Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

— Сейн Калларинг, неужели все так серьезно?

— Более чем, более чем… — старичок между тем молча стоял посреди кабинета и внимательно рассматривал Одрика. — Ну что Антонин, скажешь?

— В молодом человеке самое приметное это — волосы запоминающегося песочного цвета, молодость и худоба. Еще глаза, но с цветом глаз, если сам молодой асса не справится, придется обратиться к другому магу, чтобы временно поменять.

— Оставь мои глаза в покое! — Взвился наш юноша, и кинул на незадачливого Антонина такой испепеляющий взгляд, что и его, и полковника Калларинга (уж он наверняка неробкого десятка) заставило вскочить из насиженного кресла. Маги вообще жутко ревнивы в отношении своих достоинств, а тут еще и «не справится», «обратиться к другому магу», кто ж такое будет терпеть? В глазах Одрика действительно сверкали искры, хищно загнутые пальцы рук скребли почти новое сукно на столе полковника, и на нем оставались порезы как от бритвы.

«Пресветлая богиня! Это что еще такое? ", — искал ответ сейн Калларинг. «Вот как значит, птенец–подкидыш оперяется. И не чайка белокрылая из него вырастает, а сущий ястреб».

— Одрик, мальчик мой! Спокойно, только спокойно, посмотри на меня, — звал Калларинг. Бесполезно, взгляд Одрика пригвоздил щуплого Антонина к стене. Полковник взял бокал для воды и бросил, словно надеясь сбить этот взгляд. Зрачки мага отклонились всего на мгновение, на долю мгновения, бокал разбился о невидимое препятствие, и осколки полетели обратно в полковника. Тот едва успел загородить лицо руками…. Лотти, она не испугалась, а просто подошла и повернула голову Одрика своими руками. Потеряв обидчика из поля зрения, Одрик опомнился, вздрогнул, возможно, даже ужаснулся. Но Лотти сжимая руками его виски, усадила его обратно в кресло, повторяя шепотом: «Все хорошо, все будет нормально». А тем временем, чувствуя на себе более чем вопросительные взгляды сейна Калларинга и Антонина, прикидывала, чтобы ей такого правдоподобного им сейчас ответить.

Калларинг смел осколки со своего кресла чьим–то рапортом, занял прежнее положение и, стараясь сохранить невозмутимость в голосе, спросил:

— Лотти, милая, ты можешь пояснить произошедшее?

— Сейн Калларинг, уважаемый Антонин, — начала она, выкраивая себе еще несколько секунд для размышлений, — понимаете, это так называемая стихийная магия. Это как явление природы, как шаровая молния, как град летом или северные сполохи в наших местах, это бывает редко, но бывает. Магия это тоже часть природы и иногда может проявляться таким странным образом.

— Ты знаешь, Лотти, мне бы не хотелось больше сталкиваться с шаровыми молниями у себя в кабинете?

— Да, я полностью с Вами согласна. Но Одрик сейчас расстроен, напуган, все–таки подобное случается не каждый день.

Полковник уже начал согласно кивать головой, и девушка продолжила:

— Ну и в таком возрасте….

— В каком еще ТАКОМ? — полковник недоверчиво сдвинул брови.

Лотти замялась, или сделала вид, что замялась, она дважды набирала воздуха для фразы, устремляла глаза то в пол, то в потолок, наконец, остановив взгляд на изрезанном в лапшу зеленом сукне, выпалила:

— В период юношеского гормонального максимума.

— О! Пресветлая богиня! — простонал сейн Дьо–Магро, и, обхватив голову руками, пробормотал еще что–то, но явно не молитву Пресветлой.

Высказав, все что хотел, полковник обратился к уже присевшему на стул Антонину:

— Ну и что ты теперь думаешь?

— Думаю, что ему тем более необходимо уходить из города. Я поеду с ним, — странно, но ни один мускул не дрогнул на лице Антонина, его терпению и хладнокровию можно только поражаться.

— Весьма, весьма обяжешь, — оценил Калларинг, приложив правый кулак к своей груди.

— Хорошо, обойдемся без радикальных мер. Волосы покрасим, можно с помощью грима добавить десяток лет, усы с бородкой — это, пожалуй, лишнее. Час на все можем ехать, хотя нет, получится дольше, варгов и прочие припасы придется купить, на это тоже время надо.

— Зачем варгов, через портал можно…

— Ну, уж нет! — Весело сказал сейн Дьо–Магро. — Скрываться, так скрываться. Ножками, ножками придется поработать.

— Ножками, это если пешком, — возразил ему старичок, — а если на варгах, то это совсем другим местом.

И они оба весело посмотрели на Одрика. А Одрику ужасно захотелось разреветься и как маленькому просить взрослых дяденек не обижать его и не выгонять из дома, под зиму на мороз. Видя его настроение, сейн решил выдвинуть последний аргумент.

— Одрик, в твоем возрасте почти все юноши мечтают сбежать из дома и по путешествовать, посмотреть мир, познакомиться с новыми городами и людьми. Я в твоем возрасте… Эх, да чего там… А тебя из дома не выгнать, сидишь в своей лавке, скоро грибы на тебе расти будут. Ты уже с собой справится не можешь, сам видишь, что тебе просто необходимо проветрится. Лотти, поговори с ним, я вижу, что ты девушка разумная, может он тебя послушает.

— Одрик… — начала было Лотти.

— Лотти, вот только ты не начинай, а? Я все понял… Только не ко времени все это как–то…

— А когда неприятности бывают ко времени?

— Хорошо! Я поеду. К гномам, они меня давно к себе приглашали, только я поеду один, без сопровождающих.

— Это не обсуждается, Антонин поедет с тобой. Ну, пойми же, ты нигде кроме Каравача не был, к дороге дальней совершенно не приспособлен, даже костра правильно развести не сможешь, а об уходе за варгами я вообще молчу.

— Пешком пойду.

— Пешком ты до гномов дойти не успеешь, далеко, утопнешь в снегах и поминай, как звали. Если пойдешь до гномов пешком, то можешь вообще оставаться в Караваче и молиться Пресветлой богине, чтоб она тебя оберегла от наемных убийц.

— Одрик. Тебе надо ехать. Решено, завтра утром направитесь к гномам. — Постановила Лотти. — Одрику ничего не оставалось, как смириться, и они уже втроем покинули казарму тайной стражи.

На выходе из казармы, мрачный Одрик снабдил навязанного ему слугу деньгами на покупку варгов и припасов, и в мрачнейшем расположении духа повел сестру домой, заходя по дороге в нужные по ее мнению лавки. Лотти тоже была расстроена, но пользуясь рассеянностью, Одрика больше покупала вещей ему в дорогу, чем себе. Она то может потом сходить в лавку в любой момент, а Одрику ехать далеко… Одрик пребывавший в мрачнейших раздумьях о превратностях своей горькой судьбы, не сразу заметил, что большинство покупок предназначено не для Лотти, а ему, но было уже поздно… Деньги, взятые с собой, почти закончились, осталась только мелочь — продукты закупить. Одрик помрачнел еще больше, теперь ему после обеда вместо того, чтобы греться дома у камина и собирать книги и вещи в дорогу придется топать в банк.