилел.

Юрий встал напротив нового прохода и вгляделся в очертания коридора, осветив мелькавшие силуэты подсвечником. Волосатое толстое брюшко паука почти достигало потолка, а восемь пар изогнутых ног больше походили на железные трубы. Паук яростно нападал, стремившись парализовать жертву жальцами на голове. Тратить последнюю стрелу на неудачный выстрел Сидни не желала, а потому просто защищалась, выставляв оружие против изогнутых ядовитых кинжалов.

Чуть выше округлой головы от тонкой шеи отходило нечто невидимое во мраке, что представлялось высокой шляпой-цилиндром. Лишь когда паук приблизился к дыре, завиднелась иссохшая старуха, которая восседала на нем, точно на лошади, хотя движения ее были беспорядочными, мертвенно кукольными. Всякий раз во время нападения членистоногого гиганта тело старухи выдавалось вперед, близко к лицу призрачной девушки, и тогда неизменно слышался краткий, но мощный писк. Однако звуки подобного рода не отпугнули монстра.

Увидев огоньки свечей в дыре, Сидни вмиг проскользнула в соседний коридор и спряталась за спиной товарища. Огромное животное предоставило лишь несколько секунд, чтобы отдышаться, после чего навалилось на брешь в стене. Проход расширился по размеру паука, осыпавшись каменными блоками.

В тот же момент Сидни схватила Юрия за ладонь и они рванулись вперед по коридору. Когда призрачный юноша начал задыхаться, не в силах более двигать ногами и чувствовать в них острую боль, он вытащил скользкие от пота пальцы и остановился.

Тишина. Топот множества лап исчез полностью. Вновь ничего не происходило.

— Ах! Ушло? Оно ушло? Точно-точно ушло? Фух! — с трудом выговорила Сидни. Язык ее заплетался, быструю очередь слов прерывали частое дыхание и стук зубов.

— Что… это… было? — сказал Юрий в перерывах между глотками воздуха.

— Ой! Мне даже вспоминать вот страшно. Жутейшая жуткая жуть просто! Это… мои страхи. Я очень-очень-очень боюсь пауков. А этот… Просто… Гадость-гадость! Мерзость-мерзость! Ты видал, какой большущий… Такой и слопать за один присест может. А я даже малюсеньких комнатных боюсь. И еще… моя бабуля… Ах! Все-все, давай не об этом. Он ушел — и пусть катится своей дорогой. Не приходи к нам, громадина! Мы тебя не любим! Вот сейчас он точно-точно расстроится и больше не придет. Ха! И не на таких паучищ управы находили…

Несмотря на сомнительность методов Сидни, монстр больше не появлялся.

Остаток пути коридора призраки прошли в молчании. Никто не желал обсуждать свои страхи; а мысли Юрия были привязаны к Анжеле — какие ужасы могли случиться в ее коридоре?