Игер Кау - Пепел и пыль [litres]

Следующий день отличался от предыдущего лишь тем, что пейзаж за окном продолжал меняться, словно подчеркивая, что до столицы империи осталось всего ничего. И еще тем, что общался я исключительно с Тагрисом. Впрочем, проводник заглядывал всего раза четыре – исключительно ради того, чтобы заработать на моем нежелании посещать ресторацию. Не сказать чтобы он сильно этим меня разорил, но в следующий раз я, пожалуй, пожертвую секретностью.

Ближе к вечеру небо затянуло тучами. А когда солнце скрылось за горизонтом, первые капли забарабанили по стеклу. Я ожидал, что дождь будет лениво моросить всю ночь, однако вскоре поднялся ветер – настолько сильный, что пока еще видимые верхушки деревьев начали сгибаться до почти горизонтального положения. Потом вдали что-то сверкнуло, следом – после продолжительной паузы (я успел досчитать до тридцати) – громыхнуло.

Когда громыхнуло в третий раз, дождь пошел стеной. Казалось, поезд вошел в какую-то темную бездну, которую ослепительные молнии не могли разорвать. Но было ясно, что центр грозы приближается – паузы между вспышками и раскатами грома становились все короче. Как-то совершенно незаметно на этом фоне проскочила первая остановка в Восточной Аларии – кажется, на здании вокзала тускло светящимися буквами было написано «Алаган» – к поезду, казалось, вовсе никто не подходил. Кроме служащих, перегружавших мешки с почтой, разумеется.

Минут через двадцать мы двинулись дальше. Очень неспешно. Правильно, незачем гнать в такую погоду. Лучше слегка припоздать, чем вообще не доехать.

Ближе к полуночи дождь заметно ослабел, но я заснул, не дождавшись его окончания.

Спал я в этот раз почему-то долго, так что Тагрису, притащившему завтрак, пришлось немного постоять под дверью. Кстати, интересно, кем он меня считает. Вряд ли Тагрис всерьез верит, что я «простой механик из Градены» – особенно после случившегося в Дигероне. Вряд ли Сигрел с ним не поделился впечатлениями. Но сдается мне, что, как и его коллега, докладывать начальству Тагрис не побежит. Потому как наверняка сделал правильный вывод, что ввязываться в такие игры не стоит. Или не сделал? Нет, пожалуй, судя по его физиономии и спокойствию стража, все-таки сделал.

Тогда почему мне немного не по себе? Из-за того, что не получилось толком поговорить с Тианой? Или потому, что вот-вот я окажусь в Тероне, где, скорее всего, наконец-то распрощаюсь с компанией, к которой, что уж от себя таить, успел привязаться? Или есть что-то еще, чего я в упор не вижу?

Конечно. Сладкая парочка – Тилен и Ксивен. Почему я должен быть уверен, что они ни о чем не догадываются? Наверняка должны были напрячься после исчезновения шестерки. А учитывая, что граф вполне мог попросить маркизу не покидать поезд на остановках, чтобы не дать им воспользоваться телеграфом… Впрочем, а что им сейчас даст телеграф? Только возможность предупредить о вероятном провале, но об этом они должны были сообщить еще в Тигуре, если не раньше. Выслать замену шестерке никто не успеет – завтра вечером мы уже будем в столице. Да и просто действовать слишком радикальными способами в такой близости от Тероны – чревато. Это не тот случай, когда результат оправдывает средства.

Впрочем, что касается этих двоих, то пока что я опаснее для них, чем они для меня. Потому что они не знают, что я рядом. Правда, и я не могу подойти слишком близко без риска для собственного здоровья. Тилен отличный стрелок, а Ксивен хоть и не силен в драке, зато кинжал в его руке сразу поменяет нас местами. К тому же в магии он, похоже, разбирается получше меня – по крайней мере в той, где не требуются особые способности. А против них двоих сразу я по собственному желанию не полезу. Разве что в угол загонят…

Ближе к обеду постучалась Ольта – едва я о ней подумал. Вид у женщины был озабоченный, но ничего объяснять не стала – поздоровалась, сунула мне бумажный квадратик, буркнула, что «времени нет разговаривать, перед ужином зайду за ответом». И тут же ушла. Точнее, почти убежала, оглядываясь.

Что у них там стряслось?

Я держу в руках письмо, не решаясь развернуть.

Стук в дверь.

Собственно, пора бы уже и Тагрису подойти – насчет обеда. Прячу письмо в карман, дергаю ручку – дверь отъезжает в сторону…

И запоздало соображаю, что страж уже взвыл на самой высокой ноте, а стук… не принадлежит никому из тех, кого я ожидал увидеть. И в то же время что-то напоминает. Я отпрыгиваю назад, хотя понимаю, что дотянуться до револьвера не то что не успею – просто не смогу.

Нет у меня этих секунд.

Человек из коридора бросается на меня молча. В левой руке армейский нож, в правой – нечто среднее между ножом и тесаком. То ли удлиненный кинжал, то ли сильно укороченный меч. Ну да, шуметь они не могут.

Успеваю отскочить вправо и отбить в сторону правую руку напавшего и перехватить левую, одновременно попытавшись ударить коленом в пах. Лезвие недотесака пропахивает нижнюю поверхность стола, нож улетает куда-то в сторону. Ударить коленом попытался и он, но я его опередил, да и вышло у меня лучше. И тут мы оказываемся лицом к лицу.

Это Ксивен.

Продолжая начатое вращение, мы валимся на сиденье (правое для него, левое для меня), Ксивен – полагаю, что все-таки очень больно – прикладывается спиной о его край, и тут же соскальзываем на пол, где уже я врезаюсь в опору стола затылком. Впрочем, она – опора – тут же спасает мою шею от знакомства с лезвием недотесака, или как правильно называется эта хорошо заточенная железяка. Все же пустить мне кровь ему удается – лезвие, распоров ткань на плече, оставляет неглубокий порез. Телохранитель маркизы пытается повторить удар коленом, одновременно стремясь достать меня «огрызком меча», но в сильно ограниченном пространстве – ограниченном мной, столом и ящиком для багажа под сиденьем, – получается плохо. Мы почти прижаты друг к другу, мои глаза на уровне его подбородка. Ксивен выворачивает руку и пытается взмахнуть своим оружием, рискуя, правда, отрезать по пути собственный нос. Бью его под кисть, пальцы противника разжимаются, теперь и тесак улетает куда-то мне за спину. Судя по звуку, падает на пол.

Расстояние между сиденьями достаточно велико, чтобы тут могла поместиться дама в пышных юбках, не то что двое мужчин, тем более лежащих на боку. Так что Ксивен, упирающийся спиной в ящик под сиденьем, отпихивает меня, поднимается, едва не снеся головой крышку стола, и прыгает за ножом, упавшим на сиденье за моей спиной.

Поворачиваюсь лицом вверх, понимая, что могу не успеть подняться, нащупываю рукоять тесака. Упал он, правда, лезвием ко мне, но схватить и развернуть – дело пары мгновений.

Подняв нож левой рукой, Ксивен разворачивается ко мне, но я бью его по ногам. Ему удается устоять, хоть и приложившись о дверной косяк. Он в ярости, это видно, но об осторожности не забывает. Бросается вперед, надеясь выбить клинок из моей руки. Однако промахивается, а я, схватив его ногу, дергаю за сапог из всех сил. Вот мы снова оба на полу, оба пытаемся подняться. Его нож вскрывает рукав моей рубашки, оставляя неглубокий, но длинный порез. Я же, совершенно не чувствуя боли, выбрасываю вперед раненую руку с зажатым в ней трофейным клинком. Ксивен уже отвел руку для еще одного удара, но лезвие потерянного им оружия вспарывает одежду и входит в плоть. Удар получился скользящим, ничего важного не задев, скорее всего, но из него словно выпускают воздух. Я вижу страх в его глазах.