Татьяна Линг - Святослав Загорский. Закон Севера [Publisher: SelfPub]

Святослав поражённо смотрел на Московскую княгиню.

– Как? – ошарашенно пробормотал Загорский, отпустил, отступил, переваривая то, что вывалила на него Евдокия. Это же враг не менее страшный, чем Орда. Многочисленная армия князей литовских доставляла кучу неприятностей не только русичам, вся Европа стонала от их нападок. Сильная, хорошо оснащённая армия грабила и убивала своих соседей похуже монгольской. Мир? Они не способны были на мир, даже на плохой!

– Дочь за них отдаём, – глухо добавила Евдокия, снова опустилась на кровать и вцепилась в тёплую шаль, словно только это сейчас её волновало больше всего. – За сына Войчича. Следующим летом сговорились на свадьбу.

– А меня, значит, в расход, княгиня? Говори, ты ли это придумала? – Из мебели во вдовьей башне только стол, кровать да стул, на него и опустился Святослав. – Ты же должна понимать, что литовцы хуже Орды. С Ордой мы живём, поди, не первый год, а эти нас просто порешат. Нам двойную дань надо будет платить?

– Не я то задумала, – по щекам Евдокии текли слезы, – снюхался муженёк мой с литовской шлюхой, что оказалась племянницей Войчича, подослал он её ко двору, там она ему и напела сказок. А потом Войчич и сам пригласил к себе. Встретились сразу же, как только от тебя выехали, он предложил, – Евдокия посмотрела на Святослава, – а от таких предложений не отказываются. Это союз с сильным противником, мы наконец смогли бы выстоять против Орды.

– Да только литовцы никогда не хотели нам помогать! – Святослав стукнул по столу так, что оплавленная свеча подпрыгнула да покатилась. Они оба смотрели, как огарок подкатился к самому краю, а потом с глухим стуком упал на пол.

Тут заговорила Евдокия, она смотрела в окно, зарешеченное прутьями толщиной с её руку, смотрела на ворон, что летели по хмурому небу.

– В Новгороде смута, Рязанские решили на нас войной пойти, не хотят дань платить. Ты… – Она уловила повелительные нотки, мельком взглянула на недовольное лицо Святослава и старалась не повышать далее голос. – Ты со своим Чубанским свалку затеял, князя убил! А тут у Орды впервые за столько лет разлад. А литовская армия, ежели с нами в союз пойдёт, то и Новгородцы, и Рязанцы, да и ты, все вы прогнётесь, и тогда можно иго скинуть их! Освободиться! Не будет нужды посылать детей наших служить в Орду, платить дань не надо будет!

– А почему я? – задал логичный вопрос Святослав. – Почему вы с Игорем решили меня отдать?

Евгения пожала плечами.

– Литовцы встали бы у нас, остальные с частью пошли бы к тебе на помощь. Ты бы заплатил только Пересеченском да окрестными сёлами, мы бы выиграли, Святослав! Обязательно выиграли бы!

– Как же вы прогнили. – Святослав поднялся. – Говоришь, Пересеченск вам отдать да окрестные села? А ты знаешь, что, ежели там война пройдёт, то весь мой край с голоду умрёт первою же весной?

Он не ждал от неё ответа. Поднялся и, уже стоя на пороге, вымолвил:

– Вы, княгиня, пока у меня в гостях побудете. Ваши воины померли от какой-то неизвестной болезни, вся крепость болеет, об этом и напишете своему муженьку, чтобы не совался и молился о скорейшем выздоровлении, а ежели чего от себя решите добавить… – Он не договорил, пусть лучше сама придумывает, нежели знает, какое наказание может за этим последовать.

Распорядились о письме да стали выжидать.

Ольга себе места не находила, металась по двору, с того самого мига, когда получила весть, что надобно закрыть ворота да ждать осаду. От кого, почему? Только одно понимала, что муж жив. А когда вернётся? Да и что ей самой делать? Она впервые молилась, чтобы Ладимир вернулся домой в целости, потому как ума не могла положить, чего надобно делать, ежели война.

– Едут! – проорали с вышек.

– Кто? – Ольга подобрала юбки да, насколько это было возможно, начала вскарабкиваться на стену.

– Княгиня, осторожнее! – Ольга охнула да оступилась на деревянной ступеньке, больно подворачивая ногу. Солдат, что стоял неподалёку, успел подхватить отяжелевшую княгиню да помог ей подняться на стену. Утренний туман неохотно показывал окрестности, а потому она сначала ничего не увидела, только слышала звуки сбруи да животных и только потом показался флаг на тонком древке, а затем из тумана стали выступать воины.

Ольга развернулась к солдату заплаканное лицо.

– Скажи мне, скажи, это наши едут? – Она вцепилась в него крепко, а сердце стучало, как у попавшего в силки зайца.

Солдат прищурил глаза, княгиня вовсю смотрела на его лицо. Туда, вниз, где могла быть нелицеприятная правда, глядеть она боялась. Боялась, что это враги. Но вот хмурое лицо воина разгладилось, на лице промелькнуло узнавание.

– Клима вижу, а рядом с ним князь наш, точно наш князь, вона какой здоровущий. – Солдат улыбнулся княгине.

Ольга нерешительно посмотрела на дорогу, и теперь отошла хмурость, то ли войско приблизилось, и видела она, что многие не вернулись, но муж, ее муж теперь стоял под воротами.

– Ну что, жена, впускать будешь? – крикнул Ладимир.

Ольга улыбнулась и тихо произнесла:

– Буду. – и уже громче, отдавая приказ: – Открыть князю ворота!

– Открыть ворота! – пронеслось и завертелось. Залаяли собаки, двор пришёл в движение.

Ольга, прихрамывая, торопилась к суженому, впервые радость на её лице играла, она даже пугала людей своей улыбкой, так как была мало кто замечал эмоции на лице сухой женщины. Она ковыляла к коню Ладимира. Ещё шаг и ещё один, а потом она остановилась. Нахмурилась, наблюдая, как сошёл князь с коня. Как протянул руки ребёнку лет трёх. Как бережно снял и его со своего коня. Мужчина подошёл к княгине.

– Кто это? – Холодная маска стёрла остатки улыбки.

– Это мой сын, Руслан, – представил ребёнка Ладимир. – Ты его примешь, жена?

Ольга развернулась и молча поковыляла в свои покои, захлопнув наглухо дверь.

Вечером она не вышла к ужину, хотя князь звал, сказалась, что чувствует себя плохо. Живот и правда ныл да тянул, а ещё Ольга чувствовала себя преданной. Замужем за мужланом, что притащил собственного не пойми откуда взявшегося сына. А её ребёнок, что будет с ним? А если это будет девочка? Она схватилась за голову.

Тихий стук на мгновение унял беспокойные мысли о будущем. На пороге стоял Ладимир, он бочком прошёл в комнату.

– Ты, говорят, плохо себя чувствуешь?

Его беспокойство о ней вызвало лишь злость. Как же она его ненавидела. Князь коснулся плеча, и Ольга отпрянула от него, словно он ошпарил её. Даже находиться с ним в одной комнате, даже дышать одним воздухом было невыносимо.

– Ольга, этот ребёнок… Он появился, когда тебя ещё не было.

– А его мать?

У Ладимира был соблазн сказать неправду, как предлагал Святослав Загорский, говоря, что женская ревность – это страшный враг, но так много лжи изначально было в их отношениях, что он решил сказать правду.