Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

— Где это мы? Как ты оказалась в таком страшном месте? Быстро пойдем домой!

Конечно, отец являлся перед Анжелой и раньше, множество раз, когда она вовсе не желала этого, однако что-то изменилось, став непривычным. В ее воображении отец был не просто зрительным и слуховым образом, но даже его одеколон, который она страстно ненавидела, въедался в чувствительные ноздри. Сейчас же такого не было, и это пугало более всего. От гнева призрачная девушка сжала подсвечник, чуть не сделав изгиб в его тонкой ручке, и ущипнула себя за кожу руки.

Отец не исчез. Он все так же требовательно смотрел на потупившую, как в детстве, взгляд дочь, которая съежилась от такого мерзкого ощущения.

— Идем! — приказал мужчина коротко и настойчиво.

Неведомыми порывами, словно безвольная машина, Анжела протянула руку, коснувшись грубой ледяной ладони отца, но вовремя одернула ее, быстро, как от раскаленной сковородки.

— Почему же ты такая непослушная дочь?! И за что мне это? Вечно воображаешь себе, что все знаешь лучше меня. А что в итоге? Ослушалась — и попала на кладбище, ослушалась — и лишилась пальца. Ничего… Раз ты никого не слушаешь и даже на жизненных уроках не учишься, я выведу тебя сам. Если потребуется, выведу силой...

— Нет, — проронила Анжела робко и беспомощно попятилась назад.

— Что? Что ты сказала?!

— Нет! Я уже послушалась тебя однажды и чуть не убила его. — Она сорвалась на бесконтрольные слезы, мешавшие различать силуэт отца, и закрыла глаза. Впервые в жизни она позволила себе сказать то, что думает, и это чувство в бурном потоке печали и ярости навевало нездоровую улыбку. — Ненавижу тебя! Пошел ты к черту!

Стены и пол коридора преображались, а пламя в подсвечнике сменило свой цвет на голубой, но всего этого призрачная девушка не видела, охваченная бурей чувств. Когда же она осмелилась распахнуть веки и, выставив перед собой меч, взглянуть в ненавистные глаза отца, на миг в расплывчатом силуэте завиднелись кровавые пятна. Отвернуться от гробовщиков было уже поздно.

Юрий бежал по темному тоннелю так, будто за ним гнались все монстры этого чудного мира, будто от скорости зависела его жизнь; он заметно проседал на больную правую ногу, а потому передвигался почти прыжками, стиснув зубы. В тот миг его мысли были поглощены образом подруги, чья улыбка придавала ему силы, и ни головная боль, ни головокружение, ни одышка не беспокоили — все это отдалилось на задворки сознания, посчитавшись пустым.

В одной руке призрачный юноша сжимал подсвечник, где одинокое пламя заходилось в бодром танце, угрожав потухнуть в любой момент. И все же он ясно видел коридор даже с закрытыми глазами, поскольку образ рыжих волос в памяти освещал лучше свечного огарка. На другую руку был прикреплен щит — успокоение для души при мысли о том, что предстоит битва с гробовщиками. Если он успеет…

Спустя вечность, каковой показалась пробежка, на полу Юрия встретил потухший подсвечник, залитый голубым свечением из коридора справа. Со злости он пнул бесполезный кусок металла и двинулся в замеченный узкий проход. После тьмы яркий цвет вражеского пламени заставлял щуриться, приставлять ладонь к глазам. Вскоре призрачный юноша бросил свой крохотный оранжевый огонек и побежал по освещенному пути.

Порой встречались темные участки подземелья, где без факела было жутко, и в те моменты даже собственное дыхание нагоняло страх, а от каждого случайного шороха тело вздрагивало и съеживалось. Из-за шума, что создавался при беге, различить передвижения гробовщиков казалось невозможным, но в этой части подземелья лабиринт не ветвился, словно вел прямо к ним.

Наконец Юрий ступил за порог широкой комнаты, что отличалась от остальных коридоров стелившейся по полу дымкой. Все его тело ощущало присутствие беды, и он выставил перед собой щит, ожидав нападения из любого затемненного участка —таковыми в этом помещении были все. Колени недолжным образом тряслись. Один удачный взмах кинжалом, одна неудачная попытка увернуться — и он не увидит ни подругу, ни космические дали, ни родителей…

В центре комнаты внутри завесы тумана показалось шевеление. Призрачный юноша спрятался было за щитом и даже чуть присел, точно воин в оборонительной позе, но в последний момент различил огненные волосы. Одним прыжком он оказался возле Анжелы, помогав ей, обессиленной после гипноза, подняться.

— Я смогла сбежать. И, кажется, они меня потеряли. Пойдем!

— Что? Куда?

— Тут недалеко я видела необычный предмет в одной комнате. Мне кажется, он нам поможет.

Вместо следования за подругой Юрий неожиданно выпрямился и отступил на пару незаметных шагов. Анжела недоуменно посмотрела на него.

— Чего медлишь? Скорее!

— У тебя волосы сильно растрепались. Поправь их. Вот так я и думал, — сказал призрачный юноша, отскочив назад. — Кто ты и где моя Анжела?

— Ты с ума сошел? Вот же я! Что, что со мной не так?

— Слишком много пальцев…

Силуэт, словно почувствовав поражение, растворился в общей массе дымки. В тот же момент в щит врезался кинжал, выбив защитную пластину из рук. Юрий пошатнулся и надумал было кинуться за оружием, но почувствовал, как его руки сводят за спиной, издавав болезненное карканье, и сцепляют их шершавой веревкой.

Юрий прижал подбородок к груди и зажмурился. Однако гробовщик не стал гипнотизировать, а лишь уколом кинжала в спину приказал пошевелиться и пойти вперед. Даже когда призрачный юноша попробовал осмотреться, снова получил болезненный укол в спину, который отлично чувствовался через ткань свитера. Все же он оценил обстановку: один гробовщик пристально смотрел на Анжелу, шагав впереди всех, а второй неустанно подталкивал его острием клинка.

После долгого коридора лабиринта показалась комната с машиной смерти. Гробовщик-гипнотизер завел Анжелу в камеру заключения, а гробовщик-воин собрался вновь ощутимо подтолкнуть пленника. Однако Юрий предугадал это движение и увернулся, после чего неловко из-за связанных рук двинулся в сторону прохода. Меньший монстр мгновенно подлетел на смоляных крыльях к дверному проему и вгляделся беглецу в глаза.

Позже призрачный юноша освободился от чар, хотя в его голове пронеслась масса воспоминаний. К тому времени он стоял в центре темницы, куда его грубо толкнули ногой, и решетка с грохотом закрылась. Ненавистный ключ заскрежетал в замочной скважине.

В первые секунды после возвращения в реальный мир видение помнилось в голове живо, словно просмотренный фильм. Юрий перенесся в гостиную своей старой квартиры, где на диване рядом с ним напряженно сидели родители. Ему хотелось броситься к ним в объятия, рассказать про все, что случилось за несколько самых насыщенных дней в жизни, но невеселые лица настораживали.