Кейтлин Дэвис - Голубка и ворон [litres]

Как только принцесса удалилась, Ксандер с силой швырнул в стену наполненную глиной перчатку, которая с громким шлепком плюхнулась ему под ноги.

«Как мне все исправить? – думал Рэйф, глядя на беспорядок. – Что делать?» Правда заключалась в том, что, когда принцесса переступила порог покоев, он едва осмеливался дышать, и теперь испытывал некое облегчение, оттого что она снова скрылась из вида.

Он предвидел, что это все так и будет.

С тех самых пор, как она завоевала право второго выбора, отодвинув его на третье место, он знал. Рэйф надеялся и молился богам, но остался неуслышанным. Фортуна изменчива, а боги бывают жестокими столь же часто, сколь и милосердными.

Кинжал судьбы вонзился ему в сердце в то самое мгновение, как Лиана, войдя, посмотрела на него, превратив в потерянное, уязвленное и смущенное существо, а улетев, она провернула лезвие в ране, вызвав новый прилив боли теперь, когда ничто не отвлекало его от брата.

Ксандер уничтожен.

Скрыв завладевшую им панику, Рэйф оттолкнулся от стены и попытался улыбнуться, чтобы отвлечься от тошноты в желудке.

– Драматичное получилось представление, как считаешь?

Ксандер вскинул голову и вспылил.

– После того, что мы с ней сделали, она имеет полное право так реагировать.

– Я не о ней говорил, а о тебе, – парировал Рэйф, выразительно глядя на скомканную перчатку у себя под ногами. – Думаю, бедняжка решила, что ты руку себе оторвал. Отчего ты не объяснил все словами?

Ксандер нахмурился.

– Я… я не знаю.

Зато Рэйф знал. И все присутствующие в комнате тоже. И сам Ксандер, готов он признаться в этом или нет. Все дело в навязчивой идее о том, что увечье умаляет его как мужчину, как принца. Рэйфу хотелось сгрести брата в охапку и как следует встряхнуть, но это все равно бы не помогло. Поэтому он просто подошел к нему и положил руку на плечо.

– Дай ей время, – посоветовал он. – Ее обманули, и она, конечно, чувствует себя преданной и, возможно, напуганной – тем, что теперь у нее есть пара, и придется оставить привычную жизнь и перебраться в чужую страну, которую она никогда прежде не видела. Дело не в тебе, вовсе нет. Дай ей время привыкнуть, и она раскроет тебе свое сердце, вот увидишь.

– Рэйф прав, – мягко добавила Хелен. – Мы с самого начала понимали, что наш план опасен, но принцесса, похоже, не собирается выдавать нас своему королю. Давайте мыслить позитивно. Через два дня мы снова окажемся дома. Вера нашего народа будет восстановлена, а у вас вся жизнь впереди, чтобы помириться со своей парой.

Ксандер проворчал что-то. Выражение его лица по-прежнему оставалось испуганным. Мгновение спустя он стряхнул с плеча ладонь Рэйфа и, взмахнув крыльями, улетел в свои покои. Рэйф хотел было последовать за ним, но кто-то задержал его, схватив за руку.

– Оставь нас, – мрачно приказала королева Мариам.

Сначала Рэйф решил, что она к нему обращается, но тут заметил, что Хелен, не говоря ни слова, выскользнула из комнаты, и понял, что ему не повезло.

– Что…

– Молчать, – перебила королева резким голосом. Настоящая железная леди! Ее глаза сверкали, как отполированный клинок, готовый вот-вот нанести удар. Сколько бы Рэйфу ни было лет и со сколькими драконами он ни сразился, королева по-прежнему остается для него самым пугающим зрелищем. – Я не позволю, чтобы моего сына обманывали так же, как муж обманывал меня.

Рэйф сглотнул и попытался прочистить горло, чувствуя, как в душу медленно просачивается ужас.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – хрипло отозвался он.

Королева рассмеялась, но звук получился совсем не веселым.

– Мне дела нет до того, что произошло между тобой и дочерью Аэтиоса, что заставило ее пойти против воли отца и выбрать парой моего сына, но, что бы это ни было, оно должно закончиться немедленно.

Рэйф открыл было рот, но не сумел произнести ни звука.

Молчание оказалось красноречивее слов.

Королева Мариам еще сильнее сжала его руку и придвинулась ближе.

– Ты не станешь заговаривать с ней в отсутствие моего сына. Не будешь посещать ее покои. Не предпримешь попытки развеять ее страхи и беспокойства. Не вздумай обращаться с ней так, будто она важна для тебя. Твое сердце должно быть для нее закрыто. В противном случае я сделаю то, что следовало много лет назад, – вышвырну тебя из своего королевства. Я ясно выразилась?

Рэйф неохотно кивнул.

– Предельно.

– Вот и отлично.

Королева убрала руку, скривив губы, будто прикосновение к Рэйфу оставило в воздухе неприятный запах, и, разгладив складки платья, удалилась. Рэйф сжал кулаки. Его тело сотрясалось от дрожи. Лишь когда стук каблуков королевы затих вдали, он позволил себе привалиться к стене, больно ударившись о нее крыльями.

Королева права.

Все это – его вина.

Он все испортил.

А теперь обязан исправить.

Ксандер считал, что принцесса расстроена, потому что он оказался не таким, как она ожидала, но он заблуждается. Дело вовсе не в его увечной руке. И вообще не в нем. И не в Рэйфе тоже. Ана…

«Лиана», – мысленно исправил себя он. Не Ана. Отныне ему нельзя ее так называть.

Принцесса Лиана Аэтионус.

Пара его брата.

Жена его брата.

Что же она сказала ему во время танца?

«Считайте меня взбалмошной, – прошептала она, когда он кружил ее, укрыв завесой из собственных крыльев, – но я решила, что вы, подобно мне, обрадуетесь, зная, что на турнире будет принцесса, которая посвящена в вашу самую сокровенную тайну, и, следовательно, вам не нужно будет ничего от нее скрывать».

Вот чего она на самом деле хотела, вот что определило ее действия. Не страсть к Рэйфу, а стремление к тому, что, как ей казалось, он может дать, – к свободе. Возможно, он сумеет убедить ее, что Ксандер способен предложить то же самое, что примет ее такой, какая она есть. Ксандер куда лучше Рэйфа, самый лучший муж для нее. Быть может, тогда девушка забудет о непродолжительном времени, проведенном ими в темноте украдкой. Забудет о нем.

При этой мысли ему нечем стало дышать.

Но он сделает это.

Обязан сделать.

С помощью Кэсси остаток вечера Лиана успешно избегала воронов. Она пряталась в своей комнате, куда ей доставили еду, и всю ночь смотрела на хрустальный дворец, никогда не казавшийся таким далеким. На следующее утро она чувствовала себя изможденной и едва держала глаза открытыми.

– Тебе нельзя встречаться с родителями в таком виде, – заметила Кэсси, окинув ее беглым взглядом. – Они тут же поймут, что что-то случилось.

Хоть Лиана не могла видеть себя со стороны, подозревала, что глаза у нее покраснели и припухли. Испарилась и привычная веселость.