Наталья Авербух - Граница леса

Она ударила в ладоши и трибуны огласил звон гонга.

На противоположной стороне открылась дверь и женщина, как и мы, одетая в белое, только очень бедное одеяние, вынесла маленького ребёнка. Я напрягла зрение. Ребёнок держал в руке мякиш хлеба. Он смял его и принялся лепить человечка. Едва закончив, малыш отшвырнул своё творение подальше и зажмурился. Я замерла в ожидании, но… ничего не произошло.

По трибунам, заполненным в основном бедными людьми, прошёл смех. Сгорая от стыда, женщина подхватила ребёнка и унесла его прочь.

Принцесса со смехом повернулась ко мне:

— Дети делают игрушки из чего угодно и оживляют их в своём воображении. Эта бедная женщина совсем глупа, что спутала игру с истинным благословением. Я скажу своим людям, чтобы проследили за ними. Если она ещё глупее, чем кажется, то малышу придётся несладко.

— Что он хотел сделать? — не поняла я.

— Смотри, — предложила Кайодиви. — Если никто не добьётся своего, спущусь я.

Вот выбежали низко кланяющиеся слуги. Они поставили белые круги на блинных ножках и разбежались. В центре каждого круга сияла красная точка.

Следом вышел немолодой человек в затасканном шёлковом халате. Он достал из рукава маленький арбалет, вложил в него что-то невидимое, навёл на один из кругов и выстрелил. Круг зазвенел. Стрелок с досадой бросил арбалет на землю и ушёл. Принцесса смеялась. Слуги унесли круги. По трибунам прошло волнение.

— Мой брат Кохакутиви владеет этим умением, — объяснила Кайодиви. — Но главное перенять невозможно.

— Но что он хотел сделать, сестра моя Кайодари?

— Тш-ш! Смотри!

Перед нами вышла молоденькая девушка, которая начала складывать из бумаги подобие цветка. Её руки так и мелькали, когда вдруг…

— Что это? — забеспокоилась я. Мои глаза ясно видели трибуны и девушку перед ними, но словно какая-то пелена мешала смотреть. Пелена, проходящая не в воздухе, а в сознании?.. и запах. Какой мерзкий запах…

Принцесса вцепилась рукой в моё запястье и сжала с такой силой, что у меня вырвался стон.

— Смотри! — пронзительно закричала она. — Смотри туда!

…Вблизи нежить была ещё ужаснее, чем в видениях. Её словно окутывало облако злобы, ненависти, смрада. Чудовища выпрыгивали из проходов между трибунами, вот-вот они нападут на людей, вот-вот…

Кайодиви выбежала из галереи и бросилась вниз, на ходу доставая из рукава что-то, похожее на деревянный кинжал. Она остановилась, не добежав нескольких пядей и резко ткнула кинжалом в направлении нежити, а потом прочертила в воздухе причудливый знак.

Время как будто застыло.

Нежить не двигалась с места.

Принцесса вытащила из рукава длинную… гирлянду, состоящую из множества маленьких человечков. Она бросила их на землю между собой и нежитью, отступила на шаг и прочертила ещё один знак.

Время сорвалось вскачь. Человечки принялись расти, расти… и вот между принцессой и чудовищами выстроились ряды одетых в чёрную облегающую одежду воинов. Они схватились с нежитью.

Каждое их прикосновение, казалось, было губительным для чудовищ. Те распадались на куски, возвращаясь в прах. Крики ужаса на трибунах сменились криками азарта. А принцесса стояла недалеко от побоища — спокойная, уверенная, сияющая в своих белых одеждах.

Когда последнее чудовище было уничтожено, человечки поклонились создательнице… и превратились в бумажную гирлянду. Кайодиви бережно подняла её и убрала в рукав.

— Воля неба объявлена! — провозгласила принцесса. — Сегодня священная семья осталась такой же, какой была вчера! Идите по домам! Расскажите то, что видели! Помните — любой из потомков Неба может защитить вас! Идите же!

Люди, оживлённо переговариваясь, спустились с трибун и действительно разошлись. Кайодиви посмотрела на галерею, где я пряталась, и сделала мне знак спускаться.

— Что скажешь о благословении Неба, сестра моя Элесит-дари? — улыбаясь, спросила принцесса.

Вместо ответа я наклонилась и подняла с земли куриную косточку.

— Ты действительно очень талантлива, сестра моя Кайодари.

Принцесса засмеялась.

— А ты умна, сестра моя Элесит-дари. Что же… ты угадала. Но поверь, мои воины справились бы и с настоящей нежитью.

— Верю, — пожала плечами я. — Только настоящая нежить не дала бы тебе времени создать красивое зрелище, так ведь?

Кайодиви внимательно посмотрела на меня.

— Ты сердишься, сестра моя Элесит-дари? О чём болит твоё сердце?

— Я знаю, что тебе надо от Вийника, — ответила я на языке королевства.

Принцесса поджала губы, но почти сразу же снова заулыбалась.

— Ах, сестра моя Элесит-дари, я вижу, Небо к тебе милостиво.

Я не поддержала лёгкого тона и продолжила угрюмо глядеть на принцессу.

— Отпусти его, Кайодиви.

Принцесса подняла брови.

— Сестра моя Элесит-дари, ты просишь о невозможном. Он нарушил законы нашей страны…

— Он спас деревню! — почти закричала я. — Спас людей, без всяких фокусов и обмана! А вместо благодарности его усыпили и предали!

— Уверяю тебя, сестра моя…

— Ты не можешь звать меня сестрой и угрожать содрать с него кожу!

Принцесса вздохнула.

— Сестра моя Элесит-дари, не я сочиняю законы, не мне и их отменять. Этот человек…

— Отпусти его! — настаивала я. — Отпусти!

Кайодиви похлопала меня по руке и улыбнулась своей раздражающе-отстранённой улыбочкой.

— Вижу, ты слишком много ночей провела вдали от своего возлюбленного, сестра моя Элесит-дари. Я пришлю его тебе ночью на ложе.

— Но… — поперхнулась я. — Мы ведь ещё не женаты, я не могу…

Кайодиви изящным движением закрыла мне рот.

— О, такие встречи всегда совершались втайне.

— Уверена, мастер Вийник порядочный человек, — заявила мне Кэсси, когда вечером я рассказала ей о предложении принцессы. — Но вы не переживайте, я буду рядом с вами. И… подождите-ка…

Она ушла в свою комнату и вскоре вернулась с моим дорожным рединготом.

— Эти их наряды слишком прозрачные, — торжествующе сообщила служанка, пристраивая редингот под топчаном, чтобы его не нашла и не унесла Чаедин.

Потом Кэсси ушла и пришла Чаедин, которая отвела меня в принцессину купальню, где, к моему страшному смущению, опытные служанки раздели, вымыли и умастили моё тело. Меня одели в лёгкое шёлковое одеяние, закутали в покрывало и провели обратно. Чаедин расставила в комнате светильники и тактично выскользнула за дверь. Мне было и смешно и неловко от всей этой сцены. Едва я осталась одна, я достала из-под топчана редингот и надела его прямо поверх лёгкого ночного одеяния. С сомнением посмотрела на постель, но сидеть в грубом суконном рединготе на шёлковых простынях постеснялась. Встала. Поняла, что у меня трясутся колени. Я, что, боюсь? Кого? Застегнула редингот на груди и присела на скамью. Немедленно стало жарко и я встала. Прошлась по комнате, чуть не сбила светильник. Снова села. В коридоре раздался звон и я вскочила на ноги. С тихим шорохом отодвинулась дверь. За ней в полутьме коридора стояла чёрная тень.