Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

— А теперь расскажи мне, своему старому другу, что случилось? — у полковника внутри зашевелился азарт охотничьей погони, древнейший из азартов, без него мужчина слишком задумывается о смысле жизни, потом теряет к ней интерес, теряет все определенные ему свыше аппетиты и безвременно хиреет. В принципе, мужчина сначала охотник, а потом уже все остальное. А если ты не охотник, то сразу становишься добычей, другого не дано.

— Для начала это мне надо просить у тебя, что случалось? Почему ты один? Я слышал, ты был счастлив в браке? Да и дети, я слышал, были. Где все?

Черный полковник нахмурился, на его лоб набежала тень мучительно страшных воспоминаний.

— Нет, ну если не хочешь, не рассказывай. Я не настаиваю, просто мне кажется, что та проблемка, с которой я пришел к тебе и те … э–э–э … события взаимосвязаны.

— Взаимосвязаны говоришь… Это хорошо, это замечательно. — От того как были сказаны эти слова мэтру спешно захотелось оказаться где–нибудь подальше, на водах лечить печень. Мэтр не был трусом, но стал оглядываться по сторонам в поисках пути отступления, или вернее сказать поспешного бегства. Сейн Дьо–Магро стремительно встал и направился к шкафчику у стены, запустил руку в его темные недра, достал и налил в серебряные стаканчики рома, не какого–нибудь, настоящего из южных морей, а не пиратской сивухи. И обернувшись через плечо, спросил:

— Ром будешь? Только закуски нет. Тут есть какое–то печенье, но за его съедобность я не ручаюсь.

— Давай свой ром. И печенье тоже давай …

Сейн Дьо–Магро не привередничая, подставил к креслам у камина, где они сидели, когда начали свой разговор, маленький столик. Водрузил на него большую, оплетенную бутыль с ромом, аккуратно перенес на столик уже наполненные стаканчики и рядом поставил вазочку с печеньем.

— Ну что, за встречу?

— Поддерживаю…

Ром был крепким, но печенье могло в этом дать ему значительную фору. Держалось насмерть и раскусить его никому из присутствующих не удалось. И тот и другой вернули сомнительную закуску в вазочку. Сейн посмотрел на печенье задумчиво, он хорошо помнил тот день, когда его испекли. Пресветлая богиня, как давно это оказывается было …

— Ладно, старый пьяница, слушай. — И сейн Калларинг сухо и по деловому рассказал своему старому другу, события, навсегда изменившие его жизнь.

Как все же странно бывает, два человека в один и тот же день, и почти в одно и то же время вспоминают одни и те же события, и так по–разному.

— Извини не знал…

— Да что уж там… Давай помянем моих.

Помянули, помолчали, глядя на колеблющееся в камине пламя.

— Теперь, Оле твоя очередь…

Мэтр Олирко собрался с духом и начал:

— Я приехал в этот город сегодня днем по своим некоторым частным делам. — Сейн вопрошающе вскинул бровь. Мэтр вздохнул и все же пояснил: — Мне надо было сходить к гадалке, при этом так, чтобы об этом никто не узнал, инкогнито, так сказать…

— В столице, что гадалки перевелись?

— Нет, куда ж без них, но все они на кого–то работают, а моя деятельность, последние несколько лет, она … как бы это сказать … Не выносит чужих ушей.

— Про сферу деятельности можешь не пояснять, как бы это выразиться помягче, мне докладывали.

— Ну, если знаешь … В общем мне посоветовали обратиться к одной гадалке в Караваче. Я подумал и поехал, решил и развеяться заодно, воздух у вас, со столичным не сравнить.

— И что сказала гадалка?

— Сказала прийти завтра, она вчера гадала и ей отдохнуть, дескать, надо. Так вот, гуляя по улицам вашего славного города, я зашел в очень интересную лавку — «Сладкие сны» называется. Сон там прикупил …

— И что кошмар приснился? — Калларинг налил еще по порции рома. — Давай, за сны, хорошие и добрые…

— Не откажусь… Сон, сон был хороший, не об нем речь, а об его создателе … и о сапогах… — Сейн Дьо–Магро откинулся в кресле и заржал.

— Оли, ты никогда не умел рассказывать, а смешать сны и сапоги в одном рассказе можешь только ты. Продолжай дальше рома у нас еще много. Ты не представляешь, как давно я так не смеялся.

Мэтр Олирко совсем не обиделся, рассказчиком он впрямь был не очень хорошим, подождав, когда сейн закончит смеяться он продолжил:

— Когда я был молодым и тощим …

— Ты, тощим? Помнится, еще двадцать лет назад у тебя уже было брюшко, правда ты и сейчас не слишком толстый, но тощим…

— Не перебивай, а то рома не хватит.

— У меня в подвале еще бутыль есть…

— Ну, тогда, ладно. Так вот, когда я был молодым и тощим, и только осваивал свою древнюю профессию … — Сейн опять забулькал в кресле от смеха, но глядя на не довольное лицо рассказчика, замахал руками:

— Продолжай, не обращай на меня внимания. Просто я всегда знал о твоей «древней профессии», так что продолжай смело.

— Всегда знал? А я то… Да чего уж теперь, наливай … За молодость, чтоб мы всегда были молодыми в душе.

— Хороший тост.

— Так вот, когда я осваивал свою профессию, ночью я залез в один дом…

— И попался…

— Подался, я, между прочим, всего два раза в жизни, считая этот.

— Не горячись, я знаю, что ты хороший профессионал. Продолжай…

— Хозяин этого дома был странным типом. Он ходил по окрестностям, собирал камни, говорят, ездил за ними к гномам, и они к нему приезжали, хотя от их гор было очень далеко. В рванье не ходил, но и транжирой не был. А у нас знаешь же, все кто с гномами общается, считаются богачами. Вот я и подумал, что если поискать, то у него можно будет что–нибудь … э–э–э … позаимствовать, чтобы прокормиться, а может и найти средства на взнос для вступления в гильдию.

— И как он тебя поймал?

— Да он собственно и не ловил. Я полез в дом через чердачное окно, а у него на чердаке был кабинет, что ли, и там, на стеллажах хранились камни, разные камни много разных камней. До сих пор не знаю, как это произошло, но стеллажи упали прямо на меня…

— И тебя завалило … камнями, которые ты хотел украсть …. — Сейн не выдержал и опять заржал.

— Ты зря смеешься, мне тогда сломало руку и сильно ударило по голове, я потом несколько дней был без сознания. А этот странный тип, Максом его звали, не только не вызвал стражу, а выкопал меня из завала, вызвал мне лекаря и все время, пока я болел, ухаживал за мной и кормил с ложечки.

— И что он за это хотел с тебя получить?

— Ничего.

— Ничего?

— Совсем ничего. Более того, я жил в его доме более года. Чтобы совсем мне не быть нахлебником, я стал помогать ему по дому и саду, помогал с разбором завала на чердаке. И вообще, это было самое лучшее время в моей жизни. Понимаешь, если бы я тогда попался страже, то в тюрьме я бы не выжил.

— Ну, тогда за бескорыстие…

Они выпили еще по одной.

— А почему ты не остался с этим … Максом?