София Серебрянская - Кровь королей [СИ]

— Они хорошие, — повторил Рахель, настойчиво глядя на Ниэмара. В глазах химеры читалось недоумение и… обида? Что за глупость. Впрочем, говорят, что любящим животных сородичам свойственно приписывать своим любимцам разум и характер. На самом деле, ни у какого животного, сколь бы человекоподобным оно ни было, нет настоящего ума и чувств. Они могут походить на нимрас — но не более того.

— Хорошие? Они такие же мерзкие, как и все вы, — вновь сморщился Ниэмар. Рахель съёжился и потеряно посмотрел на попискивающих и копошащихся младенцев. Затем тихо повторил:

— Хорошие. Мои. Не ругай их. Им плохо.

Ниэмар умолк, невесть чего устыдившись. Всё же Рахель позволил ему остаться здесь, не причинил вреда, не сожрал, в конце концов, и даже вполне терпимо относился к оскорблениям в свой адрес. Тем временем прохладные пальцы сжались на запястье, и рыжий эльф невольно скривился. Рахель настойчиво поднёс руку «красивого создания» к одному из младенцев. Тот, высвободив крошечную ручонку без пальцев, цепко ухватился за палец Ниэмара. Странно, но вместо отвращения Ниэмар ощутил нечто другое. Тепло и лёгкое любопытство, смешанное с восторгом. И всё это исходило от одного маленького, уродливого существа…

— Маленькие говорят, касаясь. Как взрослые. Только они не умеют ещё этим управлять, — объяснил Рахель, отпуская руку рыжеволосого эльфа. Тот же молчал, понимая: уродливое червеподобное создание жалобно попискивает, и от него исходят волны непонимания. Оно не соображает, чем могло оскорбить рыжего аристократа, чем обидело… Заставив себя улыбнуться, Ниэмар погладил маленькую бесформенную ручку. После он высвободил свой палец и, распрямившись, гордо удалился в соседнюю комнату: не хватало ещё начать сочувствовать этим мерзким существам.

Хотя они всё-таки не виноваты в том, что родились такими уродами.

Ниэмар, задержав дыхание, всё-таки нашёл в себе силы проглотить слипшуюся в ком кашу. И они питаются этой дрянью?! Да уж, неудивительно, что после подобного их тянет на мясо разумных созданий — если постоянно обедаешь, завтракаешь и ужинаешь одной кашей, то рано или поздно съешь всё, что угодно.

Рахель с аппетитом доедал свою порцию. Наконец-то угомонившаяся и переставшая вертеться четвёрка детёнышей мирно спала. Как объяснил парень-химера, едят такие дети крайне редко, не более раза в сутки, но помногу. Потом они всё время спят — до тех пор, пока не оформятся до конца руки, не появятся ноги и всё остальное. Крайне редко столь крошечные детёныши проявляют какую-то активность: по сути, они ведут себя так, как если бы ещё не вылупились из яйца.

Проглотив ещё один комок каши, Ниэмар неожиданно задумался кое о чём, ранее не приходившем в голову. Вопрос требовал немедленного ответа — и рыжеволосый аристократ обратился к Рахелю:

— У вас детей воспитывают мужчины, так? Матери просто дают им жизнь и передают кому-нибудь на воспитание?

Рахель кивнул, не собираясь лишний раз разговаривать. Но любопытство Ниэмара не собиралось утихать, и он всё-таки задал свой вопрос:

— Но ведь у детей есть не только матери, но и отцы. Почему же младенцев не отдают на воспитание им?

Парень-химера, отставив в сторону свою миску, почесал в затылке: он не до конца сообразил, что пытается выяснить Ниэмар. Затем со всё тем же недоумением пояснил:

— Женщин мало.

— И? — Ниэмар старался сохранять остатки терпения. Всё же Рахель не со зла разговаривает так, а потому, что не совсем понимает звуки чуждой для него речи, и с трудом их воспроизводит.

— А мужчин много, очень, — словно это что-то поясняло, пробормотал парень-химера. Эльф откинул с лица прядь рыжих волос:

— И что с того-то?

— Отцов много на одну кладку. Не знаем, кто именно. Отдаём семье матери.

Ниэмар поперхнулся: а ведь он почти что начал верить, что эти существа похожи на разумных, а не на чудовищ!

— То есть, у вас одну женщину имеют несколько мужчин, и вы даже не знаете, от кого именно у неё появляются на свет дети?! Это же просто омерзительно! И потом, как же тогда появляются семьи?

— Семья — братья, сёстры. Не родители, — перечислил Рахель. Ниэмар покачал головой:

— Нет, ты не понял. Разве у вас, если мужчина любит женщину, он не берёт её в жёны? Не делает её только своей?

— Зачем? — недоумённо хлопал глазами Рахель. — Женщин мало. Они не вещи. Не хотят быть лишь у одного. Тогда у них могут не родиться маленькие.

Ниэмар с лёгкой долей брезгливости посмотрел на парня-химеру. Всё-таки их народ действительно смахивает на животных. Самки общие, как и детёныши, которых мать вполне может отдать на воспитание куда угодно. Семьи у них — лишь братья и сёстры, даже от родителей они отрекаются, чего уж говорить о жёнах, которые у них вообще используются как некий агрегат для производства на свет детей! Примитивные создания.

Но неожиданно пришла в голову совсем ненормальная мысль — и Ниэмар, скривившись, спросил:

— Значит, у вас нормально и переспать просто так, безо всяких чувств? Просто потому, что нужны дети?

— Без чувств? — задумчиво протянул Рахель, затем в недоумении посмотрел на Ниэмара. — Почему без? Если хочешь, чтобы у женщины был твой ребёнок — она не плохая для тебя.

Ниэмар отвернулся: что толку объяснять такие вещи глупому животному. Но следом за этими мыслями пришла другая — ещё более неожиданная и ненормальная. И оттого показавшаяся эльфу в какой-то мере забавной.

— Я слышал, вы можете менять облик? — сменил тему Ниэмар. Рахель пару раз кивнул, не говоря ни слова. Правильно. К чему лишние слова? Рыжеволосый аристократ хищно облизнул губы:

— А ты мог бы превратить себя, скажем, в женщину?

— Нет, — покачал головой Рахель. — Неприятно. Не хочу.

— Ладно, ладно… — задумался Ниэмар. — А как насчёт того, чтобы принять облик красивого мужчины? Смуглого, с золотыми волосами…

Рахель вслушивался в звуки чужого голоса, пытаясь понять, что изменилось в интонациях Ниэмара. Но сообразить он не мог: слишком редко приходилось химере слышать чужие голоса.

— Могу. Только неприятно… как будто налепляешь поверх кожи ещё одну. Противно.

— Ничего, — в последнюю очередь Ниэмар думал сейчас об удобстве химеры. — Зато мне не будет мерзко, если ты захочешь коснуться меня. Ты ведь этого хотел, правильно?

Рахель широко улыбнулся, и Ниэмар наблюдал за тем, как постепенно меняется облик его собеседника. Деформировались и изменялись черты лица, цвет кожи и волос… Да, это не его настоящее лицо. Но, по крайней мере, так можно будет до него дотронуться. И не испытать при этом желания содрать с себя кожу…

Во всяком случае, именно на это Ниэмар надеялся.