Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

– Очки мои не трожь, – сказал Билли. – Если он все это время был здесь и никому ни слова не сказал… Что изменилось теперь? Ты в изгнании. Не можешь никому сообщить, что он жив. Ты теперь такая же тайна, как и он.

– Нам надо… – Дейн не был изгнанником по определению – его не изгоняли. Два-три раза он говорил о людях своего ремесла в церкви. «Было время, когда Бен занимался тем же, что и я… – рассказывал он. – Был этот парень, и мы с ним…» Чем бы они тогда ни занимались, все прошло. Билли видел на службе перед алтарем амбалов – у кракенистов явно имелись бойцы. Но есть разница между молодым умелым верующим и освобожденным от должности убийцей. Дейн был не стар, но достаточно зрел, чтобы заниматься своим делом многие годы, – а все товарищи, о которых он говорил, остались в прошлом. За это время с церковью что-то случилось, думал Билли. Может, упадок. Ни с того ни с сего самоизгоняться не будешь.

Уходят ли агенты тевтисов в отставку? Умирают – это да. Круг нейтральных коллег вроде Вати и Джейсона, у которых Дейн искал помощи, его полудрузья-полутоварищи – сеть, противоречившая его одинокому статусу, не разделяла толкавшей его абсурдной веры. Дейн был последним из спрутских агентов, и он был одинок. Откровение о связи с другой силой – реальной силой, с которой были общая история и альянс, внезапно и неожиданно восставшей, – его зацепило. Билли оставалось только напоминать об осторожности.

Они пришли на место встречи пораньше. Это была заправка – закрытая, забитая, на треугольном пятачке между жилыми кварталами и неубедительным предприятием легпрома. Топливные насосы убрали; цемент, исчерканный следами шин, зарос травой.

– Держись рядом, – сказал Дейн. Они были под эстакадой, наверняка открыты верхним окнам ближайших домов. Билли двигался так, как предложил Дейн: нескрытно, как будто шел по обычным делам. В подобных местах маскируются так.

На углу стоянки, за остатками мотора, над низкой стенкой был проход на задворки.

– Это наш выход – но для остальных это вход, так что будь начеку, – сказал Дейн. – Будь готов бежать как охреневший.

Свет гас. Дейн не пытался казаться невидимым, но все-таки дождался, когда сгустится некая критическая масса темноты, прежде чем достать гарпун. Держал его свободно. Когда небо стало последнего плоского темно-серого цвета, через разлом в стене пробралась женщина и подошла к ним.

– Дейн, – сказала она.

Лет сорок, в дорогом пальто, юбке, серебряной бижутерии. Седеющие волосы пышно зачесаны. При себе – чемодан.

– Это она, – сказал Дейн. – Это Берн, – торопливо бормотал он. – Это она. Работала на Гриза, когда он заболел. Прикипела к нему. Не видел ее с самой его смерти.

Дейн прицелился гарпуном от бедра.

– Стоять, где стоишь, – сказал он. Она пригляделась к необычному оружию. – Стойте, мисс Берн, – сказал он. Несколько секунд в щебенчато-шершавом закутке никто не говорил. Где-то за полмили Билли слышал допплеровский хрип поезда.

– Прошу прощения за нервы, – сказал наконец Дейн. – Я в эти дни довольно застенчивый – есть пара проблем…

– Мои соболезнования, – сказала женщина. – Мы слышали о твоих разногласиях с прихожанами.

– Ага, – сказал Дейн. – Ага. Ну спасибо на этом. Давно не виделись. Неожиданно, что твой босс прислал записку.

– Смерть уже не та, что раньше, – сказала она. Манера речи высших классов.

– Ясно-понятно, – сказал Дейн. – Ну, тебе ли не знать, правильно? Мы оба знаем, что ты его не вернула. Со всем уважением – уверен, ты в своем деле мастер, – но! Но даже ты и Гризамент этого не смогли. Где он? Без обид, но встретиться мы пришли не с тобой.

– Он хочет увидеться не столько с тобой, Дейн Парнелл. Хоть это и связано с твоим богом. – Она показала на Билли.

«Так и знал», – подумал Билли и сам понятия не имел, откуда эта мысль взялась или что значила. Он же ничего не ожидал. Возникла пауза. Билли осматривал округу – силуэты на фоне мрачных небес.

– Чего хочет твой главный? – спросил Дейн. – Где он? Где он был уже бог знает сколько лет?

– Мы слышали, что Тату науськал на ваш след всех охотников за головами отсюда до Глазго, и за вкусные деньги, – сказала Берн. – Твоя церковь хочет тебе смерти. И будто этого мало, за вами идут Госс и Сабби.

– А мы просто популярные, – сказал Дейн. – Куда он делся?

– Слушай, – сказала она, – после случая с Тату все было не так просто, как мы делали вид. Не то чтобы оправиться вообще было нельзя. У него… тогда были трудности. А когда мы поняли, что Тату все еще охотится на него – и это наша промашка, надо было просто его убить, вот ценный урок на будущее: не перемудри с местью, – Гризаменту понадобилось… немного времени. Пространства для маневра. Отлежаться. Сам подумай, Дейн. Никто не знает, что он жив. Представь, какое это преимущество. Вы сами все почувствовали. – Она пожала плечами, показав глазами на небо. – Вы видите, что все идет не так. С тех пор как похищен твой бог. Мистер Хэрроу, вы там были. Вы были в Центре. Это вы обнаружили пропажу. А это кое-что значит.

Это что, звон стекла?

– Тату ищет твоего бога, Дейн Парнелл. Он все ближе. Послушай меня. – Впервые в ее голосе прозвучал напор. – Почему, по-твоему, ты в последние годы не слышал о Гризаменте? Ты же сам это сказал. Насколько известно Лондону, он мертв. Это ставит нас в выгодное положение. Так что не испорть его и никому не рассказывай. И ты, и я отлично знаем, что, для чего бы Тату ни понадобился кракен, мы не можем его отдать.

– Где кракен? – спросил Билли.

– Да, – сказал Дейн, не оглядываясь. – Где кракен? Билли думал, его могли забрать вы.

– Зачем нам твой бог? – спросила Берн. – Мы хотим, чтобы его не получил Тату. Мы не знаем, у кого он, Дейн. И потому я нервничаю. Никто не имеет права на такую силу. Уж явно не тот, о ком нам ничего не известно. Вы знаете о том, что происходит, не меньше остальных. Вы двое – в смысле, считая то, что в голове у мистера Хэрроу. Но мы тоже кое-что знаем. И мы хотим одного и того же. Найти кракена и не дать Тату подобраться к нему. Мы хотим работать вместе.

– Ох, блин, – наконец сказал Дейн. Оглянулся. – Твою мать! Надо убираться, – сказал он Билли. Повернулся обратно к ней: – Гризамент об этом уже просил, – сказал он. – Прямо на этом месте. Я сказал – нет.

– Не совсем так, – ответила Берн. – В прошлый раз он пытался переманить тебя работать на него. Он просит прощения. Ты веруешь в спрута – он это знает, я это знаю, ты это знаешь. На этом и сойдемся. Мы не притворяемся, что нам не нужна ваша помощь. А вам – нужна наша. Мы предлагаем стать партнерами.

Дейн смотрел на нее, пока она снова не заговорила:

– Происходит слишком много всего, Дейн. Ангелы на улицах. Мы должны знать почему.