Ника Ракитина - Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

— Вот этот коридор, — отчеркнул ногтем на пергаменте бойцовый кот. — Единственный, не ведущий в сторону святилища. Потому мы в него не заглядывали. Думаю, искомый вход там.

Тьермэйлин кивнул:

— На планах двери не отмечены, но это не значит, что их нет. Планы старые, некоторые коридоры, что на них, сейчас завалены, и появились новые. Могли и дверь прорубить, и окно.

— Эдвина, Тьермэйлин, стерегите эту. При малейшей опасности перемещайтесь в Гнисис, там встретимся.

— Вам понадобится маг, — сдержав возмущение, попыталась уговорить Аррайду бретонка.

— Эдвина… — сказала редгардка мягко, — может, ты этого не заметила, но ты выложилась сильнее остальных. Мы обойдемся свитками и зельями. Отдохни, ты непременно пригодишься потом.

— Ну, хоть Тьермэйлина возьмите, — пробурчала она, сдаваясь.

— Да пусть идут вояки. А я — высплюсь! — и зелейщик стал отбирать то, что могло пригодиться в походе остальным.

Эдвина занялась тем же. Запасы изрядно оскудели, но на поиски их должно было хватить.

Распихали полученное по поясам и сумкам, и Аррайда дала приказ выступать.

Нужный коридор (кишка между лавой и сталактитами) вел все вверх и вверх, никуда не сворачивая и постепенно расширяясь. Часть дороги трое пролетели под невидимостью, чтобы не столкнуться с патрулями. Грот в стене по левую сторону был задействован под кордегардию, аналогичную посту на входе с фарватера Набит. За ней коридор распахнулся в зал, чем-то похожий на Плазы священного града Вивека. Даже не чем-то, а конкретно: массивными полукруглыми воротами с калиткой в них. Но, в отличие от вивекских, отворявшихся по праздникам для религиозных шествий, эти были распахнуты настежь, и зал заливало алым: точно снаружи свирепел закат или рассвет. Но это не было закатом или рассветом. Все небо было таким и не думало меняться со временем.

— Небо Красной Горы, — хрипло сказал Сул-Матуул.

Долго ли разведчики провели там ошеломленные — минуту или вечность, Аррайда не могла бы сказать. Ее потрясли за плечо, заставляя очнуться, отводя в укрытие. Глаза данмера в глазницах шлема были цвета неба над Красной Горой, цвета проклятия Азуры.

— Мы должны поторопиться. Мой народ в опасности.

Вождь говорил так тихо, что Черрим с Аррайдой едва разбирали слова. Им совсем не нужно было, чтобы слуги Дагота их услышали.

— Мы все в опасности. Призрачный Предел, — Черрим дернул ртом, — мы просто прошли под ним. И они, когда будет приказ, пройдут тоже.

Но Аррайда задержалась, глядя на кровавое небо в воротах. И план, ударивший, как молния, обретал очертания.

Наконец она тряхнула головой: идемте.

Стоя на высокой платформе Когоруна, друзья смотрели на луны. Длинные тени падали на пустой двор за их спиной. Сухой, жесткий воздух степи казался восхитительно свежим. Ни звука не нарушало торжественной тишины.

— Придется ехать ночью и на рассвете, — заметила, наконец, Эдвина. — А солнечные дни — пережидать. Глаза совсем отвыкли от света.

— И пить буду только мацт, — засопел хаджит. — И никакой зелени.

— А что это с лунами? — удивленно поинтересовался Тьермэйлин. Черрим широко зевнул:

— А что с ними не так?

— Когда мы входили, они были вон где! Кроме того, Масера изрядно пополнела.

Толком задуматься о странном поведении лун помешал аптекарю странный звук, горловой, раскатистый, отдаленно похожий на рев силтстрайдера. Сул-Матуул, приложив ладони ко рту, отозвался похожим криком. И тут же навстречу спутникам вышли из ночи разведчики уршилаку. Черрим, точно коврик с плеча, скинул Звездочку им на руки и довольно потянулся.

Без лишних слов, уничтожая за собой следы, все отступили под укрытие руины, где оставляли гуаров. Еще двое степняков, что поддерживали огонь, встали перед вождем. В свете костра стали ясно видны узоры коричневой глины, нанесенные на серые лица.

— Давно вы здесь?

— Пол луны, ашхан. Провидица послала нас и велела ждать еще столько же.

— Скока-скока? — в ошеломлении выдавил Тьермэйлин, забывая обычную торжественность речи. Черрим прикрыл лапой озорную морду лица.

— Сколько вас? — продолжил Сул-Матуул.

— Здесь, — разведчик обвел взглядом руину, — четверо. И десяток прячется в холмах. Они услышали зов и вот-вот будут здесь. И приведут гуаров.

— Кто из вас оставлял «пометку» в стойбище?

— Я, ашхан. И Арассур.

Гибкий, словно трамовая ветка, пепельноземец, услыхав свое имя, возник из темноты.

— Хорошо. Хасупашти. Отбери себе воинов. Не сводите с Когоруна глаз, и при малейшем шевелении в той стороне дай мне знать. Пусть даже тревога окажется ложной. Арассур, — Сул-Матуул повернулся ко второму данмеру. — Ты понесешь Священный Огонь с запада на восток. Представители всех племен не позже юной Масеры должны собраться у гробницы Аландро Сула.

Они обменялись поясами. Вождь, присев на корточки, снял боевую рукавицу и протнул руку к костерку. На кончиках пальцев его заплясали огоньки, сливаясь и перетекая в ладонь, и лепесток рыжего пламени плеснул, устремляясь к небу. Арассур бережно перенял огонь в лодочку ладоней. Лица и воина, и вождя были застывшими и торжественными. Глаза раскаленно сияли.

Арассур наклонил голову и, выпрямившись, скрылся в темноту.

Сборы были недолгими. И вот уже отряд, оставив за собой десяток разведчиков сторожить Когорун, скачет в вольную степь. Ночь, влажнея, движется к концу. Луны катятся за окоем. Бледнеют звезды.

Утро вставало серенькое, хмурое, и сквозь дымку шлема казалось Аррайде не светлее ночи. Но Сул-Матуул все равно предложил устроить привал. И оставив воинов уршилаку на страже, пятеро заснули.

Еще в руине Эдвина освободила Звездочку от магических пут, но трамовые веревки были не менее действенны. Глаз с пленницы не спускали, и сумку с чашей Дома Дагот держали не на виду.

Спящих никто не потревожил.

— Только теперь я понимаю, как тяжело было внизу, — Лин потянулся и встряхнулся всем телом. — И жутко проголодался.

Мясо никс-гончей скворчало на сковороде, в углях запекались пепельный батат и корни трамы. Откупорили долбленку с перебродившим гуарьим молоком. И какое-то время были слышны лишь поскребывание, постукивание, хруст, вздохи да уханье, с каким Лин перебрасывал печеное с ладони на ладонь, чтобы остывало скорее.

— Вот что я подумал, — Черрим зыркнул на Пикстар, которую кормил завтраком один из следопытов, бдительно следя, чтобы не вывернулась и не убежала. Разровнял перед собой место и стал рисовать когтем в пепле подобие карты Вварденфелла, поманив к себе остальных. Провел резкую черту от обозначившего Когорун ноздреватого камушка.

— Будь я Дагот Ур, я бы пошел на Альдрун, — он стукнул по сковороде. — Первый удар, который можно нанести внезапно. И единственный. Кто владеет Альдруном, тот владеет Западным Нагорьем. Советники Дома Редоран окажутся в плену, осаде, или погибнут. Проще всего запереть их в Скар и двинуться дальше, оставив для осады небольшой отряд, — Черрим опрокинул сковороду и уложил рядом с ней несколько камушков. Подумал, и прибавил еще пару. — И даже большой — судя по тому, что мы видели в Когоруне. Ну, раз уж не удалось заразить столицу «снами». Остаются разрозненные очаги сопротивления. Форт Гнисис, — он сгреб пепел в кучку, увенчал кружкой и провел рядом несколько изогнутых линий, — отвлечем контрабандистами. В партизанской войне всегда побеждает тот, кому лучше знакома местность, и, в общем, тот, кто ее развязал. Длиться она может бесконечно, легионеры могут попытаться уйти морем, тогда Гнисис потерян.