София Серебрянская - Кровь королей [СИ]

Рахель, подойдя к сбившимся в кучку пищащим племянникам, обнял их всех, затем с мольбой посмотрел на сестру.

— Могло быть много! — с ненавистью прошипела Селена, глядя на брата. — Могло быть много — остался только ты! И тебя забрали, забрали! Он тебя забрал!

На этой стадии Ниэмар окончательно перестал понимать речь Селены. Она точно нормальная? Сейчас орёт, будто сумасшедшая, да и чего она пытается добиться от Рахеля?! Кто, по мнению этой женщины, «забрал» его?

— Я сам. Не он забрал. Сам хочу, — чётко проговорил Рахель, оставляя в покое племянников и крепко обнимая за плечи Ниэмара. Всё разом встало на свои места. Вот что разозлило эту девицу! Она откуда-то узнала о связи брата с эльфом, и решила, наверное, что его принудили силой…

Но даже спокойные слова Рахеля не убедили женщину. Нахмурившись, она бросила:

— Завтра решим, что делать с этим, — она небрежно указала в сторону Ниэмара. — Пока играйся, потом не сможешь.

Пусть Селена и сделала вид, будто решение отложено до завтрашнего дня, Ниэмар прекрасно понимал: эти слова — приговор. Его либо прикончат, либо разлучат с Рахелем — что, в принципе, одно и то же. Ниэмар молча смотрел, как закрылась за ней и Алриром дверь.

— Не хочу.

Ниэмар обернулся — и вздрогнул, чувствуя, как душу переполняет ненависть к Селене. До того он не видел столь горьких слёз в меняющих цвет глазах Рахеля, не видел, как юноша-химера кусает губы, пытаясь не заплакать. Тем временем брат Селены сделал шаг вперёд, крепко прижимая к себе Ниэмара и упрямо повторяя всё ту же фразу:

— Не хочу.

Из груди химеры вырвался тихий всхлип, и Ниэмар принялся осторожно поглаживать его по голове. Он и сам готов был разрыдаться от мысли, что весь проделанный путь может оказаться напрасным. Его не оставят в покое, не позволят ему остаться в этом мирном доме, с Рахелем и его племянниками, один из которых так похож на него самого…

Неожиданно Рахель торопливо утёр слёзы и, посмотрев на притихших малышей, принялся пеленать их, словно собираясь в дорогу. Ниэмар удивлённо посмотрел на любимого:

— Что ты делаешь?

— Уходить. Сейчас, — решительно проговорил Рахель. Ниэмар непонимающе посмотрел на него:

— Ты говорил, что семья для тебя важнее всего. Разве твоя сестра, Алрир — они…

— Нет.

Рахель с теплотой во взгляде посмотрел на племянников и с беспомощной улыбкой посмотрел на Ниэмара:

— Тебя люблю. Ты — семья. Они — семья. Не она.

Ниэмар осторожно обнял Рахеля, не сдержав глупого смешка. До того он был уверен, что любви в принципе не бывает. Но сейчас хотелось сказать эти наивные, кажущиеся детскими слова:

— Я люблю тебя, Рахель.

Юноша-химера улыбнулся, принимаясь вновь собирать в дорогу племянников. Ниэмар, наблюдая за этим процессом, неуверенно проговорил, всё ещё помня законы нимрас:

— Но ведь это её дети…

— Мои. Не её. Не отдам.

Сборы были быстрыми — ничего, кроме самого важного, Ниэмар и Рахель не брали. Сейчас важным было выбраться из Кронталла, а там… Там будь что будет.

Дети, словно понимая, сколь шатко сейчас их положение, молчали. Ниэмар и Рахель укрыли их под плащами, и издали можно было бы подумать, что путники просто волокут какие-то небольшие мешки. При виде каждой человекоподобной фигуры впереди Ниэмар вздрагивал: ему казалось, что сейчас их догонят, вернут обратно, туда, где им с Рахелем никогда не быть вместе.

Наверное, поэтому он почувствовал прилив облегчения, когда он и юноша-химера — вместе с детьми — покинули пределы Кронталла и устремились к западной границе…

В таверне Анхельма только что прозвучала радостная новость: гражданская война в королевстве, что лежало к востоку, Эсталаре, не так давно прекратилась после почти пяти лет кровопролитных сражений.

— Говорят, они всё-таки заключили перемирие, — прихлёбывая какой-то хмельной напиток, твердил местный завсегдатай. — Вроде бы теперь великих семей в Зале Солнца будет четыре. Два семейства химер, два — эльфийских. Ну и хорошо, по мне. Главное, чтоб к нам, значит, не лезли.

— Что за семейства? — неожиданно поинтересовался до того молчавший посетитель, сидящий в углу в окружении кучки малолетних детей. Малыши вели себя на удивление спокойно для такого возраста: не шумели, лишь тихо возились друг с другом. Три мальчика, из которых один выделялся красивыми светло-рыжими кудрями, и их ещё более тихая сестрёнка. Завсегдатай признал его — этот тип, Рахель, уже давно осел в Анхельме и даже, кажется, сумел заработать на пару с ещё одним странником такую же хибару. Вроде бы этот мужчина говорил, что бежал вместе со своими детьми и якобы лучшим другом от войны, вот только порой завсегдатая смущал похожий на этого «друга» мальчонка среди малышей. Хотя ладно, шут их там разберёт, этих химер.

— Вроде бы Ивиор и Саэруил — со стороны эльфов. А химерских уж не помню, но вроде бы одна из них заявила, что она и есть глава рода Коирит. Бездна их разберёт, что там творится…

— Хорошо, — блаженно улыбнулся Рахель, направляясь к дверям. Тихие, безмолвные малыши устремились за ним. Насколько помнил завсегдатай, эти детки никогда не отставали от своего папаши. Ему б таких послушных, а то орут постоянно, сил уж никаких нет…

Рахель направлялся домой — в небольшой покосившийся дом на окраине города. Падал снег: здесь, в этой далёкой от их родного дома стране, зимой часто выпадала эта белая субстанция, похожая на светлый песок, но холодная и легко тающая в руках.

Увидев Ниэмара, рыжеволосый малыш мигом бросился к нему, и Рахель лишь слабо улыбнулся, качая головой: Вэллас, как и многие другие дети химер, чувствовал чужую привязанность, потому и бросался к своему второму «отцу».

Прошло всего пять лет с тех пор, как они перебрались сюда, так далеко от родного дома. Но кто знает, что было бы, если бы они остались в Эсталаре? Об этом Рахель предпочитал не думать — равно как и о своей сестре, добившейся желаемого, и о том, что будет дальше.

Ниэмар, смеясь, обнял возлюбленного — и дети притихли, наблюдая за отцом и «дядюшкой». Конечно, не стоит подавать им подобный пример… С другой стороны — за столько лет малыши, наверное, привыкли.

Никто из них не жалел о прошлом, и никто старался не вспоминать о пережитых в пути горестях и страхах. Даже Ниэмару сейчас казалось: лучше уж обитать в заснеженном краю вдали от дома, но вместе с Рахелем… и вместе с малышами, которых он уже давно считал едва ли не своими детьми. Один из мальчиков смотрел на эльфа глазами не увидевшего мир брата — и этого Ниэмару было достаточно, чтобы искренне считать малыша и его братьев с сестрой родными.

Рахель и эти дети, некогда похищенные у фанатичной матери — его семья. И ради этой семьи Ниэмар бы снова отдал свой титул, богатство, снова разорвал связи со своей семьёй. В чём-то он был даже благодарен Селене и Алриру — не пожелай те заполучить эльфийское “знамя” для своей революции, быть может, Ниэмар никогда бы не встретил Рахеля и не смог бы понять и полюбить его. Почему-то эльф не боялся в отдалённом будущем увидеть после смерти укоризненный взгляд заботившегося о чести семьи отца.