Наталья Авербух - Граница леса

Она покружила напиток в своей чашке и отпила. Я последовала её примеру.

— Кроме того, — с улыбкой добавила принцесса, — так гораздо красивее.

Я не могла не согласиться: ворох прозрачного шёлка, спадающий по рукам принцессы, выглядел великолепно. Что до меня… в обществе Кайодиви я чувствовала себя неуклюжей плебейкой. Напиток был горький и противный на вкус, изящная чашечка — неудобной, а рукава так и норовили испачкаться.

— Тебе идёт наша одежда, — как-то отстранённо заявила принцесса. — Тебе сложно… ты напоминаешь мне меня… ведь так недавно я возила рыбу на базар и чистила вонючую тележку! Я мечтала о прекрасном… о красоте и изяществе… ты счастливей меня — твои руки не испорчены тяжёлым трудом. Я выучилась — шаг за шагом, не сразу. Я помогу тебе. Посмотри на меня. Встряхни руку вот так, чтобы расправить ткань, возьми чашечку, а потом разогни сустав за суставом. Медленно, как будто ты — дерево, растущее из земли.

Дерево…

В ушах вдруг зазвучал угрожающий голос лесного стража.

Воспоминание.

Просто воспоминание.

Я вздрогнула и расплескала горячий напиток. Я-то помнила, каково чувствовать себя деревом!

Принцесса с улыбкой покачала головой, не догадываясь о причинах моей неловкости.

— Это не страшно. Попробуй ещё раз. Ощути красоту движения. Хозяйка церемонии — как и хозяин — сама угощает гостей. Ты должна учиться быть внимательной и вежливой. Именно на церемониях распития ша'ари в империи творится политика.

Я уснула легко, не задумываясь ни о чём, мне легко спалось на низком топчане, который напоминал время моей службы в архиве.

Я спала и видела сны.

Мутные сны, похожие на серый туман, который постепенно прояснялся, прояснялся, прояснялся…

Игрушечная деревенька империи, на окраине которой как будто клубился чёрный дым, но пахло не огнём, а могильным смрадом. Никогда раньше я не видела нежити, но обмануться было трудно. Кости людей и животных, причудливо соединённые между собой, кое-где со следами ещё не сгнившей плоти, а где-то — с кусками мяса, с обрывками кожи уничтоженных жертв. С каждым шагом они двигались всё стремительнее… чудовища, чья единственная цель — рвать, терзать, кусать, уничтожать живое.

Почему я видела их в своём видении? Что-то притягивало меня, что-то направляло мой взгляд. Как будто какое-то родство… не крови, но… магии? Семь богов, какая магия, при чём тут это?!

Видение прояснилось окончательно и я увидела знакомую фигуру. Вийник, одетый как имперец, но не знатный, а бедный, с узкими рукавами серой полотняной куртки, спокойно стоял и ждал. Приглядевшись, я увидела кое-что знакомое — след оберегающей магии на самом большом доме. Люди подхватывали своих детей и уходили туда. Когда-то эта магия меня отпугивала, теперь… меня как будто тянуло оказаться поближе. Там. Рядом. Встать за его спиной. Поделиться своими силами. Как будто…

Нежить была уже близко, когда Вийник отцепил от пояса какой-то предмет, который я не могла разглядеть в тумане видения, сжал в кулаке и направил на ближайшее чудовище. Из его руки вырвалось… этого не может быть… из его руки вырвалось пламя! Оно сожгло нежить! Но ведь…

Ох, Вийник, Вийник… едва вернувшись на свободу, ты снова принялся за своё.

Теперь понятно, что маг делал в огненном ордене и почему он так охотно в нём задержался!

А волшебник был спокоен. Он методично уничтожал нежить, как будто полол грядку, как будто жизнь его не подвергалась опасности.

Что ты наделал, мастер магии Вийник…

Видение заволокло туманом, а на смену ему пришло другое.

Та же деревня. В одном из домов — я знала это неведомо откуда — спал Вийник. Спокойно спал, как человек, у которого спокойно на душе. Очень спокойно… слишком — для человека, который нарушил законы двух государств. Но не слишком — для человека, которому один из спасённых подсыпал сонного порошка. Он спал и не видел, как в деревню входят одетые в чёрное слуги принцессы. Спал и не чувствовал, как его кладут на носилки и тайно уносят. Спал и не знал, что проснётся закованным в клетке в волшебной тюрьме принцессы Кайодиви.

Что ты наделала, сестра моя Кайодари…

Когда мага унесли, в видении осталось что-то вроде затухающего эха его волшебства, оно смешивалась с ядовитой магией нежити и был ещё какой-то странный оттенок, который будоражил кровь и звал… звал… звал…

Прежде, чем я успела спохватиться, видение потянуло мою душу далеко-далеко, туда, где в сердце леса на камне расставался со своей магией пленённый ведьмой огненный маг Зике. Он лежал совершенно обнажённый и тяжело дышал. Три девушки покрывали его кожу поцелуями и под их губами на теле мага распускались огненные цветы. У Зике не было сил даже стонать, а они смеялись и всё спрашивали, неужели они не лучше, чем та девочка, которую он хотел насильно сделать своей женой.

Вдруг видение всколыхнулось.

В него ворвался лесной страж в своём нечеловеческом облике — огромный, звериный, устрашающий.

— Пока вы тут… развлекаетесь, — выплюнул он грубое слово, — его братья жгут мой лес! Тиселе вышла ему навстречу, а вам хоть бы что!

Тиселе… я слышала это имя… но… кто она? Мне почудился запах ветра и крови.

Заклятые рассмеялись.

— Братья?

— Как мило!

— Давно у нас не было такой добычи!

— А они хорошенькие?

Страж ответил гневным рычанием и они с бездушным смехом упорхнули.

Моему взгляду предстали двое мужчин в красных одеждах огненных магов. Один из них держал в ладонях светильник — плошку, в которой горел огонёк. Вопреки естеству, он наклонялся в ту сторону, куда шли маги… не сразу я поняла, что маги шли в ту сторону, куда наклонялось пламя.

— Брат Зике там, — проговорил один из них, кивая на огонёк. — Он жив, его пламя горит ровно.

— Тот, кто первым поймает ведьму, получит всё, — проговорил второй и вскинул руку. Из неё вырвалось пламя и сожгло дерево, по несчастью оказавшееся у них на пути. Раздался стон, но маги его не услышали. Кожей я чувствовала боль стража, чей лес сжигался заживо.

Они шли прямо туда, где горело для них пламя их брата, и не сразу почуяли, как вокруг сгущается чёрный туман. А потом…

…Ведьма стояла среди деревьев — маленькая, тоненькая в слишком просторном белом балахоне. Она была боса и под её ногами стремительно таял снег. Ведьма смотрела на магов серьёзно, без улыбки или страха. С напряжением человека, решающего сложную задачу.

— Именем Бога пожаров! — провозгласил тот, который жёг деревья. — Сдавайся — и умрёшь без мучений!

Уголок рта ведьмы дёрнулся, словно она хотела улыбнуться, но раздумала. А потом руки подняла она — и по обе стороны от неё выросли чудовища, подобные тем, которых жёг Вийник в имперской деревне. Они рванулись к огненным магам как собаки, спущенные с поводка, и были немедленно ими сожжены, но из-за спины ведьмы выпрыгивали новые и новые чудовища. Маги встали спиной к спине и жгли, жгли и жгли нежить. Казалось, чудовищам не будет конца. Казалось, маги всесильны.