Татьяна Линг - Святослав Загорский. Закон Севера [Publisher: SelfPub]

А проснулся он один в холодной опочивальне. Сладко потянулся, вспоминая, подробности прошлой ночи и затвердел сразу, как только подумал о заднице служки. Только захотел призвать к себе холопа, как крик разорвал утро.

Воевода поторопился, походу набрасывая на себя тулуп, валенки, да выскочил на двор.

– Чего разорались? – гаркнул он на дворовых, нянек да кухарок, что стояли и громко переговаривались. Кто-то охал, а кто-то причитал, и все показывали в сторону сарая, где сгрудились мужики и невозможно было ничего рассмотреть.

– Батюшка, – обратилась к нему кухарка, – так то ночью сегодня наш Ивашка… – и тут завыла баба: – Удави-и-ился!

У воеводы потемнело в глазах.

– Крепость, гады, обложили со всех сторон! Служивые без вашего наказа, как распорядились, не выступали, засели за стенами. – Трофим вернулся с разведки и докладывал князю положение дел. – Князь Чубанский ночует здесь же. Полати богатые поставил посередь лагеря и не боится же, плешивый!

Святослав с небольшим отрядом залёг в лесочке, в аккурат за спиной противника, что встал под стенами его города. Судя по расслабленным дозорным, в успехе своей кампании Володимир не сомневался. И назавтра намеревался взять крепость без особых усилий.

Но на этот счёт у Святослава был свой план и сдачу Загорской крепости не содержал. Володимир никогда в боях сам не участвовал, окромя его деда, мечом в семье Чубанских никто не махал и особливо крови не проливал, но был тот опасен тем, что любил нападать со спины да жалить слабых соперников. А вот почему трусоватый сосед вдруг решил, что сдюжит, Святослав догадывался.

– Пали его палатки, жгите лошадей с двух сторон, чтобы свара началась и они сами друг друга затоптали али на рога поставили, – скомандовал князь, когда рассвет не успел коснуться неба, но уже чувствовалось скорое приближение нового дня.

Ухнула ночная сова, потом ухнула ей в ответ другая, то был тайный знак, на который дозорные по неопытности не обратили внимания, а потом в лагере разверзся ад. Округа полыхнула оранжевым, и гарь затопила свежий воздух. Спросонья кричали люди, ржали обезумевшие от страха лошади.

– Нападение, нападение!

Ветер, что играл князю на руку, раздувал огонь в нужную сторону.

Спасавшиеся сбивали друг друга, а некоторые кололи и рубили, не разглядев сородичей своих. Ещё какое-то время продолжалось сумасшествие, пока командиры не стали контролировать ситуацию да отдавать резкие команды. Как только стало в лагере успокаиваться, волной налетел Святослав, конницей сбивая пеших. Нещадно рубил он налево да направо. Рядом затаптывал конём врагов своих Трофим. Он орудовал топориком, а когда тот застрял у кого-то в башке, выхватил булаву и доставал тех, кто старался заползти князю за спину.

Ладимир, у которого военный бой стал первым в жизни, тоже снёс несколько голов, но потом его стянули с лошади, и тут он раскидывал солдат как слепых кутят. Руками у него получалось работать гораздо лучше, чем оружием.

Святослав пробивался в главные полати, понимая, что князь Володимир ещё с первой волной атаки наверняка покинул свою армию.

Когда занялся рассвет, войско соседа было повержено. Перед Святославом выстроили три десятка солдат, что сдались. В копоти, саже, а кто и с ранением стоял и смотрел на князя. А перед внутренним взором Загорского стояла Осинка, как наяву, сердце его неровно билось, предчувствуя, что не должен он был быть здесь! В душе словно дыру проделали, что копьём, чуял: он упустил важное в жизни из-за жадности соседа.

– Казнить всех! – скомандовал Святослав. Вой убиенных потонул в криках, что неслись с другой стороны его крепости. Люд, что хоронился здесь, в радости кричал: «Слава князю! Слава Святославу Загорскому!»

Кочубей, воевода, что был поставлен в городе Загорье самим Святославом, подбежал к князю, когда тот спешился перед полатями. Светлые волосы его торчали из-под зимней шапки, а глаза горели азартным огнём, по всему было видно, что рубиться молодец любил. Но пуще всего в нем Святослав любил то, что Кочубей приказы выполнял, даже если они ему были не выгодны и не нравились, не то что Трофим его. Князь вздохнул и поторопился в приёмные комнаты.

– Лихо ты его, князюшка, лихо! Только твой приказ стоять тихо удержал нас от выезда к Чубанскому! А уж как жаждали мы его крови! – Кочубей торопился вслед князю, по дороге вещая про дела в крепости.

Святослав ему даже не улыбнулся.

– Что с почтой?

– От светлого князя…

– С Пересеченска есть что? – оборвал его на полуслове Святослав.

– Воевода написал, что рубят лес, по всему к весне успеем все подготовить да строительство крепости начнём…

– Что-нибудь ещё?

– Остальное мелочи. Готовить пир к победе?

Святослав повернулся к Кочубею и жёстко заметил, стирая радостный блеск в глазах:

– Какой пир, коли враг ещё дышит да землю топчет?

– Так ведь светлый князь повелел войн не вести да солдат не портить. – Кочубей тревожно посмотрел на Святослава: что-то поменялось в его князе.

– А кто сказал, что будет война? – угрожающе шагнул на воеводу Загорский. – Через час выступаем! Всем быть готовым!

– Через час, – согласился понятливый Кочубей и бегом, словно за ним вся преисподняя гналась, поторопился отдавать распоряжения к срочному походу.

Никита вслух зачитывал имена, так как Осинка грамоте не обучена. Они вышли из Пересеченска засветло. Двигались в сторону севера по зимнику, по которому на них ранее напала стая волков. Солнышко перескакивало с сугроба на сугроб, весело отсвечивая в глаз.

– Колыван, Поплавский, Дрыга-старший. – Осинка старательно запоминала имена тех, кого передаст Ярёме.

Эти гады не просто торговали различными товарами, но наверняка помогали татарам отлавливать северянок, таких же, как она. Потому что согласившийся за барыши продать родину ничем не погнушается. На одном имени она встала, как вкопанная.

– Это должен быть он! – повернулась она к Никите.

Головомой не понял, почему из всех имён именно этого мужика выделила Осинка.

– Сам рассуди! Все сходится! Этот торгаш гуляет, где ему вздумается! Ему все верят, так как для всех он добряк, он незаметно покупает яд у туземцев и использует в темных делах! Вот ещё почему, когда он нарвался на наших дозорных северян, его не задержали, ведь и с нами он тоже вёл торговлю! Все ножички продавал да топорики… Хитрец! И незаметен он, и в то же время, как на ладони! – Она стукнула коня в бока и как чумная рванула вперёд.

Никита поторопился следом.

В знакомом кабаке сегодня гудело. Аксинья разливала медовуху. В этот раз синяк разливался у неё на другом глазе, а на скуле заживали следы старых побоев. Но, казалось, баба радовалась, она в раскорячку расхаживала между столов, совершенно игнорируя недовольное шипение Гусака. Женщина улыбалась посетителям, а когда увидела Осинку, так не выдержала, обняла да расцеловала.