Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

— Берни, веди меня обратно, в кабинет полковника. — Берни молча ведет меня наверх, к солнцу и жаре.

В кабинете полковника ничего не изменилось, только еще жарче стало. Мара лежит на полу и, кажется, спит, а сейн копается в бумагах, и ворот рубахи его расстегнут, а вот это уже совсем не по уставу. Сажусь в удобно стоящее кресло, мужчина за столом смотрит на меня вопросительно. А столик–то ничего, не ДСП, настоящее дерево, солидный, основательный, и сукно на нем новое, такое приятное на ощупь, наверно илларья шерсть. Так, о чем это я?

— Я бы, полковник, на вашем месте перебралась со всеми этими бумагами в соседнюю с Одриком камеру. Там так хорошо, прохладно…

— Асса Анна, у вас изумительное чувство юмора.

— Спасибо за комплимент, но вернемся к делам. Ситуация такова — мне нужен, этот молодой маг, что сидит у вас, а вам, как мне помнится маг, что у меня на поводке. Предлагаю взаимовыгодный обмен, — и машинально поглаживаю пальчиками сукно.

— Вы согласны снять поводок с ассы Вордера? — Мара при упоминании этого имени рычит.

— Нет, снять — не согласна, но могу передать управление его поводком, например, Вам.

— Знаете, асса, вы первый маг, который умеет вести дела и договариваться, а не только угрожать, — а глаза куда–то косятся.

— А зачем сразу угрожать? Угрозы — это так, розочки на торте, не более. Так что согласны? Маг на мага, хороший обмен. К тому же с точки зрения торговли, я вам делаю огромную скидку. Потому как маг Одрик почти никакой, то ли дело асса Вордер. Да и преступления их тоже несоизмеримы, один, прошу прощения, всего лишь вам в челюсть дал, а другой человеческие жертвы приносил. Потом, я в принципе, могу пока и без Одрика обойтись, а вот у вас возможности договориться со мной по этому вопросу больше может и не представиться. Да и парня жалко, у него послезавтра день рождения.

— Я могу подумать? — Видали, он еще думать собрался, а глазки–то блестят странным блеском, совсем нерабочим надо сказать, убираю со стола свои заигравшиеся пальчики.

— Думать? Да вы должны меня уговаривать взять Одрика и отдать Вордера. А Вы думать собрались… Чем Вас эта сделка не устраивает?

— Я не знаю, за что получил в челюсть, — я чувствую, что мне уже тоже хочется дать ему в челюсть.

— А, это… Я тоже не знаю, за что он вам дал. И что? Мне это не мешает. Но думаю, что скоро мы это не узнаем, Одрик собирается молчать как гоблин на допросе.

— Если дело обстоит так, то ладно… Берни! Веди сюда ассу Вордера.

Мне самой общаться с синим коллегой не хочется, может быть в другой раз, но не сейчас, жара донимает нестерпимо. И я еще в льняной размахайке и плетеных сандаликах, а ведь полковник, страшно подумать, в форменном мундире и… О, ужас! В сапожищах! Мне его хочется пожалеть… хотя бы охлаждающий полог раскинуть. Но нет! Отделываюсь сдержанным приветствием ассе Вордеру. Загоняю плетение поводка в стеклянную каплю и торжественно вручаю сейну Калларингу. Наши пальцы соприкасаются на мгновение… или дольше, они даже сплетаются, м–да, жара мозги, конечно, точит, но не до такой же степени.

— Полковник, может быть, Вы дадите соответствующие распоряжения, и я покину это заведение, чтобы больше Вам не мешать. У Вас с ассой Вордером, наверняка, предстоит конфиденциальный разговор.

— Да–да…конечно, — произносит он совершенно изможденным голосом.

— Я, пожалуй, подожду снаружи в коридоре.

В коридоре воздуха побольше, и скознячек, из многочисленных дверей, гуляет. А местные сотрудники в своей черной форме мужественно превозмогают погодные катаклизмы, бедненькие. Понятное дело, люди подневольные. А кто–то не хочет ни на йоту отступить от устава, и дать команду на свободную форму одежды. И сам мается, и людям пытку устроил, упертый как осел. Хотя ослов на Лари не водится… а, вот сейн Калларинг и будет первый. Вот и еще одного ведут, тоже, как упрется, не своротишь, будет второй… Они внешне разные, но где–то внутри на редкость похожи, просто поразительно…

Так, это все лирика. Только бы мой фантазер сейчас не вычудил ничего, хоть в железах, а в глубине бунтует, я отсюда чувствую. Хорошо, что полковник занят с Вордером, Одрика отпускает дежурный офицер. Как только с него снимают кандалы, сцапываю его под ручку и к выходу:

— Давай отсюда живенько.

— Да хоть скаковым варгом, асса Анна.

— Скаковым не надо, у тебя ноги в два раза длиннее, мне не успеть, — мы уже почти дошли до лестницы вниз. Но надо же было полковнику за каким–то фигом высунуться из своего кабинета.

— Молодой человек! Асса Одиринг, Вы не считаете необходимым как минимум извиниться? — Гаарх его дернул, сидел бы себе за своим столом, так нет, родовая спесь покоя не дает.

Одрик замирает на полном скаку, и лицо искажает гримаса, кажется, я слышу, как бухает пульс на его артериях. Что сейчас будет! Я зажмуриваюсь… Дальнейшего даже я предполагать не могла. Одрик, не оборачиваясь, отводит за спину руку в поднятым вверх средним пальцем, и произносит на великом и могучем с ларийским акцентом, но громко и четко:

— Обломайся, кАзел!

Далее немая сцена, но еще не занавес. У меня ведь скопировал, подглядел где–то, уши оборву, язык отрежу! Полковник по интонации понимает, что его более чем послали, некоторое время в шоке, подавился воздухом, не вдохнуть, не выдохнуть не может. Остальные просто застыли, хлопают глазами, ждут, что будет. Я, воспользовавшись паузой, отвешиваю балбесу не сильный, но звонкий подзатыльник, хватаю его за руку. Мы срываемся с места, и проносимся вниз по лестнице, Одрик чуть не сносит дверь, за ним Мара, я последняя успеваю проскочить в просвет, и дверь захлопывается за мной. И, несмотря на то, что за нами никто не гонится, он пролетает не оглядываясь до моста над рукавом Несайи, издает невообразимый вопль, и перемахнув через перила плюхается в воду. Вот здесь наверно занавес…

Пока я по такой жаре бежала за ним до моста, думала — убью. Но мой раздолбай уже вылез из протоки, мокрый, грязный, но счастливый до одури. Не, с таким счастьем не умирают. И я, не стесняясь в выражениях, на дикой смеси ларийского и родного, высказываю все, что про него думаю. А Мара сидит и лыбится, довольная, что не ей одной достается.

— Ты что творишь? Жить надоело!

— Как что? Приобретаю репутацию.

— Я бы тебя собственными руками придушила, и благодари Пресветлую, ты пока мне нужен. Но это только пока!

— Тебе можно, а мне нельзя?

— Я в отличие от тебя, знаю значение произнесенных слов и правильное исполнение жестов.

— А что–то не так?

— В идеале сначала палец демонстративно облизывается или обсасывается…

— Ничего, ты же меня всему научишь?

— С какой это радости?

— А очень удобно разговаривать на никому неизвестном языке, идеальная маскировка. И никаких пологов от прослушивания не надо.