Ника Ракитина - Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

— Зато пепельные идолы есть. Два.

Смотрели бусинками-глазами из темноты и третьим глазом-шпинелью изо лба. Аккуратные рожки, едва намеченные плечи…

Сул-Матуул подхватил Аррайду под локоть:

— Что такое?

— Запнулась. Он… может смотреть сквозь них.

— Кто?

— Дагот, враг.

Знание пришло изнутри — четкое и обжигающее — раскаленный железный прут через лоб. Как в ночь альдрунского мятежа — понимание, что через идолы Дагот насылает соблазны и сны.

Первый идол нашелся за углом. Стоило незваным гостям подойти, как красные свечи запылали хороводом вокруг. Ашхан подался к Аррайде. А когда идол распался на осколки, попытался отереть пот со лба, скребнув латной рукавицей по личине шлема.

— Наверное… их следовало бы изучить… — откашлялась Эдвина. — Но н-не хочется.

Черрим приобнял бретонку за плечи:

— Подруга! В тебе проснулся здравый смысл!

— Примас Сарано из Альдрунского храма говорил, что нашел способ с ними справиться.

— Угу. Самый действенный способ. Молоток.

Эдвина фыркнула. Обернулась к Аррайде:

— Но ведь это действительно интересно: такая глубинная связь между предметом и волей волшебника. Только Кагренаку удалось добиться чего-то подобного. Я говорю о знаменитом кольце Неревара — Луне-и-Звезде. Оно, согласно источникам, убьет любого, кто попытается его надеть — кроме хозяина. Что Дагот навязывает свою волю через идолы, мы уже уяснили. Но ты уверена, что… Это головой рехнуться можно, заглядывая через столько глаз сразу!

Лин ухмыльнулся:

— Так он уже.

— Эдвина, солнышко, — одернул подругу хаджит. — Может, после поговорим?

— Но ведь никто не мешает! Да, — она щелчком погасила свечи, — я просто испугалась.

— Нам еще плесень искать, — напомнил Тьермэйлин, оглядываясь и втягивая крупным носом затхлый воздух.

— Может, в погребах? Все же сколько тут комнат!

— «В доме мастера обителей много»…

— Поэтично…

— Просто приснилось, — Аррайда первой пошла дальше по коридору.

На углу они заметили, что вождь отстал, задумавшись над обломками пепельного идола. Наемница вернулась к нему, на ходу стягивая латную рукавицу.

— Сними рукавицу и возьми меня за руку.

Сул-Матуул тряхнул головой, словно просыпаясь, и послушался. Прикосновение, будто удар, заставило его очнуться окончательно.

— Для данмеров зов Дагота звучит сильнее. Ты держись. Прочим достаются только тревога и бессонница.

— Моя вера хранит меня, — отозвался он почти беззвучно, не выпуская руки Аррайды. — И ты — тоже.

Второго пепельного идола, что отыскался в круглой зале в конце одного из проходов, путники расколотили столь же основательно. И, обойдя останки, остановились перед узорчатыми деревянными дверьми. Арки, ниши, проходы и галереи Когоруна до сих пор не баловали препятствиями, и потому наличие закрытых комнат настораживало. Хотя в них не шумели.

— Там, — сверившись с заклинанием поиска сущности, Эдвина указала на правую дверь. — Небольшой, один.

Аррайда кивнула Сул-Матуулу на коридор, которым они пришли: стереги. Черрим же на мягких лапах подкрался к двери и, став сбоку, втянул в себя воздух через щель.

— Смердит? — жестами поинтересовался Лин. Хаджит покрутил головой и осклабился:

— Подозреваю, там наш фрукт.

Аптекарь тоже подошел и постучался костяшками пальцев:

— Зайчик?

Внутри что-то брякнуло, и опять стало тихо. Лин подергал двери — заперто.

— Эй, вылезай, кому сказано!

— Я вам не дамся! — пискнул босмер из-за двери.

Друзья переглянулись.

— Ну, все! Он попал! — Черрим сделал вид, что закатывает рукава. Тьермэйлин полез за отмычками.

— Осторожно, он может сдуру выстрелить, — предупредила Эдвина. — Зайчик, это мы! Мы не причиним тебя зла!

— Это почему не причиним? — буркнул Черрим. — Еще как причиним! Выдеру его, гада. Только узнаем сперва, где эта…

— Я вам не верю! — прокричал босмер. — Пепельные твари!

— И за «тварей» тоже ответишь.

Лин еще немного поколупался отмычкой в замке и поднял кверху большой палец: готово!

— Зайчик, где Звездочка?

— Не знаю! Она заперла меня и ушла… на разведку.

— Должно быть, вспомнила, наконец, что он плавать не умеет…

— Хватит! — зыркнула на Черрима Аррайда и решительно толкнула дверь. — Зайчик, или ты выходишь, или я иду к тебе. Одна.

Зайчик показался из-за двери, поддергивая лук на плече и, словно колпак, нахлобучивая шлем. Остановился, потупив глаза.

— Она сказала, что так безопаснее, что она скоро вернется. Выскользнула и замок замкнула. Я не ожидал и не успел.

— Эдвина! Выдай ему свиток божественного вмешательства.

— Не надо! У меня есть!

— Хорошо.

Аррайда вытянула из-за пояса кошелек и сунула босмеру в ладонь.

— Это тебе на первое время. А теперь используй свиток.

— Почему? А… как… а Звездочка?

— Мы ее найдем, — наемница опустила ресницы.

Зайчик судорожно стиснул кошелек в ладони.

— Мне… я не… хотел. П-простите меня…

— Используй свиток. Чтобы не отправлять тебя силой.

— А-а! — он шваркнул кошельком об пол и исчез во вспышке заклинания. Черрим наклонился, поднял кошелек, отряхнул и вернул Аррайде. Они вышли из круглого зала. Говорить не хотелось.

— Может, не стоило с ним так сурово? — промямлил Лин чуть погодя.

— И каждый раз ждать удара в спину? Пусть радуется, что отделался… легко, — Черрим непримиримо распушил усы. — Идем-идем, хватит уже тут прохлаждаться.

Переходы, коридоры, чертоги, узорчатые пояса над панелями и вдоль потолков. Тесаный камень, агатовые и яшмовые вкрапления. Слои пыли в тупиках. И ничьих следов, кроме их собственных. А когда-то тут было красиво. Стеклянные магические лампы, наполненные мотыльками, парили под сводами; шипели факелы. И не успевало улечься эхо многочисленных шагов.

А может, сны на привале, в которых Аррайде привиделось прошлое, просто чуть исказили реальность пройденного пути. Это как если собираешь целый день ягоды, в полудреме вечером они продолжают плыть перед глазами.

Наемницу бесцеремонно растолкали, едва она, как показалось, успела толком заснуть. Убедившись, что девушка пришла в себя окончательно, ашхан убрал ладонь, которой прикрывал ей рот.

— Что? Моя очередь стеречь?

— Ты стонала и металась во сне, — объяснила Эдвина. — Тебе снилось что-то страшное?

Аррайда села, опираясь на руки, прислонившись спиной к стене. Сердце сильно колотилось. Наемница потрясла головой.

— Мне приснился Храм Обреченных, он был совсем другим… Ни обломков, ни грязи. Все четко и строго. Огни в чашах. Гобелены чистые и яркие. И черные колокола от большого к маленькому, подвешенные к перекладине, — Аррайда помолчала, пытаясь восстановить гаснущее видение. — А потом… чья-то рука вывела белым герб Дагот по темному полу и приписала: «Спящий просыпается».