Адам Гидвиц - Мрачные сказки братьев Гримм [litres]

Теперь она смогла дотянуться до яблока и сорвать его. Но юноша, вместо того чтобы опустить её на землю, подбросил девочку. Она закричала, да только не от страха. Молодой человек поймал её и снова подбросил в воздух. Гретель звонко засмеялась. Он подбросил её в третий раз, но не рассчитал силы: девочка оказалась так высоко, что, не сумев уклониться, ударилась головой о ветку и на этот раз закричала уже от боли.

Юноша опустил Гретель на землю. По её лицу тонкой струёй бежала кровь. Удар пришёлся на лоб, и прямо над бровью осталась глубокая рана. Кровь стекала по левому глазу, из-за чего Гретель ничего не видела. Юноша присел с ней рядом и осмотрел рану. Медленно, с нежностью, он коснулся губами её лба и убрал языком всю кровь. Гретель растерялась: она не знала, что и думать. Затем юноша достал из кармана обрывок верёвки, при помощи которой чинил детские игрушки, и перемотал ею голову девочки. Вскоре, улыбнувшись, он снял верёвку и стёр с лица Гретель оставшиеся кровавые следы. Она поняла, что кровотечение остановилось и голова больше не болит.

Я, кажется, уловил в тебе, мой дорогой читатель, растущее беспокойство касательно этого загадочного молодого человека. Должен сказать, что с твоей стороны это нечестно.

Ты подозреваешь цветок только потому, что он красивый?

Иди доктора за его загадочную способность исцелять?

Или почтальона, просто потому что не знаешь, где он ночует?

Очень нечестно.

Ах да, пока вспомнил. Сходи-ка ты снова за нянечкой и попроси её увести малышей. Пусть они лучше смотрят фильмы для детей. Ну или те, что разрешат родители. (Что там, кстати, сейчас идёт?) В любом случае, хуже, чем в этой книге, точно не будет.

Знаю: ты мне не веришь.

«Куда ещё хуже?» – спросишь ты.

Поверь мне: намного хуже.

Той ночью Гретель и красивый юноша шли по дорожке из фруктового сада, болтая о том о сём: о погоде, сборе яблок и грядущем празднике урожая. Вдруг молодой человек резко повернулся к ней и спросил, интересно ли ей знать, где он живёт? Смущённая, Гретель ответила, что иногда задавалась этим вопросом. Тогда он спросил, хочет ли она увидеть его дом своими глазами. Невинное сердце затрепетало: конечно, она хотела. И согласилась. Поблагодарив юношу за столь любезное приглашение, она поинтересовалась, где же находится его жилище.

– Недалеко, на окраине леса, – ответил он.

– В лесу?

– Ты ведь не боишься всяких глупых россказней про наш вековой лес? – Он рассмеялся.

– Нисколечко, – соврала девочка.

– Я посыплю дорогу пеплом, чтобы ты не потерялась. Как тебе идея?

Сердце Гретель ёкнуло, и к горлу подступил ком.

– Замечательно, – ответила она.

Той ночью, вернувшись домой, она рассказала старой вдове, что хочет пойти в гости к красивому молодому человеку в Шварцвальд. Но хозяйка строго-настрого запретила ей даже думать об этом. Началась ссора. Во-первых, по словам вдовы, девушки не должны ходить в гости к юношам – это неприлично, а во-вторых… Что? Шварцвальд? Да в своём ли она уме? Что она вообще знает про Чёрный Лес?

Гретель была в ярости. Она злилась и кричала всю ночь напролёт, а на следующее утро, вся красная, опухшая от слёз, сказала юноше, что не сможет прийти: старая вдова ей не разрешает. Молодой человек подбодрил её и уверил: ничего страшного, они по-прежнему друзья. Но в тот день он почти не обращал на неё внимания. Гретель не сводила с него глаз, а он на неё так ни разу и не взглянул.

«Он забудет меня», – думала девочка.

Вечерело. С закатом солнца юноша направился в таверну, так и не посмотрев на Гретель, словно её больше не существовало. Не успел он войти внутрь, как она подбежала и схватила его за руку.

–Я приду, – прошептала она решительно. – Жди меня завтра утром.

Тот замешкался и, улыбнувшись, зашёл в таверну.

Гретель вернулась домой, как никогда решительная, и твёрдо заявила, что утром же пойдёт в гости к юноше. Вдова никак не могла переубедить её. Снова вспыхнула ссора, только на этот раз Гретель была неумолима. Проснувшись рано утром, она собралась в путь.

В дверях она столкнулась со старой вдовой. Сложив на груди руки, женщина загородила проход. Оттолкнув её и проскользнув мимо, Гретель выскочила на улицу и пустилась бегом.

– Гретель! – окликнула её вдова. – Гретель!

Но девочка её как будто не слышала и выбежала прямиком на грунтовую дорогу. Тогда женщина прокричала ей вслед с порога: «Возьми вот это!». Гретель остановилась и обернулась: вдова держала в руках мешочек с чечевицей. Осторожно, опасаясь подвоха, девочка вернулась во двор.

– Разбросай семена поверх дорожки из пепла, – печально посоветовала вдова. – На случай дождя.

Дойдя до опушки Шварцвальда, Гретель осмотрелась. По спине пробежали мурашки. На краю леса стояли деревья, одетые в красно-жёлтые осенние наряды, а те, что высились дальше, успели сбросить листву. Дорожка из пепла вела всё глубже в чащу и пропадала из виду.

С минуту Гретель колебалась: все знали, что Шварцвальд – зловещее, страшное место. Но если она развернётся и пойдёт домой – что тогда? Юноша подумает, что она просто струсила. Или ещё хуже, решит, что он ей безразличен. Нет, она не может этого допустить. Она глубоко вздохнула и шагнула в темноту, рассыпая по пути чечевицу.

С каждым шагом становилось всё холоднее, с каждой минутой – всё темнее: солнечные лучи не проникали сквозь деревья. Гретель почувствовала страх. Ветви, похожие на руки мертвецов, так и норовили схватить девочку, царапали её нежную кожу. Облака белого тумана напоминали призраков. Повсюду росли только корявые, изуродованные временем деревья. И не пела ни одна птица.

Ветви-руки удлинялись, и Гретель всё чаще казалось, что они хотят схватить её за волосы. Она спотыкалась о спутанные корни, которые лезли из земли, словно ожившие мертвецы. Начался дождь. Холодные капли иглами вонзились в кожу и застучали по деревьям, наполняя лес зловещим шёпотом. Гретель остановилась и прислушалась. В шуме дождя ей почудились слова. Казалось, деревья предостерегают её:

На мгновение Гретель задумалась, но потом, встряхнув головой, сказала себе: «Не глупи. Дождь не умеет говорить».

Ну конечно же, не умеет. Луна может есть детей, отрезанные пальцы открывают двери, а людям можно приделать назад отрубленные головы.

Но говорящий дождь? Чушь какая-то.

Правильно мыслишь, дорогая Гретель, молодец.

Она всё дальше пробиралась сквозь кромешную тьму, уклоняясь от цепких пальцев ветвей и не переставая бросать за собой чечевицу. Наконец она вышла к поляне, в центре которой высился ветхий дом. Когда-то он был чёрным, но от времени краска слезла, обнажив гниющую древесину. Черепичная крыша накренилась, из-под неё выглядывал ряд окон. Свет нигде не горел.