Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

В Спиталфилдсе, где финансовые здания вульгарной магмой захлестывали остатки рынка, группа рассерженных подпрограмм приступила к эквиваленту скандирующего круга в своей грани-итерации эфира. Компьютеры в прилегающих зданиях давно достигли самосознания и собственной самобытности, выучили магию по Интернету и с помощью комбинации некромантии и UNIX вписали в реальность маленьких цифровых демонов, исполняющих волю серверов.

ПВП организовал эти электрические разумы, и, к досаде мейнфреймов, те поддержали забастовку. Перекрыли местный эфир, метакричали. Но пока электродухи возились и ворчали, они заметили чей-то чужой ропот. Они «услышали» – в своем аналоге акустики – фразы, состоящие на треть из чепухи и на две трети из угроз.

ну ладно народ прием следуем бог лавною лицей оперуполномоченный сынок вот кто не финти сынок ой не финти

Какого черта? Забастовщики «переглянулись» – скучившаяся мозаика моментов внимания – и пожали электроплечами. Но не успели они вернуться на свои места, как среди них оказался отряд гиперболизированно полицейских созданий. Пикетчики замешкали и смешались, пытались перегруппироваться, шугануть пришельцев, но все их жалобы заглушил свирепый полицейский шум.

ваш ваш кончай мразь ваш ваш пикет на седня закончен отгуляли пидоры ваш гребаный организатор где эта черная чурка вати

В эфире нет плакатов, но есть свои традиции забастовки – вырезанные гроты задних фонов, рябящие полосы слов. Во все это ворвались моменты-копы. При переводе из аномально-физического это показалось бы жестоким произволом уровня шахтерской забастовки, с разбитыми головами и ударами по яйцам. Прижатые законниками, забастовщики отступили.

А маленькие лжепризраки парашептали: лучше колитесь где вати а, где вати?

Мардж не один вечер допоздна шерстила Сеть в поисках тех, кто находит исчезнувших людей. Ее ником был «маргиналия». Она заходила в «куда_они_пропали?» – дискуссионную группу в основном для тех, у кого сбежали подопечные подростки. Их проблемы – это не ее проблема.

Искала она намеки на более странные исчезновения. Часами выуживала, закидывала наживку в духе «ок, но если он просто исчез?? с концами??? со странностями?? если копы не помогают – не то что не могут а НЕ ХОТЯТ??».

Фонарь больше не передавал сообщение. От переутомления ей казалось, что все это было только галлюцинацией.

«Тайные» онлайн-группы может найти любой. Их члены рассыпают дорожки из хлебных крошек на придурковатых бордах, посвященных Сатанизму (всегда с большой буквы), магии или ангелам. Религиям. На одной такой Мардж запостила вопрос о своей встрече с угрожающими мужчиной и мальчишкой. В специально созданном почтовом ящике она собирала спам, скабрезности, шизу – и два имейла, с разных анонимных адресов, с одной и той же информацией в одной и той же формулировке. «Госс & Сабби». Один добавлял: «Не суйся».

Ни один корреспондент не откликнулся на ее мольбы о дополнительной информации. Она выискивала их ники в сообществах о кошках, о заклинаниях, об онлайн-кодинге и о Фрице Лейбере. Она шерстила в сообществах для тех и от тех, кто знал о тихом Лондоне. Там было полно бесполезных слухов.

Она запостила под новым ником: «прив кто-нить знает че там с кальмаром которого тип покрали??» Долго ее тред не продержался. Большинство ответов – троллинг или ерунда. Но больше чем в одном было написано: «конец света».

Остатки электропикета нашел не Вати, а его товарищ-нумен. Нападавшие уже шли по выбитым полууликам. Нумен в панике искал Вати.

– Где он? – спрашивал он. – Нас атакуют!

– Утром был. – Офис-менеджером была деревянно шаркающая качина [41]с испанским акцентом волшебника-экспата, который ее вырезал, хотя сделали и завербовали в профсоюз фамильяра в Роттердаме. – Нужно его найти.

Вати же планировал посещения пикетов, отталкиваясь от расследования. Его прощупывания принесли плоды. Отсюда визит во второстепенный и удаленный очаг забастовки, где собак, перекрывших маленький жировой комбинат – на полставки фабрику проклятий, – удивило и польстило посещение главного активиста ПВП. Они отчитались о ходе пикета. Он выслушал и не сказал, что зашел заодно поискать некоторую вроде бы замеченную в округе сущность.

Забастовщики предложили ему много тел на выбор. Они принесли в пасти помятую однорукую куклу, керамического гнома, медведя, крикетчика с качающейся головой и выстроили, словно на каком-то полицейском опознании в игрушечном городе. Вати внедрился в крикетчика. Его непропорциональное лицо заболталось на ветру.

– Стоите стеной? – спросил он.

– Почти, – проскулил один пес. – Есть тут один, который говорит, что он не фамильяр, а просто домашний питомец, так что его исключили.

– Ладно, – сказал Вати. – Чем-нибудь можем вам помочь?

Забастовщики переглянулись.

– Мы слабы. И слабеем. – Они говорили на лондонском собачьем – лающем – наречии.

– Посмотрим, смогу ли направить что-нибудь из кассы. – Иссякала касса забастовки, конечно, с пугающей скоростью. – Вы делаете большое дело.

Фамильяр, которого Вати искал факультативно, находился, как ему казалось, всего в миле-другой. Вати пошарил по тысяче статуй и статуэток в досягаемости, выбрал Иисуса перед церковью в нескольких улицах и скакнул.

… и его перехватили. Шок.

Только он из статуи – и что-то встало на пути, эфирная сущность, схватившая его бестелесное «я», рявкая « все сынок все сынок дружок отбегался коммуняга поганый» . Его положили лицом в пустоту.

Давно, уже очень давно Вати не проводил вне тела, в этом пространстве, дольше доли мгновения. Он не умел метабороться, не мог сопротивляться. Все, что он знал об этой фантомной зоне, – как из нее уходить, чего захватчик сделать не давал. ну че сынок оформляемся и в участок .

Несло информацией, властностью и хитростью. Вати пытался соображать. Он, конечно, не дышал, но чувствовал себя так, будто задыхается. Крепкое не-тело того, что его держало, истекало своими составными компонентами. Пока оно его душило, он узнавал от прикосновения случайные обрывочки.

зашибли етово прораба , – сказало существо, а Вати услышал «ушебти» и «раб» и в ярости оттолкнулся. Недавняя траектория от крикетчика все еще была в астральной смазке его следа, и он рвался обратно в крошечную фигурку. Вломился в нее и возопил. Собаки оглянулись.

– Помогите! – кричал он. Он чувствовал, как коп хватает его, присасывается, пытается отключить. Он был силен. Вати вцепился во внутренности куклы.

– Тащите кирпич! – кричал он. – Тащите что-нибудь тяжелое! Хватайте меня! – Ближайшая собака засуетилась, подхватила игрушку. – Когда скажу, разбей эту хреновину об стену, и чтоб с первого раза. Понятно? – Испуганная собака кивнула.