Маргарита Дорогожицкая - Тени забытой шестой

Отец Георг уступил мне свою каюту, довольно теплую и уютную, перебравшись, согласно своему новому положению, в каюту отца Павла. Чем дальше мы отдалялись от острова, тем больше яснели умы и глаза людей, избавляясь от жуткого наваждения. Я помнил предупреждения Антона о том, что Источник усиливал жажду каждого, кто находился поблизости, и благословлял небеса за то, что моей единственной жаждой, моей одержимостью была Хриз. Увы, она так и не вышла из своего жуткого ледяного кошмара, хотя температура ее тела понемногу возвращалась в норму. Я укутывал ее, согревал горячей морской водой в бутылках, нагретой на солнце, целовал, шептал, что люблю, молился… Мой двойной символ бесконечности исчез, оставив после себя почти незаметные белые следы на груди, какие бывают после обморожения. Отец Георг смотрел на меня с большим сочувствием, мы много говорили. Он рассказал об Искре в Соляном замке, поведал такое, что у меня в голове не укладывалось.

— Наставник, неужели и вы тоже?.. Вы не верите в Единого? Думаете, что он выдумка наших чокнутых предков?

Отец Георг грустно улыбнулся.

— Я верю, Кысей, верю, но не так, как ты. Думаю, что каждый человек в душе верит в свою версию Единого. И попытку наших предков удержать расползающуюся веру в одном образе не считаю такой уж глупой затеей.

— Но начало всего сущего… Что это, если не бог?

— Знаешь, Кысей, я думаю, что бог… Он несоизмеримо большее, чем мы можем себе вообразить. Он играет. Играет и учится, а мы ему в этом помогаем, ибо это и было целью творения. Единый изменяется в соответствие с тем, как меняются наши представления о нем. Он изменяет мир, чтобы тот соответствовал тем представлениям о нем, которые мы в состоянии себе вообразить. Но Единый есть… в каждом из нас, тут ты прав. Мы все… это Единый. Я непременно вернусь к Источнику.

— Там ничего не осталось. Синий лед… его осколки… я все взорвал.

— Есть место на земле, где синего льда очень много, — хитро улыбнулся мне наставник. — Правда, оно находится там, куда добраться очень непросто. Едва ли это случится при мне, стар я уже. Но организовать экспедицию, установить контакт с Искрой, построить на острове новый храм — все это я обязан успеть. Как бы я хотел, чтобы ты возглавил Орден…

Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Я хочу забрать Хриз и уплыть с ней далеко… В Дальний свет, подальше от Святого Престола, уж простите, наставник.

Он тяжело вздохнул:

— Так я и думал… Сейчас начнется грызня за церковную власть, грабеж и захват, появятся дутые пророки и липовые святые, но… Это все мелочи. Вознесение состоялось. Это главное. Знаешь, я берег его, когда ты отказался, но теперь… Если вдруг и в самом деле случится чудо, и Хриз проснется…

Он достал знакомый пузырек с грибным эликсиром и протянул мне.

— Этим Хриз не разбудишь… — не согласился я, отодвигая его руку.

— Это не для нее, а для тебя. Кысей, ты хоть понимаешь, на что себя обрекаешь, если она и в самом деле проснется?

— Она проснется. Она обещала вернуться ко мне, а Хриз обещание держит.

— Едва ли ты будешь с ней счастлив… — вздохнул старик и упрямо подвинул ко мне склянку. — Так пусть у вас хотя бы будут дети. Кто знает, может, она переключит свое внимание на них и будет тебя меньше донимать?.. Да и миру нужны Шестые…

Бытие без цели, без желаний, без смысла… Осознание себя в густом киселе вероятности, которая безжалостно выталкивает разум в пространство и время, приговаривая:

— Живи, живи…

Я захрипела, захлебываясь воздухом, что неумолимо наполнял мои легкие, засушенные и сморщенные. Кровь растекалась по венам, горячая, густая, застоявшаяся… Тело надувалось мучительными толчками, возвращаясь к жизни, полной боли и страданий. Плоть отделялась от плоти, трещали кости, скрипели закостеневшие суставы… после долго, почти трупного окоченения. Я открыла глаза, ослепленная невыносимо ярким сумраком. Хотела закричать, но воздуха не хватило. Надо мной склонилась жуткая бородатая рожа с безумными глазами.

— Слава Единому, пришла в себя! — и полезла целоваться.

Из последних сил я выкинула вперед кулак и попала. Бородач охнул от боли и схватился за нос.

— Хриз!.. — простонал он, пуская кровавые сопли. — Это же я… Ты опять меня забыла?..

Я забилась в угол кровати и лихорадочно пыталась вспомнить, кто я вообще такая и где нахожусь. В мыслях у меня царила удручающая пустота. Я словно плавала в ней, бултыхаясь и норовя удержаться на поверхности осознания собственного существования. Все время казалось, что если отвлекусь хотя бы на секунду, то потеряю себя, растворюсь и исчезну в вечном забвении. Полутемная комната без окон. Узкая кровать. Скромная обстановка. Письменный стол с грудой книг. Бордель? Если и бордель, то какой-то совсем захудалый. Зачем в борделе книги? Бородатый тип назвал меня Хриз. Это мое имя?..

— Ты кто? — хрипло спросила я.

Он молча вытирал кровь из разбитого носа.

— Кысей, — вздохнул он. — Твой муж.

Я тяжело сглотнула и посмотрела на свои руки. Кольца на них не было. Врет. Он проследил за моим взглядом и ухмыльнулся. Совершенно жуткий сумасшедший оскал. В груди неприятно заныло, а в животе забурчало.

— Кольцо ты потеряла. Тебя еле спасли. Ты пролежала без чувств уже… — он задумался, как бы половчее соврать, — уже больше трех суток. Хриз, скажи мне… сколько тебе лет?

Вопрос меня озадачил. Я заволновалась. Почему он спрашивает? Он что, не знает? Сколько мне лет?.. А если я?.. Я провела рукой по волосам, собирая их в хвост, и ужаснулась. Седая! Я седая! Старуха?!?

— Дай мне зеркало!.. — потребовала я.

Он покачал головой.

— Что последнее ты помнишь?

— Дай зеркало! — взвизгнула я и угрожающе отбросила одеяло в сторону. — Немедленно!

Он с интересом за мной наблюдал, не выказывая никакого беспокойства.

— Ответь на вопрос. Тогда дам.

На мне была тонкая сорочка, бесстыдно задранная до живота. Ужас охватил меня. Почему я раздета? Точно бордель! Или еще хуже… Логово извращенца-насильника. Все тело ныло и болело, хотя синяков не было. Значит, я не сопротивлялась. Почему? Потому что он меня опоил! Затащил к себе, опоил и взял силой. Возможно, не один раз. Ненависть придала силы, и я с диким ревом бросилась на него, целясь головой ему в живот.

Он ловко уклонился и поймал меня за волосы. Я царапалась и визжала, плевалась и брыкалась, звала на помощь, но он, не моргнув глазом, отшвырнул меня обратно на постель.

— Хриз, прекрати! Или свяжу!

Я перекатилась по постели, свалилась на пол, схватила тяжелый ночной горшок, замахнулась и… Вот демон!

— Теперь придется тебя купать… — с удивительным спокойствием заявил бородач. — Если не прекратишь драться, свяжу. Веди себя прилично, ты же не бродяжка подзаборная все-таки… Или ты этого тоже не помнишь?