Джо Уолтон - Клык и коготь [litres]

– Я рада тебя видеть, просто удивлена, и все. Я видела твою мать вчера, и она не говорила, что ждет тебя.

– Она что, заставляет тебя плясать на краю ковра каждый день? – спросил Шер неодобрительно и продолжил, не дожидаясь ответа: – На самом деле я вернулся по прихоти моих крыльев. Моя отлучка оказалась чертовски скучной, и я подумал, что будет приятно немного отдохнуть дома.

– Восстановиться после кутежа, ты имел в виду, – подхватила Фелин, хотя, еще не закончив реплики, она уже хотела бы взять ее назад. Шер и правда выглядел усталым, и не просто утомленным после длинного перелета, а будто замученным проблемами.

Шер с готовностью рассмеялся.

– Моя мать мне докучала.

Фелин недоверчиво улыбнулась, зная, как хорошо Шер научился игнорировать и дурачить свою мать.

– Она, должно быть, очень рада тебя видеть, – предположила она.

– Она была бы еще счастливее, если бы имела месяц на подготовку, – сказал Шер сокрушенно. – Я удалился, чтобы избежать участия во всех этих запоздалых и поспешных приготовлениях, даже если они сулят самое уютное золото в моей постели и все мои любимые блюда на обед. Не сомневайся, тебя тоже позовут.

– Но не сегодня, Пенн все еще отсутствует.

– Отсутствует? Когда только три дня минуло с прошлого Перводня и через два дня снова наступит Перводень? О чем моя матушка думала, дозволяя ему это?

Смерть Бона так много значила для Фелин, что она забыла, что кто-то может о ней не знать, и была слегка обескуражена поддразниванием Шера.

– Благородной пришлось обойтись без Пенна один Перводень. Но он договорился с Преподобным Хейпом, чтобы тот пришел провести службу в нашей церкви. Отец Пенна умирал, поэтому ей пришлось согласиться.

– Старый Бон умер? Какая жалость! – сказал Шер, и его большие темные глаза внезапно наполнились состраданием. – Мне кажется, ты не знала его очень близко, но он был прекрасным старым драконом, надежным как скала. Я несколько раз посещал Агорнин, когда еще учился в школе. А что будет с имением? Пенн же не может его принять. А его младший брат?

– Тоже не сможет, хотя старый Бон и надеялся прожить достаточно долго, чтобы он смог, – объяснила Фелин. – Брат Эйван еще не готов, так что управлять имением будет Сиятельный Даверак, который женился на однокладнице Пенна Беренде, а потом имение отойдет к одному из их детей.

– Я помню Беренду, – сказал Шер, улыбаясь. – Я ее вижу время от времени в Ириете, где она ведет себя со мной как кичливая Сиятельна, будто я не гонял ее вниз по склону горы, когда она училась летать. В любом случае, это печальное известие для Агорнина. Пенну следовало известить меня, я бы мог поддержать его брата. Но теперь уже поздно.

Это немедленное предложение помощи, когда было уже поздно им воспользоваться, показалось Фелин настолько характерным для Шера, что она не смогла ничего ответить.

– Я должна повидать твою мать, – сказала она.

Если внутри Резиденции Бенанди еще не царил полный беспорядок, вызванный присутствием Шера, то только потому, что его мать была отличной хозяйкой. Фелин, в сопровождении Шера, с легкостью нашла дорогу в знакомом лабиринте верхних пещер и обнаружила Благородную Бенанди в ее собственном кабинете возле кухни.

В любое другое утро Благородна была бы рада видеть свою любимицу Фелин (если только у Благородных могут быть любимцы). Она принимала неизменно любящее участие в делах Фелин и одобряла ее (насколько она вообще кого-либо одобряла). Она сама помогала поднять Фелин на ноги и устроила ее замужество с Пенном. Фелин не состояла в родстве с Бенанди. Ее отец, дракон благородный по рождению, но скромного достатка, был товарищем по оружию ее покойного мужа Благородного Маршала Бенанди. Как раз в то время, когда Фелин едва вылупилась, они были вместе в схватке на фронте с Яргами, и оба были ранены. Отец Фелин умер от ран почти сразу. Маршал поправился до определенной степени, но удалился от службы и отправился домой, оставив защиту границы более молодым драконам. Доставив новости о кончине друга его скорбящим вдове и драгонетам (ничего, кроме новостей, он доставить не мог, потому что тело было уже поглощено его товарищами, что с незапамятных времен остается армейским обычаем), он обнаружил их живущими в некотором неустройстве. Добросердечный старый маршал привез их к себе домой в Бенанди и обеспечил небольшим, но собственным домом. Брат Фелин, к несчастью, заболел и был поглощен вскоре после переезда, но мать и дочь продолжали жить под защитой Благородного Маршала Бенанди до самой его смерти.

Благородна Бенанди поначалу осуждала доброту ее мужа к этим чужакам, но мало-помалу ради него справилась с этим чувством, и вскоре стала неподдельно симпатизировать Фелин не меньше, чем кому угодно, кроме ее сына Шера. Бывали времена, особенно после смерти матери Фелин, когда Благородна обращалась с Фелин почти как с дочерью. Легкий холодок возник между ними, когда Шер был в Круге, поскольку казалось, что во время отпусков, проведенных дома, он мог начать вынашивать нежелательную нежность по отношению к ее компаньонке. Эта холодность была развеяна и сменилась еще большим теплом, когда Благородна Бенанди осознала, что ее воспитанница делает все возможное, чтоб вежливо отвадить ее сына. Тогда у Благородной составился план найти подходящую пару для воспитанницы, что Благородна и вообще считала своим призванием в жизни. Пенн, школьный товарищ Шера и его компаньон по Кругу, принимал посвящение в сан и, по мнению Благородной, был чрезвычайно подходящей партией. Бенанди всегда содержал собственного священника, и, по счастливому стечению обстоятельств, место стало вакантным. Благородна убедила сына пригласить Пенна с долгим визитом. Как только он приехал, она предоставила ему множество возможностей влюбиться в Фелин, что и неудивительно, потому что Пенн был драконом серьезного склада ума и в подходящем возрасте, чтобы остепениться. Как только помолвка состоялась, Благородна Бенанди предложила им жилище, что позволяло сыграть свадьбу немедленно. Она бы ужаснулась, если бы кто-то предположил, что она действовала настолько неприлично, что даже снабдила Фелин приданым, но дело было сделано, что бы кто ни говорил.

Этим утром, однако, Благородна была полностью занята устройством хозяйства для полного сыновьего удобства и не хотела, чтобы кто-либо ее прерывал, а меньше всего сам сын, чьим комфортом она озаботилась и который своим неожиданным появлением так мало посчитался с ее собственным удобством.

– Шер, я думала, ты на некоторое время расположился снаружи? Доброе утро, моя дорогая, – добавила она, обращаясь к Фелин.

– Доброе утро, Благородна, я не отвлеку вас надолго, – сказала Фелин, целуя подставленную щеку. Окрас Благородной Бенанди напоминал темно-красную розу, в то время как окрас Фелин – вечернее небо, сулящее хорошую погоду. Вид их соединенных щек вызвал у Шера прилив незваных чувств. Он вспомнил то короткое время, когда он, хотя и не мог считаться взрослым, уже смотрел на Фелин не только как на сестру. На секунду ему захотелось, или почти захотелось, чтобы у него была собственная жена в розовой чешуе, которая бы вот так приветствовала его мать и, возможно, его самого тоже. На протяжении многих лет, с тех пор как он покинул Круг, он вполне счастливо транжирил время и золото. Теперь он достиг возраста, когда это уже радовало его меньше, чем когда-то. Он хотел скапливать золото в спальне, а не сорить им в бездумных развлечениях, создать дом, охранять владения и приращивать их по возможности. Мать всегда предупреждала его, что однажды он захочет осесть, и все же он был изумлен, как изумляются все драконы, кому посчастливилось прожить достаточно долго, чтобы это желание наконец настигло и его.