Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Что-то не много добра она мне пока нажелала, — съязвил Ларин Пётр.

Он придвинулся ближе к Соне и приобнял её за плечи. И тут же над ухом раздался странный металлический звон, которому сразу же с недюжинной радостью проаккомпанировал заскучавший Свисток. Пётр резко обернулся в сторону парковой ограды и увидел пожилую женщину в бумажном колпаке, которая больше походила на огородное пугало, нежели на одно из привидений имения графа Разумовского, перепутавшее день и ночь и не вовремя выползшее на солнечный свет. «Спасём старинную водокачку», — было выведено на колпаке.

Пётр удивлённо уставился на нее.

— Пожертвования на ремонт Царскосельской водокачки, — сказала женщина, потряхивая банкой, в которой звенела мелочь.

— А что с ней такое? — вежливым голосом спросила Соня, больше озабоченная тем, что её застали обнимающейся с мальчишкой.

— Мэр Ярошенко считает, что во время реставрации части парка её нужно снести и заменить новой скульптурной композицией, а мы, общество охраны российских памятников, начали сбор подписей и пожертвований в защиту водокачки.

Желая немного попугать «огородное пугало», Ларин Пётр неспешно придвинул к себе толстый раздвоенный сучок, напоминающий по форме рогатку, затем протянул руку к Свистку, который даже зажмурился от предвкушения возможности послужить хозяину, а заодно и удивить неожиданного зрителя. Свисток мгновенно вытянулся в трубочку, закрыл маленькие нахальные глазки и стал тем, чем был изначально, — маленьким карманным свистком. Пётр поднёс его к губам, вывел несколько трелей, и на месте рогатки очутился приличный морской бинокль. Пётр картинно поднёс его к глазам и нацелил на ту самую водокачку, очертания которой едва угадывались сквозь ветви густых деревьев в противоположном конце парка.

— Это часть нашей истории! — с гордостью продолжила энтузиастка, явно собираясь пересказать «благовоспитанным детям» всю историю старой развалины.

Пётр, стремясь скорее избавиться от навязчивого борца за нереставрированные памятники, достал из кармана четвертак и сунул его в прорезь картонной коробки, висящей на груди у «пугала».

— Хорошо, хорошо, — поторопил он её. — Вот вам деньги, ступайте и спасайте водокачку.

Женщина радостно заулыбалась, назвала Петра славным мальчиком и в благодарность протянула ему листовку с призывом «Спасем старинную водокачку!», под которым мелким шрифтом излагалась история этой замечательной конструкции. После этого она дальше пошла по улице, выкрикивая через каждые два шага: «Спасем нашу историю!»

Всё ещё держа в руках листовку, Пётр повернулся к Соне:

— Так о чём это мы говорили?

— Ни о чём, — рассмеялась она.

Пётр снова обнял её, но в этот момент с проезжей части раздался скрип тормозов и звук автомобильного сигнала.

— Тихо, — прошипела девочка, как воришка, пойманный на месте преступления. — Это папа.

— Вижу, — флегматично сообщил Ларин Пётр.

— Софа, приехали! — через окно авто крикнул её отец.

— Всё, я поеду, — виновато улыбнулась Соня.

— Вечером я тебе позвоню от своих, — сказал Пётр.

— Я буду у бабушки. Давай напишу телефон.

Соня порылась в рюкзачке, достала ручку и блокнотик и написала что-то на листочке. Затем вырвала его из блокнотика, сунула в руку Петру и побежала вдоль ограды к выходу из парка. Когда автомобиль уехал, Ларин Пётр посмотрел на скомканный листочек. Вместе с телефонным номером Соня Туманова написала: «Я тебя люблю!»

Ларин Пётр улыбнулся, глубоко вздохнул и спрятал листочек в карман.

…Дядя Петра появился, когда солнце собралось садиться. Появился он не на автомобиле, а пешком и, взяв Петра за руку, молча повёл его к маршрутке. Для Петра это было просто убийственно, так как его самокат, водружённый в проходе микроавтобуса, всю дорогу заставлял выходящих и входящих пассажиров недовольно бурчать. Не придавая этому ни малейшего значения, до самого дома дядя молчал, и причину этого напряжённого молчания Пётр понял, ещё не дойдя до калитки дядиного дома. Во дворе стоял грузовичок дорожной службы. К нему был присоединён троссом автомобиль, в котором легко узнавалась старенькая «Ауди» с разбитым носом.

«Только этого не хватало», — яростно подумал Пётр, представив, в какой кошмар рискует превратиться «тихий семейный» вечер. К тому же была вероятность того, что взбешённая случившимся тётя категорически воспротивится завтрашней вечерней прогулке Петра.

Злясь и проклиная про себя эту дурацкую традицию проводить выходные у родственников, Ларин Пётр вошёл в дом. В гостиной он увидел сослуживца своего дяди, Руслана Зайченко. Дядя Петра, Георгий Иванович, невысокий худощавый мужчина в белой рубашке и галстуке, которые он не успел снять, направляясь в школу номер семь, со слипшимися от укладочного геля редкими волосами, которые он каждое утро старался равномерно распределить по всей голове, ежеминутно косился в сторону кухни и то и дело нервно поправлял нелепые стариковские очки, сползающие ему на нос.

— Я возмущён, Жорж, — не унимался толстомордый Зайченко, как давно окрестил его Пётр. — Ты не понимаешь, что творишь. Я же мог погибнуть! Разбиться насмерть! Ты дал мне заведомо поломанную машину. Ты понимаешь, что я могу подозревать тебя в покушении на мою жизнь и у меня есть основания тебя в этом подозревать! И я не буду об этом молчать.

Впрочем, заметно было, что сейчас Руслан Зайченко разглагольствует только затем, чтобы что-то говорить, так как чувствует себя крайне неловко. Однако дядя Петра этого не замечал.

Бухгалтер Георгий Спасакукоцкий растерянно хлопал глазами и, кажется, искренне пытался убедить толстомордого в том, что не помышлял покуситься на его жизнь:

— Нет, Руслан, что ты такое говоришь? Клянусь тебе, она бегала как новенькая, я ни на что не жаловался, да если бы я хоть что-то заметил… Ступай на кухню, Пётр.

Ларин Пётр не спешил покидать место ужесточающегося спора.

— Ты что, слепой? — заорал наконец Зайченко, избавившись от неловкости. — Посмотри в окно!

Низко опустив голову, Спасакукоцкий исподлобья пробормотал:

— Хорошо, Руслан, я могу рассчитывать, что ты возьмешь на себя некоторую часть расходов по ремонту?

Тот возмущённо воскликнул:

— Ты что, спятил? Это же твоя машина, вот ты её и ремонтируй! Лучше на мой новый костюм посмотри! Что, мне за него кто-то заплатит? Он весь в грязи. Ты знаешь, сколько сейчас стоит химчистка?!

Спасакукоцкий обречённо поджал губы. Зайченко решил сжалиться над ним: