Кейтлин Дэвис - Голубка и ворон [litres]

– Во имя Таетаноса, Ксандер! Нехватка сна не дает тебе мыслить здраво. Мне придется попросить тебя покинуть мою комнату, если будешь и дальше болтать вздор. Единственная возлюбленная, по которой я томлюсь дни напролет, это небо, но ты запретил мне летать.

Поначалу Ксандер не шевелился, продолжая задумчиво глядеть на брата. В конце концов он выдохнул и едва заметно улыбнулся.

– Тогда возвращайся к ней, – воскликнул он, кивая в сторону балкона.

Фраза прозвучала сдавленно. Рэйф понимал это. Как понимал и Ксандер, что смех брата был неискренним. Между ними разлилось что-то невысказанное, невидимое, но от этого не менее реальное.

Неловкая тишина продолжала видеть в воздухе и после ухода Ксандера. Шарканье сапог по каменным плитам, шелест ткани и негромкий вздох вместо слов. Потому что все слова уже были сказаны. Кроме…

– Уходи, – угрюмо приказал Рэйф.

– Рэйф…

– Уходи, – повторил он громче. Напористее. Его тело подрагивало от желания повернуться и посмотреть на нее, но он боялся, что в таком случае его решимость поблекнет и сгорит в пламени ее глаз.

– Пожалуйста, не…

– Ты пара моего брата, – сказал Рэйф, не узнавая собственного голоса – плоского, холодного, безжизненного. – Мы уже выполнили свою работу. Так что уходи. Немедленно. И никогда не возвращайся.

Она не ушла. Во всяком случае, не сразу.

Она стояла на балконе, глядя на него.

А он не отводил взгляда от стены.

В тот миг, когда он решил, что взорвется от напряжения, в спину ему ударила волна воздуха, и из опустевшего проема повеяло холодом. Развернувшись, он поспешил на балкон и с такой силой вцепился в шторы, что побелели костяшки пальцев.

Ксандеру потребовалось три дня, чтобы наконец обратиться к Лиане с намерением обсудить тему, которую она невольно подслушала. Три дня долгих совещаний с советниками, встреч с портнихами, обедов с королевой, взглядов украдкой и нервных смешков. Всякий раз, хоть на секунду оставаясь с Ксандером наедине, Лиана чувствовала, как ее сердце подскакивает к горлу.

Они находились в его кабинете, когда принц набрался смелости и, оторвавшись от книг, произнес:

– Лиана, могу я кое-что с тобой обсудить? Это не займет много времени.

Она стояла у окна, глядя на суетящийся внизу людской муравейник. Начались работы по восстановлению разрушенных зданий. Улицы очистили от завалов. Взгляд Лианы привлекли цветные пятна у основания всех духовных врат. На фоне скучной черноты арок цветы казались особенно яркими и с каждым днем разрастались все сильнее. Всю прошлую неделю Лиана занималась исцелением всех, кого могла, и люди радовались могуществу Таетаноса, полагая, что это его рук дело. Теперь же они праздновали предстоящую брачную церемонию своего благословленного богами принца и его принцессы.

Голос Ксандера отвлек ее от размышлений, и девушка развернулась.

– Конечно. Что…

Стоило ей посмотреть на него, как слова умерли у нее на губах. Лиана поняла, что настал тот самый момент, которого она страшилась несколько последних дней. И которого невозможно избежать. Ксандер смотрел на нее, опустив голову. На его щеках играл румянец смущения. В руках он держал коробочку, так крепко сжимая пальцами, что ее почти не было видно. В его глазах светилась надежда. Робкая надежда.

Лиана сглотнула.

Желудок сжался от предчувствия, но она принудила себя улыбнуться.

– Что такое, Ксандер?

– Ничего. Просто я… – Он замолчал и в несколько шагов пересек комнату, убрав коробочку в карман. Лиана оставалась совершенно неподвижной, когда он взял ее за руку, переплетя их пальцы, и внимательно посмотрел ей в глаза, выискивая там то, чего, как она знала, не было. – До церемонии осталось всего несколько дней, и я просто хотел сказать тебе… я имею в виду, надеюсь, ты и сама понимаешь, что я считаю тебя совершенно особенной. И мой народ разделяет мое мнение.

– Ты тоже для меня особенный, – отозвалась Лиана. Слова были правдивы, но в то же время искажены, поскольку он воспримет их смысл иначе, чем она имела в виду. Ксандер в самом деле особенный – очень добрый и заботливый, душевный и очаровательный, прекрасный друг и компаньон. Он же говорит о другом, о том, чего она ему дать не готова.

– Клятвы, которые мы принесем, – продолжил ворон, нежно поглаживая большим пальцем ее ладонь. – Я произнесу их от всего сердца, с такой искренностью, с какой никогда еще не обращался к богам. Я много раз представлял себе этот день, гадая, что он для меня готовит, с кем разделю его. Хочу, чтобы ты знала: я рад, что моей парой стала ты. Также я радуюсь, что мы получили возможность узнать друг друга до церемонии, поэтому наши клятвы будут не пустыми словами, а истинными и откровенными обещаниями, данными друг другу.

У Лианы пересохло в горле и участился пульс, так что стало казаться – Ксандер тоже слышит его оглушительное биение.

– Я… – Она облизала губы, пытаясь подобрать слова, но шею словно тисками сдавило. Ей представилось, что окна в комнате исчезли, а книжные стеллажи наступают со всех сторон, сжимая ее в кольцо, вызывая головокружение.

Ксандер, похоже, ничего не замечал. Отпустив ее руку и лишив тем самым единственной опоры в бушующем мире, он вытащил из кармана коробочку. Когда он нажал на защелку, у Лианы все поплыло перед глазами, что, однако, не помешало ей различить блеск изумруда.

– Я нашел это среди фамильных ценностей. – Он завозился с коробочкой. Прижав ее к ноге правой рукой, левой вынул кольцо. – Оно напомнило мне о тебе. Хочу, чтобы оно было у тебя, потому что… любовь – это когда отдаешь частичку себя другому человеку и надеешься, что он не разобьет ее. Пусть это кольцо станет символом той части моего сердца, которую я вручил тебе.

Эти слова сильно походили на сказанные Рэйфом во время их последнего разговора.

Похожие, но в то же время иные.

Произнесенные устами Ксандера, голосом Ксандера, они не хватали за душу так, как слова Рэйфа. Они просто заполняли пространство, повисали, оставляя тяжесть в желудке, разрастаясь и ширясь, затрудняя дыхание.

Юноша надел кольцо ей на палец.

Оно оказалось великовато и свободно проворачивалось. Ксандер сжал ее пальцы, чтобы удержать его на месте, поднес ее руку к губам и нежно поцеловал, как подобает истинному джентльмену. Его лавандовые глаза сверкали так ярко, что Лиане нестерпимо хотелось отвернуться.

Она открыла рот. Губы дрогнули и изогнулись, но напряжение сдавило горло, и она не сумела вымолвить ни звука.

Ксандер ждал и наблюдал.

Сейчас – самое подходящее время приоткрыть перед ним завесу, скрывающую ее душу, признаться, возможно, передать его коже теплое дуновение своей магии. Лиана не сомневалась, что Ксандер сохранит ее секрет точно так же, как хранит секрет Рэйфа. Он слишком благороден, чтобы поступить иначе. Остается даже шанс, что принц не изменит своего к ней отношения и будет по-прежнему смотреть на нее как на занимающуюся зарю нового дня, как на начало чего-то замечательного. Если она даст ему шанс, возможно, его слова перестанут казаться такими пустыми, а их клятвы и будущее – пугающими.