София Серебрянская - Не бойся темноты [СИ]

— Простите, вы… вы ведь раньше были актрисой, верно?

Билетёрша озадаченно моргнула. Ещё немного — и она широко улыбнулась, так широко, что Ричарду показалось: это у людей максимум тридцать два зуба, а у этой — все шестьдесят четыре. Кокетливо похлопав похожими на трижды выкрашенную масляной краской решётку ресницами, она захихикала — совсем по — девичьи:

— Вы меня удивляете, молодой человек! Видите ли, однажды я вынуждена была оставить сцену. Ах, какая трагедия, какая трагедия! После я многократно хотела вернуться, но увы, увы — рано или поздно приходит срок, когда возврата уже нет. Sic transit gloria mundi! Ах, что же я, вы, наверное, не знаете латынь…

Ричард привык к качке, и никогда ранее не испытывал приступов морской болезни. Но сейчас, под неумолчную болтовню билетёрши, его начало подташнивать.

— Так откуда вы обо мне знаете? Ведь вы так молоды и, верно, не застали времён расцвета моей карьеры! Ах, как печально… — пригорюнившись, дама извлекла откуда — то кружевной платочек и аккуратно промокнула им сухие глаза, стараясь не размазать устрашающую боевую раскраску. Ричард терпеливо ждал, когда ему позволят ввернуть хоть слово, и утешал себя мыслью: скоро хоть что — то станет понятно! Вот уж точно — изюм протухший, а всё туда же. Хорошо, что их разделяет стекло: иначе бы постаревшая Барби картинно рыдала бы на его плече.

— Ваш сын рассказал, — торопливо ввернул в очередную тираду Ричард. Произнести более длинную и связную фразу было бы очень проблематично: дамочка не затыкалась больше, чем на пару секунд. Тем большей неожиданностью оказалась повисшая тишина. Казалось, последние слова зависли в колышущемся жарком мареве. Постаревшая Барби больше не заламывала руки, не ломала комедию: она смотрела серьёзно и пытливо. Даже слишком серьёзно. Уж лучше бы она по — прежнему щебетала, строила из себя виноградинку и не давала сказать и слова, чем судорожно стискивала в отчего — то дрожащих пальцах платок.

— Я не помню вас среди его знакомых. Как ваше имя?

Ричард передёрнулся. Да эту дамочку, когда она серьёзна, можно отправлять бороться с глобальным потеплением. Одно её слово — и замёрзнет не только Арктика, но и все океаны мира.

— Вряд ли он успел обо мне рассказать. Мы… мы совсем недавно познакомились.

Платок выпал из нервно сжимающихся пальцев. До того красное лицо стремительно побелело, отчего косметика выступила на нём ещё ярче. Ричард напряжённо всматривался в лицо постаревшей Барби, ожидая ответа.

— Молодой человек, вы меня с кем — то спутали. Так будете брать билет?

Спутал?! Да быть того не может! Ричард упрямо сжал губы:

— У вас ведь есть сын. Седрик. Недавно мы встретились в Кровавом Гроте, и…

— Хватит! — взвизгнула — как пилой по ушам резануло, — Молодой человек, есть вещи, с которыми не шутят!

— Но я вправду знаком с вашим… — Ричарду вновь не дали закончить. Постаревшая Барби внимательно посмотрела на него — глаза в глаза. Как удав, гипнотизирующий кролика.

— Мой сын мёртв.

— Что?!

Ричарду показалось — ослышался. До сих пор всё шло настолько гладко, что казалось — только так и может быть. Ведь он нашёл её, мать Седрика, толком даже не ожидая встречи и не надеясь на неё. Лжёт? Нет. Нельзя лгать с таким взглядом — тяжёлым, ненавидящим, словно он случайно ткнул пальцем в давно зажившую, но всё ещё ноющую рану.

— Седрик мёртв, и сирена мертва. У меня больше нет детей. А теперь — уходите. Не смейте, вы слышите, не смейте со мной шутить!

Ричард резво попятился: поворачиваться к дамочке спиной он боялся. Сирена?! Администрация «Золотой бухты» явно не следит не только за состоянием театра, но и за сотрудниками. Да, дамочка кажется нормальной, но что она несёт?! Похоже, ей начисто снесло крышу. Одно упоминание Седрика — и она превратилась из стареющей кокетки в фурию!

Лишь за углом Ричард остановился и перевёл дыхание. Что ж, отличный урок на будущее: если Фортуна слишком долго поворачивается к тебе лицом, не удивляйся, что в самый ответственный момент она покажет задницу.

— Рикки, мы с Джей будем искать клад! Представляешь, оказывается, здесь действительно одно время жила ведьма…

Ричард слушал, периодически кивая, но мысли сейчас витали очень далеко от Кровавого Грота и его тайн. Что он вообще знает об их новом знакомом? Ну… его зовут Седрик. Блондин, разноцветные глаза. С чего он вообще взял, что подозрительный тип говорит правду?.. Быть может, он знал когда — то настоящего Седрика. Того, о смерти которого рассказала билетёрша «Золотой бухты». И тогда…

Тут же перед внутренним взором пронеслись совершенно одинаковые глаза Седрика и той женщины: один — прозрачно — серый, другой — синий. С чего взял? Да всё с тех же глаз! Даже если этот человек знал когда — то покойного сына бывшей актрисы, это не объясняет наличия у него точно таких же глаз. Значит, всё — таки Седрик, сын билетёрши из «Золотой бухты». Но почему тогда она сказала «Он мёртв»? И причём тут какая — то сирена?

— Кто мёртв? Какая сирена? — с неожиданным интересом переспросила Лесли, и Ричард торопливо замахал руками. Проклятье. Это ж надо было ляпнуть часть размышлений вслух! Не хватало только, чтобы сестра в это влезла! Лихорадочно пошарив взглядом по комнате, Ричард натянул улыбку и затараторил:

— Да так. У меня забавная ситуация вышла. Одна моя старая знакомая уверяет, что её муж мёртв, хотя я и многие другие прекрасно знаем, что он жив. Как думаешь, с чего это её понесло?

Да, времени на то, чтобы выдумать более правдоподобное объяснение, просто не нашлось. А что поделаешь, если первым, что попалось на глаза, оказалась старая телепрограмма и краткое описание какого — то бразильского сериала?

Лесли тем временем задумчиво почесала ухо:

— Может, они поругались? В смысле, совсем рассорились, прямо насмерть. Одна моя подружка, Делия, да ты её помнишь, мы учились вместе… В общем, когда её парень бросил, она всем говорила, что он — мертвяк. Да ещё с подробностями, мол, в море за буйки заплыл, под винт яхты попал, в кашу перемололо…

Всё — таки девчонки, независимо от возраста, — ужасные существа. Ричард поймал себя на мысли: не хотелось бы быть парнем этой Делии. Ладно, пока просто выдумывает, а ну как достоверности ради сама прибьёт? Следом пришла и другая: а ведь Лесли права. И почему такое простое решение не пришло ему в голову раньше?

— Ты лучше про ведьму послушай! — Лесли метнулась к письменному столу и сунула под нос брату ветхую книжицу, грозящую развалиться на куски. — Знаешь, что тут написано? Знаешь? Знаешь?

Так и подмывало сказать «знаю», после чего заняться чем — нибудь полезным. Например, подумать, где ещё можно что — то разузнать о Седрике. Хотя зачем узнавать о нём? Лучше собрать все старые газеты и журналы, почитать внимательнее статьи, посвящённые Змеиному Фантому… быть может, были свидетели, которые видели маньяка и имеется фоторобот, с которым нового знакомого можно будет сравнить. Или что — то в этом роде. Не может же не быть вообще ни одной зацепки!