Игер Кау - Пепел и пыль [litres]

А я намерен.

Потратив большую часть дня, возвращаюсь в гостиницу, в сопровождении носильщика, который тащит увесистый тюк с новой одеждой и обувью. Переодеваться я пока не стал, вопреки первоначальному плану. Решил, что лучше будет сменить образ (а может быть, и имя) в другом месте. В купленном мной «Теронском вестнике» нашлась, к счастью, колонка, посвященная сдаче жилья для длительного проживания. Отметив несколько адресов с приемлемой ценой, отложил поход по ним на завтра.

Вечер, как и планировал, трачу на знакомство с окрестностями столичного особняка Фогеренов. Он и правда находится недалеко от моего нынешнего пристанища – понадобилось немногим больше двадцати минут, чтобы преодолеть это расстояние пешком. Никаких признаков чрезмерной активности прислуги и охраны через ограду заметить не удалось, из чего я рискнул сделать вывод, что барон здесь пока не появлялся – и даже не предупредил о своем приезде.

Считалось, что план застройки Тероны утвержден еще первым императором. Старый город будто бы уже при нем был перестроен в соответствии с этим планом, а прилегающая территория размечена на многие тиги вокруг под будущее строительство, и прописанные в плане запреты строжайше соблюдались. Даже герцог не мог поставить свой особняк на участке, предназначенном для чего-то другого. И вроде как ни один из потомков Армара Первого за восемь веков не дал подобного разрешения кому бы то ни было. В итоге совсем уж хаотической застройки в Тероне не было. Пустырей, правда, хватало – из-за того, что территория была размечена на вырост с очень уж большим запасом. Городские районы разделялись довольно широкими полосами парков и бульваров, в итоге ни один знатный дворянин не мог видеть из окна своего дворца дома граждан иных сословий – даже зимой.

Комплекс императорского дворца окружали здания министерств и прочих правительственных структур, отделенные кольцом парков – так называемый золотой пояс. В золотом поясе имелись кварталы особого рода, где жили работники министерств и всякого рода обслуживающий персонал, но это было исключительно служебное жилье – увольняясь или выходя на пенсию, жильцы обязаны были съезжать, выкупить жилье они не могли, устроить перепланировку по собственной прихоти тоже.

Во втором – серебряном – поясе могли строиться только представители аристократии, здесь же размещались иностранные посольства. И до сих пор негласно выдерживался принцип, что чем выше титул, тем ближе к императорскому дворцу может строиться его обладатель – то есть герцог или маркиз мог возвести особняк с видом, к примеру, на военное министерство, а вот графу или барону пришлось бы довольствоваться пейзажем попроще.

Третий пояс – бронзовый – занимали дворяне без титула, купцы, чиновники, университетские преподаватели, отставные военные и все, кому заслуги или доходы позволяли жить в столице. Здесь же размещались банки, торговые биржи, большинство гостиниц, за исключением самых дорогих…и самых дешевых. А, и вокзалы тоже.

Четвертое кольцо закономерно именовалось медным, здесь обитали все остальные жители столицы, здесь же находились склады, рынки, разные мастерские и небольшие фабрики. Серьезные промышленные предприятия в столице не строились – воздух здесь загрязнять не полагалось. Университет тоже находился за пределами города – но по иным причинам.

Судя по имевшимся данным, золотой и серебряный пояса вряд ли должны были сильно измениться за последние лет четыреста, не то что за те сорок, что отделяли меня от года издания запечатленной в моей голове карты. Видимо, любому аристократу проще было отгрохать пару капитальных замков вблизи столицы, чем поставить больше чем один особняк в серебряном поясе Тероны. В бронзовом подвижек было больше, однако и там правила, видимо, старались соблюдать. И лишь медный пояс был похож на привычный по другим городам хаос, но тоже изрядно причесанный.

Все это всплывало в моей памяти, пока я бродил по теронским улицам – широким, с твердым и гладким покрытием. Моя гостиница находилась, естественно, в бронзовом поясе. Квартиру я предполагал снять где-нибудь неподалеку. Сильно задержаться в этой части города я не рассчитывал, так что близость к интересующим меня адресам была определяющей.

Пару раз встретил патрули городской стражи. Впрочем, к Увису Ганцеру вопросов у них не возникло. Это какого же уровня подделка у меня в кармане?

В свете этого возникла идея не светить сверх меры столь ценный документ. Лучше отложить его на потом, если с графом не выгорит. Значит, квартиру следует снять на другое имя, тем более что на первом адресе я вряд ли останусь больше чем на месяц. Но на какое другое? Офицер Серой стражи (чье удостоверение и так поработало сверх всякой меры) и наемники отпадают сразу. Фермер тоже – ему лучше жить в гостинице или ближе к окраине, даже если не беден. Банковский служащий? Нет, это самый неправдоподобный образ из имеющихся. С таким паспортом только в поезде ехать, где никому нет дела до твоих дел.

Значит, остается только помощник хозяина книжного магазина из Гинзура. А что, вполне подходяще. Скромный спокойный одинокий мужчина, приехавший в столицу по каким-то своим делам. Может быть, немного странный, но книготорговцы – они все такие, наверное. Правда, возраст у этого Лигана Вилера заметно солиднее моего, но, полагаю, исправить одну цифру в дате рождения будет несложно – ноль и девятка достаточно похожи. Правда, и на тридцать пять я пока не очень-то выгляжу, но это не так будет бросаться в глаза, как то, что мне не сорок четыре.

Моя удача явно взяла паузу – поиски жилья оказываются неожиданно трудным делом. То квартира уже сдана, то предыдущий квартирант передумал съезжать и заплатил за следующий месяц, то хозяин предпочитает каких-то иных клиентов, то цена явно не соответствует помещению, то просто мне рожа хозяина не нравится, а страж еще и шевелиться начинает. Наконец поиски приводят меня в старый двухэтажный дом, находящийся, по моему мнению, слишком близко к резиденции барона – даже со всеми поворотами и обходами выходило не больше полутиги. Потому-то я и оставил его в конце списка.

Хотя все адреса, выбранные мной для первого дня поисков, находились достаточно близко друг от друга, устал я изрядно. Притом что вещи все еще лежали в гостиничном номере.

Мне открывает пожилая женщина, чем-то похожая на Ольту в самый первый день нашего знакомства. То есть выражение лица у нее довольно кислое. Однако то, что я представляюсь книготорговцем, производит неожиданно благоприятный эффект – оказывается, госпожа Мельерия Синир долго преподавала в пансионе для юных дворянок, и лишь смерть мужа, который владел несколькими доходными домами, заставила ее заняться семейным делом. Дети давно выросли и жили своей жизнью, поэтому госпожа Синир не гнушалась лично заниматься общением с квартиросъемщиками – просто чтобы не помереть от скуки, как она выразилась. Тем более что жила она в этом же доме.