Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

— Вот мы и закончим начатое.

Со стороны дальней стены зала послышался свист. Еще до этого гробовщик-гипнотизер различил треск тетивы и обратился вороном. В полете он ловко принял привычный облик, закрыв собрата, потянулся за кинжалом, но необычайно легкая стрела вонзилась в грудь быстрее. Волшебный материал пробил плоть насквозь.

Ошеломленный исходом, гробовщик-воин отскочил от места действия. И тогда рапира Анжелы засверкала перед ним в стремительном танце, над головой — мимо от слепой ярости — пролетела еще одна стрела, после чего обладательница лука начала атаковать им вплотную… Ему пришлось отступить под призрачным натиском.

Все-таки передо мной предстал вид Хэйрона. И лучше бы этого не случалось! Ни одно воображение не смогло бы создать картины печальнее. Его голова лежала на коленях Юрия… Взгляд был направлен куда-то вверх, в нем даже чувствовалась глупая радость. Кисточки усов и треугольные уши подрагивали от боли на каждом вдохе и выдохе. Из-за темного окраса кровь виднелась слабо, но шерсть на животе заметно мокла, липла, комкалась. Из раны струилось непомерное количество крови, которую призрачный юноша старался сдержать дрожавшими ладонями. Но это не помогало… Ничего не помогало!

Хэйрон погибал в лужице собственной крови. Какая недостойная славному зверю смерть!

Свои предсмертные слова он произнес, устремив взгляд вверх, и, клянусь, каждый звук навсегда отразился в моей памяти.

— Последнее испытание… Они пройдут, они близко к вам, моя госпожа. Я послужил вам верно, я сохранил их жизни, как вы когда-то сохранили мою. Отдаю свою силу вам. Прощайте.

Казалось, вопль отчаяния тряс каменные стены, а ручьи слез топили коридоры лабиринта…

Хэйрон слабо щелкнул вялыми пальцами, заставив распахнутые двери медленно закрываться. Он из последних сил оттолкнул Юрия и прошептал ему, чтоб тот убегал. Услышав скрип камня, призрачные девушки прекратили осаду монстра и побежали к проходу. На бегу Анжела подтянула товарища, поставив его на ноги, а Сидни захватила стрелу, что лежала в кучке праха на месте гробовщика.

Первой проскользнула Сидни и криком оповестила товарищей о преследовании. Балласт Анжелы составлял не только призрачный юноша, но и металлическая рапира, которая по весу не отличалась от истинного оружия. Чтобы не быть раздавленным, Юрию пришлось на последних секундах пролезть боком, после чего дверь глухо затворилась.

Было что-то необычное в коридоре, по которому продвигались призраки: двери, несмотря на два увесистых удара, сдержали натиск, и ни разу за долгое время не показались разветвления. Словно лабиринт решил, что странники испытали достаточно мучений.

Путь преодолевался в молчании, тягостном и нерушимом, от какого даже чудилось потрескивание голубых языков пламени. Казалось, этот холодный тусклый свет еще более нагоняет тоску. Сидни исполняла роль поводыря, шла первой, привычно подскакивав на каждом шагу, плечи ее несколько тряслись в непонятной эмоции, но голову она направляла вечно вдаль, задумавшись. Окруженный призрачными девушками Юрий полуобернулся, заглянув в печальные глаза Анжелы. За минуты схватки она неожиданно обрела единение с духом котлунга, почувствовала дух товарищества, и оттого глаза ее, устремленные вниз, наполнялись влажной грустью.

— Ты долго скрывалась?

Гнев обуревал призрачного юношу: он представлял исход событий, не покинь его подруга. Возможно, возникла бы сложность во время пленения, нужно было бы заманить большее количество «искателей», но Хэйрон бы не погиб. Однако Сидни оставила его одного, вернулась после трагических событий и непривычно молчала.

— Если бы ты раскрылась раньше, мы бы могли спасти его…

— Юра-Юра-Юра… Я пряталась ни секундочкой дольше, чем было нужно. Кто ж виноват, что вы все время бились кучками. Я бы точно-точно промазала. Вот и пришлось дождаться хорошего момента. Тогда он так ровно стоял ко мне спиной, но вот… котик умер.

— Котик? — повысил голос Юрий, отчего недолговечное эхо повторило слово. — У него есть имя. Хэйрон! Так его зовут… звали… Нужно знать, благодаря кому мы спаслись.

— Так-так-так! Я вот совсем-совсем не хочу вешать себе на грудь медальки почета, но, по-моему, это я спасла вас. Юра, пойми, так нужно было! Или вдвоем они бы всех быстро-быстро покромсали, даже мокрого пятнышка бы не оставили. Эх! Эти пакостные монстры те еще заразы! Я убила не того могильщика, представляешь? Смерть котика — хорошо-хорошо, Хэйрона или как там его! — можно считать чуточку напрасной, не совсем прям чтобы, но…

Юрий положил руку на плечо Сидни с необычной для него силой, остановив подругу.

— Ты говоришь это так легко, что становится мерзко на душе.

— Для твоей души я совсем-совсем ничего не могу поделать. С ней уж сам вот разбирайся. А я говорю, как есть, и все!

— Хорошо. Тогда я тоже скажу все, как есть. Не знаю, какие намерения у тебя были, специально ты медлила или нет и мучает ли тебя совесть… Ты и так знаешь, сколько раз он спасал нас и на турнирах, и ночью от могильщиков и от них же в подземелье. Просто знай: то, что мы до сих пор живы, знаем, где исполнитель желаний, и идем к нему целыми — это его заслуга. Знай это и хотя бы мысленно будь ему благодарной.

— Ах спасибо огроменное, Юра, что считаешь меня совсем-совсем злой и бесчувственной! Небось, думаешь, мне так хотелось его смерти. Так вот! Ты очень-очень-очень ошибаешься!

— Все было бы прекрасно, будь ты рядом с ним, — вступила Анжела. — Просто не представляю, как можно было пустить товарища блуждать по лабиринту с монстрами. В одиночку!

— Мои дела и поступки тебя нисколечко не должны интересовать, — резко от злобы ответила Сидни. — Юра сам вызвался быть героем и даже стал им. Поздравляю тебя! А я вот такая вот ужасная-преужасная гадина!

— Отличная команда, нечего сказать.

Последние слова Юрия поставили незримую точку в перепалке, которая, продлись дольше, взяла бы иное пагубное направление. Тем не менее призраки вновь зашагали по этому бесконечному коридору, охваченные каждый своими мыслями.

После некоторых скитаний призраки обнаружили входную дверь подземного дома, от внутренностей которого не осталось ни следа. С каким-то чувством тревоги, словно наблюдали разруху, они миновали голые стены коридора, вспоминав прекрасные пейзажи на картинах и удивительно мягкий ковер. Ступеней на второй этаж или в подвал не оказалось, но была развилка направо или налево; внутренне чувство подсказало, что нужный путь лежит левее, потому как в прошлый раз коридор второго этажа удалялся в этом направлении. Вместо комнаты с роялем возвышались дубовые двери, за которыми слышались мелодии, словно Хэйрон все еще находился там и играл…