Ярослав Морозов - Ларин Петр и Сокровище острова Корвид

Несмотря на ужасную усталость, спать нашим героям долгое время не хотелось. Но потом глаза у них стали слипаться сами собой — ведь и в прошлую ночь они поспали совсем чуть-чуть.

Пете снилось, что вместе с Ильёй Даниловичем они поливают баобаб, надев зачем-то толстые перчатки. На стволе одного из этих деревьев Петя заметил какую-то ягодку. Она была похожа на клубнику, только раза в два больше и намного аппетитнее. И росла прямо из коры баобаба, что казалось особенно удивительным. Ларин спросил своего учителя, можно ли её есть.

— Можно есть, а можно и не есть, — ответил Илья Данилович. — Она всё равно безвкусная. Она только кажется красивой. А на самом деле — сама бесполезность.

Петя ничего не понял, но ягоду всё-таки решил попробовать. Ведь если ни пользы, ни вреда, то почему бы…

Но, как только он поднёс её ко рту и откусил, какая-то гадость вдруг забрызгала его лицо. Это было что-то горячее и жгучее — наподобие перцового соуса.

Петя вытащил носовой платок и хотел было вытереть её, но, сколько бы он этого ни делал, ничего у него не выходило. На месте вытертой им гадости мигом появлялась новая. Даже странно, что в какой-то одной ягодке могло содержаться столько этой дряни.

— Нет, дружище, так не пойдёт, — услышал он где-то над собой ласковый голос Ильи Даниловича. — Теперь ты уже никогда не отмоешь. Придётся снимать кожу.

Петя так испугался этого, что впал в истерику. Но, как только он закричал, Илья Данилович нежно прикоснулся к нему правой рукой, и мальчик затих, мигом успокоившись.

— Если хочешь, можешь поспать немного, — предложил он Ларину. — Не всем нравится, когда у них на глазах им меняют лицо. Думаю, твоя новая кожа тебе понравится.

И Петя действительно заснул. Его сон, казалось, длился целую вечность. Спать во сне — это что-то особенное. И, между прочим, очень интересно.

Когда Ларин наконец пробудился, его переполняли какие-то приятные ощущения — как будто бы только что в его жизни произошли очень важные и радостные события.

Петя лежал на кровати в своей родной комнате на Фабрике Волшебства. Встав и сунув ноги в тапки, он по привычке подошёл к зеркалу, чтобы расчесаться. И тут же остолбенел от ужаса.

Оттуда на него смотрела отвратительная яйцеобразная башка гоэля, со всех сторон поросшая шерстью.

Петя схватил первое, что попало ему под руку, — это был мамин портрет в рамке — и хотел было запустить им в ухмылявшуюся ему отвратительную харю, но тут…

Соня вдруг стала кричать: «Уйди! Уйди!», и Ларин проснулся.

— Э-эй, т…ты… ччто? — спросонья Петя решительно ничего не понял.

— Уйди! Пошёл вон! — кричала Соня.

Ларину пришлось хорошо постараться, чтобы её растормошить. Наконец девочка пришла в себя.

— И что тебе, интересно, приснилось? — спросил у неё Петя.

— Да так, фигня всякая… Представляешь, мне снилось такое вот: захожу я, значит, на дачу — то ли в пруд я купаться ходила, то ли ягоды собирать, не помню уже. И тут меня папа зовёт откуда-то со второго этажа. Я хожу, ищу его, ищу… (тут Соня не могла удержаться, чтобы не зевнуть). Выхожу на мансарду — и вижу: сидит мой папа с лицом таким… Вернее, нет — этот урод сидит в халате моего папы. То есть халат папин, а морда гоэля. Представляешь!

— Представляю, не боись, — в тон ей ответил Петя. — Мне вот кое-чего поинтереснее снилось.

И он тут же рассказал ей про всё, что ему пришлось пережить во сне.

— И неспроста ведь это всё. Может, это послание какое? — закончив свой рассказ, Петя недоуменно пожал плечами. — Может, если расшифровать…

Но Соня в ответ на это лишь невесело улыбнулась:

— Да, дружище, сон тебе приснился прикольный, спору нет. Но вот насчёт смысла — дело другое. Тут лучше вообще не париться, пытаясь его разгадать. Особенно если знаешь, что все сны, которые снятся под этой сеткой, ничего не значат.

— А ты об этом откуда знаешь? — удивился Петя.

— У тебя что по географии было? Четыре? Странно… Я бы больше тройки не поставила. Надо книжки читать, дружище. Хотя… (и тут она снова грустно улыбнулась) не всегда они могут помочь.

— Так всё это ничего не значит? — удивился Петя.

— Решительно ничего. Это просто работа твоего подсознания, и не больше того. Как и обычно бывает со снами. А через эту сетку никакой стоящий сон не пройдёт. Так уж у гоэлей всё задумано, не то вырваться от них было бы куда проще. Попал себе в ловушку — приснился какому-нибудь приятелю, и тот сразу с этими гоэлями разберётся. Но у них всё хитрее — увы.

Конечно, Петя был раздосадован. И минут пять он сидел молча.

— Слушай, а твой магнит этот… Может, хоть он работает? — вдруг Ларин вспомнил, что у Сони есть с собой одна очень полезная штучка.

— Да нет, где уж там! Я его, если честно… (девочка опустила глаза — ей было очень неловко и стыдно) сразу попробовала, как только в эту сетку попала. Я тогда испугалась страшно, аж прямо ничего не соображала, поэтому как-то оно так и… Вы уж простите меня, что я о вас не подумала. Но… всё равно ничего не получилось.

— Да уж, простите! — зло проворчал Петя. — Сама унесла бы ноги, а мы тут как хочешь…

Но смысла обижаться на девочку не было. Ведь все они сидели здесь, в этой жуткой волчьей яме, и ждали неминуемой гибели.

Соня не могла ему ничего ответить, и Петя стал её тихо пилить — просто так, от нечего делать. Кончилось это тем, что из глаз девочки ручьями полились слёзы. Ларину стало жалко Соню, и он бросился утешать её.

— Интересно, а где сейчас Артём? — спросила она, придя в себя.

Петя хотел было что-то ответить, но тут прямо у него над ухом прогрохотал голос Захара. Открыв глаза и увидев таращившихся на него Сэма, Петю и Соню, он тут же отпрянул и прижался к противоположной стенке ямы.

Очухавшись, Захар рассказал, что ему приснилось, будто все его друзья были гоэ-лями. Потому он их и испугался.

Эта ужасная ночь казалась им очень долгой — как будто бы прошло не каких-то шесть или семь часов, а как минимум неделя.

— Скорей бы она кончилась! Скорей бы… — шептала Соня, прижавшись к плечу Захара.

Пете смотреть на всё это было противно. Ну кончится эта ночь, и что с того? Ведь ничего хорошего новый день им не принесёт. Скорее всего гоэли расправятся с ними уже наутро.

Петя откинулся на спину, стараясь разглядеть сквозь мелкие клеточки сети хотя бы одну звёздочку. Это оказалось делом непростым, и вскоре он закрыл глаза.

М-да, а ведь ему хотелось только одного — спасти свою маму. И вместо этого он попался сам.