София Серебрянская - Чёрный нефрит [СИ]

— Сейчас отдохни. Завтра с утра мы уезжаем. Тебе нужно будет переодеться: твоя одежда совсем износилась… Я взял кое-что с собой, будет велико, но это на первое время, пока не купим тебе что-то более подходящее. Если хочешь, можешь примерить сейчас.

Невинное предложение возымело неожиданный эффект: Вэй Юн вдруг отшатнулся к стене и неожиданно тонко воскликнул:

— Только если вы выйдете! Я не буду при вас раздеваться!

Выкрикнул он это достаточно громко, чтобы подарить всей деревне отличный повод для грязных слухов. И чего так бояться мальчишке? Вдруг Цзян Фэн Мянь осознал, что не знает наверняка — он слышал лишь о рождении ребёнка, а что касается пола… На первый взгляд похоже на мальчика, но разве можно наверняка судить в таком возрасте?

— Вэй Юн, ты девочка?

Она не отвечала, забившись в угол, словно боялась, что её сейчас выбросят обратно на мороз, потому как совершили ошибку; но потом, вспомнив, как добр был к ней «богатый господин», Вэй Юн пробормотала:

— На улице лучше быть мальчиком. Их чаще бьют, зато не делают другие страшные вещи. Со мной тоже не делали, мне только рассказывали, что иногда их забирают богатые господа, чтобы «развлечься».

Она говорила чужими словами, вряд ли понимая суть, но даже здесь, у огня, по спине Цзян Фэн Мяня побежали мурашки. Вдруг Вэй Юн пытливо нахмурилась, вглядываясь в его лицо. Наконец, она вынесла вердикт:

— Но вы на такого совсем не похожи. Я думаю, вы очень добрый, по-настоящему, — даже не успев прикрыть рот, девочка вдруг широко зевнула.

— Лучше поспи. Завтра с утра мы отправляемся в Пристань Лотоса. Дорога будет нелёгкой, так что тебе понадобится много сил.

Она кивнула и свернулась калачиком в углу кровати, как зверёк, пытающийся сохранить побольше тепла. Цзян Фэн Мянь бережно укрыл её, засыпающую, но сам ещё долго не ложился, разглядывая растрёпанные чёрные волосы, чуть курносый нос, сжатые даже во сне кулачки.

Вэй Юн, маленький воронёнок.

Его приёмная дочь.

Как подсказывали опыт и малышка Янь Ли, девочку можно было порадовать красивым нарядом или украшением. Новую одежду для приёмной дочери Цзян Фэн Мянь приобрёл сразу же по прибытии, поэтому теперь задумчиво разглядывал безделушки на прилавке. Что из этого подошло бы маленькой девочке? Что-то небольшое, яркое, и, вопреки сладким надеждам торговца, не слишком дорогое…

Он остановил выбор на резном полированном гребне из тёмно-красного дерева. Совершенная безделица, но ребёнку должна прийтись по душе — так он размышлял, когда шёл по коридору собственного дома в поисках воспитанницы. Но прежде его ждала другая встреча.

Юй Цзы Юань могла бы, как обыкновенно и происходило, безучастно пройти мимо, но сейчас она остановилась.

— И где ты был? — спросила она вместо приветствия, — Только не говори, что снова покупал бесполезные побрякушки для этой девочки.

Как всегда, осуждение и укоризна. Цзян Фэн Мянь пожал плечами:

— Не вижу в этом ничего предосудительного. У Вэй Юн нет ничего своего, а такая мелочь никак не повредит.

— Ты балуешь её больше, чем собственных детей.

Никогда глава ордена Юн Мэн Цзян не бежал от битвы, но от подобных разговоров спешил скрыться, лишь бросив напоследок:

— Я хочу, чтобы она почувствовала себя как дома, а не сидела, как сейчас, часами на одном месте, ожидая приказа, словно её взяли в прислуги.

Воспитанницу он нашёл во внутреннем дворе, где разминались перед тренировкой адепты ордена: она стояла в тени и заворожённо наблюдала за их движениями. Цзян Фэн Мянь невольно улыбнулся. Когда тёмные волосы, сбившиеся за время бродяжничества в колтуны, расчесали и заплели, Вэй Юн перестала походить на растрёпанного воронёнка и сейчас выглядела бы маленькой госпожой, если бы не теребила поминутно широкие рукава и не смотрела при ходьбе на собственные ноги, стоило тем на мгновение мелькнуть из-под длинного подола. Янь Ли, привычная к такой одежде, смотрела на «сестрёнку», как окрестила Вэй Юн вскоре после прибытия, с лёгким недоумением, изредка поправляла сползший пояс и затягивала потуже выбившуюся из волос ленту.

— Вэй Юн! - окликнул он воспитанницу. — Подойди. У меня есть кое-что для тебя.

Когда подарок оказался в её руках, она улыбнулась, но явно через силу - в отличие от Янь Ли, с восторгом погладившей гладкое полированное дерево.

— Что-то не так, А-Юн? Скажи, я не стану тебя ругать.

Вэй Юн крепко сжала гребень в ладонях, как самую большую драгоценность, которую ей когда-либо доводилось иметь; руки её дрожали, а речь лилась торопливо, как будто воспитанница боялась, что сейчас её прервут.

— Он замечательный, очень красивый и я очень-очень благодарна, но я боюсь его сломать или потерять, а ещё боюсь порвать или испачкать эту красивую одежду, которую вы подарили. У меня никогда ничего такого не было, а благодаря вам есть, и, если вы хотите, чтобы у меня всё это было, я постараюсь, правда постараюсь быть такой, какой вы хотите, чтобы я была!

В этой наивной искренности было нечто безумно трогательное; Цзян Фэн Мянь присел рядом с девочкой и ободряюще похлопал по плечу:

— Будь такой, какой тебе по силам быть, А-Юн. Большего я от тебя не стану требовать.

Она посмотрела на ладонь на своём плече, съёжилась и вдруг прошептала:

— Я бы хотела быть такой, как мама.

— Такой, как мама, говоришь?

Цзян Фэн Мянь обернулся: он не ждал от супруги прямого противодействия, не хотел верить, что при всей жёсткости та способна всерьёз обозлиться на малышку лишь из ревности. Но сейчас Юй Цзы Юань смотрела именно так — колюче, холодно и совершенно непроницаемо. Оробевшая сперва Вэй Юн стиснула кулачок, посмотрела снизу вверх в лицо грозной госпоже — и кивнула. Цзян Фэн Мянь поднялся, готовый встать между супругой и воспитанницей, если потребуется.

— Твоя мать была заклинательницей и сражалась с самыми чудовищными созданиями, каких ты только сможешь себе представить; сражалась до той поры, пока одно из них не лишило её и твоего отца жизни. Разве ты не боишься того же?

«Не говори с ней так», — билось внутри, и так же, как в первую встречу, хотелось укрыть малышку от холода ледяных глаз. Но Вэй Юн не пыталась укрыться, и в серых глазах светился огонёк решительности, не страха. Вот он разгорелся, став настоящим огнём — и лёд, что казался непроницаемым, вдруг треснул. Юй Цзы Юань отвернулась.

— Если захочешь стать заклинателем, тебе придётся много тренироваться. Слов мало; докажи делом.

Она ушла, и только Цзян Фэн Мянь и Янь Ли заметили, как Вэй Юн облегчённо выдохнула. Малышка всё ещё крепко сжимала подаренный гребень, словно он придавал ей уверенности.

— Ты действительно этого хочешь? Будет очень непросто.