Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 2

- А вот и экипаж! - было видно, что он устал.

Про себя я лучше помолчу, мне даже дышать не хотелось. Но надо идти. Как утверждают, движение это жизнь, хотя, очень хочется набить морду тому, кто это сказал - я бы посмотрел на умника после двухчасового горного забега.

Машка примостил на своем плече Саню, и мы потащились навстречу гужевому транспорту и ехидно хихикающей над нами судьбе.

3

Лошадь, при виде нас коротко всхрапнула, и даже попыталась сдать назад, но её остановили оглобли. А соскочившие мужички не обратили на лошадку никакого внимания - их внимание было занято. Нами.

– Доброго здра-авия, уважа-аемые! - заулыбался Машка, заставив «уважаемых» плотнее сомкнуть ряды. – Сами мы не местные, заплутали вот. Как любезно с вашей стороны, что вы согласились довести больного к лекарю, и накормить нас, чем бог послал. Так, где вы говорите, у вас можно переночевать?

– Кто такие? - сурово спросил один из них, не поддавшись на сомнительное Машкино красноречие. Староста, не иначе. - Чево тут забыли?

Машка продолжал улыбаться.

– Так говорю же. Заплутали. Под дождик вот попали. Идем вот…

- И идите себе! Не знаем мы вас. Может вы лиходеи какие? - нет, старостой он не был. Тот бы всех лиходеев в округе знал. Его положение бы обязывало. Местность как-никак приграничная, браконьерская.

- Ладно, - покладисто согласился оборотень. – Дорожку тогда не заступай. Мы и пойдем себе.

Мужики переглянулись.

- А в мешках у вас чево? -- воодушевился Машкиной сговорчивостью «староста», – Небось, кого обобрали? А ну, покажь!

– Вот так вот сразу? Вот так и показать? – на этот раз Машкина улыбка никого не обманула, и сельцы зашушукались, поглядывая на нас.

Их совещание длилось недолго.

– Мешки скидайте! И шагайте себе! А не то на вилы подымем. Сразу отвыкнете по чужим лесам плутать.

Машка осторожно снял с плеча Саню, опустил себе под ноги и перешагнул. Легкость, с которой оборотень это проделал, не осталась незамеченной, и вооруженные вилами люди слегка напряглись.

– Да ты никак ограбить нас хочешь? – ухмыльнулся оборотень, – Ты сам-то, кто такой? Что на этой дороге забыл?

Он словно не замечал остальных, обращался только к языкатому, намеренно выделяя его одного.

– Куда это ты направлялся? Ещё и на ночь глядя. Не расскажешь?

Мужичек заюлил, сразу растеряв воинственный пыл. Забегал глазками по придорожным кустам, но сдавать лидирующие позиции не захотел.

– Не твово ума дело! Куда надо, туда мы и направлялись! – он оглядел приятелей в поисках поддержки.

Поддержка задерживалась. Мужички явно не ожидали Машкиного напора.

– А если я сейчас своей дорогой пойду, но приду куда надо? Скажем к старосте вашему? Ему наверняка будет интересно знать, какие демоны вас к водопаду понесли. На телеге. С вилами. В ночь.

– Ты это… – тут же вскинулся мужичек, – зря не грози! Никакие демоны нас не несли. Тут дракон летал!

Алабар сзади поперхнулся.

Мужичек, явно рассчитывал на «драконий» эффект, но Машка лишь недоверчиво хмыкнул.

– Так уж и летал?

– Мне брехать незачем! – мужик обиделся, но продолжал, косясь на приятелей, – упал он гдесь неподалеку. Издох, наверное. Мы за ним шли. Чтоб, значит, эта… у... убрать по-быстрому. Чтоб...того... воду не попортил. Чтоб епидемии на стряслось. В речке-то! Почитай, из нее всё село пьет.

– А если не издох?

Мужик растерянно захлопал глазами. Видимо, такой исход события ему в голову не пришел.

– Так он же низенько летел! И крылами махал тока чтоб долететь. Больной он был! Точно говорю. Как есть издох!

Алабар закашлялся.

– И давно? – гораздо более дружелюбно спросил Машка.

Вилы были отставлены в сторону.

Воодушевленный «свидетель дракона» тут же принялся обстоятельно, в деталях, рассказывать о случившемся событии, сообразив, что встречные голодранцы вовсе и не голодранцы. Может даже совсем не голодранцы. Свяжешься с такими, хлопот не оберешься. А раз ведут они себя по-простому, то и на бесштанного бугая можно не обращать внимания, и на болезного в одеяле тоже не коситься. Авось, пронесёт.

Дракона увидел только языкатый. Он как раз в это время горы оглядывал. Почему оглядывал? Ну, так денек-то нынче какой замечательный, чего бы не поглядеть? (Особенно если идет дождь, горы заволокло туманом и уже вечер.) А тут тебе летит! Это ж, надо! Нет, сам-то он драконов раньше не вид ал, нет. Дед по малолетству рассказывал. Он видал. Где? Так сейчас рази упомнишь. Какого цвета? Так это… серого, какого ж ещё. И низко-низко так, над самыми верхушками. Над ельником. Аккурат, возле падунца. Плохо летел! Уже падал. Точно помирать летел. Нет, рассказал он только дружкам. А то мало ли. Бабы-то вой могут поднять, подумают – война. Нет, нельзя было всем говорить-то. Они и собрались вчетвером, вилы прихватили, чтоб, значит, тушу вытащить если что. А уж поутру, всем миром приехали бы, да закопали. Негоже такую страсть под боком у себя оставлять! Телега? А что телега? Не пёхом же топать в такую даль! Верхом? Так лошадей еще запрячь надоть. А тут сел да поехал. И вилы в руках не тягать.

Звали мужичка Нухай. Пока он заливался соловьем, мы отобрали у его подельников боевой сельскохозяйственный инструмент; уложили Саню на многострадальную телегу; впихнули туда же заартачившегося Алабара, чтобы не смущал народ дырками в интересных местах; и устало пошли рядом, слушая разглагольствования Нухая. Теперь уже о дожде, о ветре, о сбившихся рыболовных буях на взморье и о многом другом, почти засыпая на ходу.

1

- Знахарь у нас есть, как не быть. Знахарка. На отшибе живет. У леса. Только… - Нухай замялся, - не всех привечает. Да и страшна как смерть, уж не к ночи Косая будь помянута.

- Как это? - я даже почти проснулся, услышав чт о мужичок ответил Машке, - она может отказать больному?

– Может, - уверенно заявил Нухай, – Говорю же, страшна.

Поселение Малые Пятки встретило нас звоном колодезной цепи, мычанием пришедших с выпаса коров, визгом попавшего под хозяйские сапоги поросенка и пьяной песней подгулявших парней, в обнимку идущих с трактирных посиделок. Редкие огни уже загорались в оконцах приземистых домов, притулившихся к устью неширокой реки, впадающей в бухту Срединного моря.

Мы подходили к небольшому домику, стоявшему в лесу, чуть в стороне от села. Трое приятелей Нухая тихо смылись, как только мы свернули с торной дороги к дому знахарки, ему же деваться было некуда, телега оказалась его.

Всю дорогу косившая на нас испуганным глазом пегая лошаденка, обреченно остановилась у кривой калитки и тихонько заржала, давая понять, что дальше она с нами никуда и ни за что не пойдет. На её недовольное ржание выскочила откуда-то забрехавшая дворовая псина, с разбегу подскочила к заборчику, кинулась в азарте, и тут же, втянув носом воздух, отпрыгнула, заскулила, и шустро заползла под крыльцо.