Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

Седой оборотень ждал меня с постной миной, по моим действиям возле портала он уже догадался, что и тут не все ладно.

— Извините, Каннор Ланк, но портал заблокирован на вход, но выйти из него можно, и есть смысл попробовать разблокировать его изнутри. Во всяком случае, товары, что закупит Юллит, можно с караваном вывести прямо сюда, а не возить через болото и не делать временный портал.

— И сколько можно провезти товаров?

— Да сколько хотите. Собрать караван варгов и провести… Я буду в Караваче, договорюсь с Юллитом. Надо только сторожей предупредить, чтобы не убили нас случайно, когда выходить будем.

— А как же вы обратно вернетесь?

— А я могу из портала не выходить, или придумаю что–нибудь. Это пока не важно. У нас тут есть еще какие–либо дела или можно уезжать?

— Есть. Есть еще одно небольшое дело. Идемте, я кое–что Вам покажу. Вы не испугаетесь, если я немного понесу Вас на руках?

— А без этого никак нельзя?

— Мне не хотелось бы одевать седло…

— Ну, если вы меня не уроните, то давайте.

Трансформация человека в ящера. Закрываю глаза, страшно. Цепкие руки с огромными когтями подхватывают меня и быстрый бег, да еще и по пересеченной местности. А старейшина еще в хорошей форме. Если бы знала, что он по камням и ущельям меня на руках потащит, ни за что бы не согласилась. Но повезло, не уронил, довез. Или донес?

С облегчением вздыхаю, когда чувствую под ногами твердую землю. Мы где–то на другой стороне острова, на довольно широком карнизе. Каннор Ланк подходит к скале и отодвигает ее в сторону. Не, это не скала, это паутина с налепленными на нее камушками, если не знать, то и подойдя вплотную — не заметишь, настолько искусна маскировка.

Внутри пещеры прохладно. Оборотень берет с полки на стене фонарь, зажигает его и предлагает мне следовать за ним. Мы идем долго, спускаемся низ. Дорога удобная, в местах, где идти трудно, в скале выбиты ступени, есть мостки и перила. Цивилизация.

Вот еще одна занавеска, сделанная столь же искусно, за ней несколько пауков–сторожей. Ощетинились, но потом словно услышав пароль, расступились, пропуская нас внутрь большой и очень холодной пещеры. Вдоль стен лежат груды снега и льда.

— А откуда здесь снег? — старейшина мне поясняет.

— Зимой, когда наверху его много. Сторожа приносят его сюда в корзинах и заполняют почти всю пещеру целиком. Нужно поддерживать здесь определенную температуру.

— А что здесь хранится?

— Сейчас увидите. Вот уже пришли.

Перед нами большая пещера, когда мы входим, под потолком загораются несколько магических шаров. Их света достаточно, чтобы разглядеть, что в ней стоят большие стеллажи, на стеллажах, корзины, много–много корзин, на корзинах бирки.

— А что в корзинах?

Старейшина молча идет куда–то вглубь пещеры, изучает бирки, находит что–то радостно улыбается, и снимает со стеллажа одну из корзин. Снимает ее аккуратно, даже нежно. Торжественно откидывает крышку. Внутри корзины на мягкой подстилке из травы и перьев лежат большие яйца. В магическом диапазоне я вижу, что это яйца оборотней.

Дядюшка выводил их для войны и многое предусмотрел. В голове крутится фраза:

«На случай непредвиденных ситуаций предусмотрено возможное хранение яиц изделий N 2 в темном холодном месте. Срок хранения не ограничен. Рождаемость после 2–х лет хранения составила 10 из 10.»

— Вот это мой младший брат. Ему немного не повезло…, но я надеюсь, что придет тот день, когда он увидит свет Андао. — Голос Каннора Ланка тих и грустен.

Это ж сколько оно здесь лежит? И ведь, судя по всему зародыш внутри яйца жив, и если его согреть, то вылупится вполне здоровый оборотень.

— И много их здесь? — Я с некоторой долей ужаса осматриваю размеры пещеры.

— Больше двух тысяч. Из всех из них вылупятся только мальчики.

— Почему они здесь?

Оборотень нежно и аккуратно закрывает крышку корзины, ставит ее на место и объясняет мне:

— Как я Вам уже говорил, мы уже много лет ограничиваем свою рождаемость. В одной семье два, реже три ребенка, не более. Но природа иногда берет свое, и тогда таких детей мы относим сюда, в хранилище. Мы надеемся, что когда–нибудь, когда мы переселимся в теплые земли, мы вынесем отсюда своих детей. Они вылупятся, вырастут и будут верно и преданно служить Вам и своему народу. Я слышал, что у людей есть такое понятие как «наемники», солдаты, воюющие за деньги. Мы не обольщаемся, мы понимаем, что это один из лучших способов для нас заработать на жизнь в большом мире, и мы к этому готовы.

— Но на это понадобится время…. Вы растете, так же, как и люди…

— Да, мы и это предусмотрели. Пойдемте…

Мы выходим из пещеры с яйцами, и еще немного поблуждав по переходам, входим в еще одну пещеру. Вход закрыт толстым слоем паутины, тамбур, и еще один толстый слой паутины. Здесь еще холоднее, я чувствую, что скоро простужусь и заболею, из носа у меня уже капает. На стенах иней, а вся пещера полна мяса!

— Ого, а вы говорили, что иногда голодаете.

— Да, бывает, но мы откладываем эту еду для маленьких, что спят в своих яйцах, дожидаясь часа своего вылупления.

— На какой срок тут хватит еды?

— Года на три, на усиленное питание для кормящих матерей и молодых ящеров. Это не много, мы это понимаем, но больше откладывать не можем.

— Круто. — Больше мне сказать нечего.

— Идемте, а то вы совсем замерзли…

Мы срочно выходим на поверхность. Наверху я никак не могу согреться, меня бросает в дрожь от воспоминаний о пещере и хранящихся там десятилетиями яйцах. Оборотень, даже не спрашивая моего согласия, подхватывает меня на руки и тащит в лагерь сторожей. Там в одном из домиков кто–то затопил печку и согрел одеяла, Мне бы в горячую воду, но чего нет, того нет. Приходится обходиться горячей печкой, теплыми одеялами и горячим чаем. Жалко я не взяла с собой фляжку с гномьей огневкой. Вот всегда так, не возьмешь, что, а оно и понадобится.

— Госпожа, как вы? Может еще отвара? — Юллит ужасно вежлив и предупредителен.

— Спасибо, хорошо, я уже почти согрелась… Пчхи, пчхи…

— Извините, нас, мы забыли, что люди мерзнут.

— Ничего, я счас согреюсь, еще попью горяченького и завтра буду в полном порядке. Пчхи, пчхи…

Не обманула, к утру мне и вправду полегчало. Ночью Мара преданно грела мне бока, отвар был лечебным, а я еще на ночь поставила на себя все лечебные плетения, что знала.

Быстрый бег ящеров по болоту и при последних лучах Андао, мы вернулись обратно в столицу.

Как же я хочу в горячую ванну. Завтра схожу к Хозяевам, а послезавтра обратно в Каравач.

Темная летняя ночь… Спят добропорядочные столичные граждане, а те, которые своей добропорядочностью похвастаться не могут или не хотят, те веселятся, отдыхают или работают. Кто как… Вот асса Прудинг, например, предпочел бы спать, а не ходить по темным улицам. Пока он шел через веселый квартал к нему уже несколько раз привязывались разные темные личности, и если бы не выставленная на всеобщее обозрение огненная защита и нарочито светящееся в темноте кольцо магистра красной магии, то неизвестно, дошел бы он до нужного ему трактира или нет. Маг представил себе, как ему было бы хорошо дома, на кушетке с книгой в руках перед открытым окном в сад, и в очередной раз вздохнул. Как же он ненавидел все эти темные делишки, которыми ему приходилось заниматься, чтобы оправдать свое место в Совете магов.