Ярослав Морозов - Ларин Петр и Сокровище острова Корвид

Теперь маме уже некому было помочь. Ларин знал — или, вернее, чувствовал: то, что может сделать он, её сын, не сможет больше никто. А если его завтра не станет…

Пете было жалко даже не себя или своих друзей — то чувство досады, которое охватило его, имело другую причину. Ведь от освобождения его мамы зависело очень многое — не только в его судьбе, но и в судьбе других людей, о которых Петя даже не знал.

— Нет, не может быть! — от этой мысли он аж подскочил на месте. — Не может быть, чтобы всё кончилось именно так!

Слегка успокоившись, Петя окинул взором своих друзей. Соня всё ещё причитала, Захар тихонько молился. А Сэм… Он, как оказалось, уже долго выспрашивал у Пети что-то на своём английском. Но тот как не обращал на него внимания, так и не обратил.

— Ну, Захар, что же теперь делать? — спросил Ларин у своего самого старшего и мудрого друга.

— Остаётся только верить, — серьёзно ответил лесник.

— Верить? Во что? — не понял Петя.

— Во что? — переспросил Захар. — Да, естественно, в чудо. Кроме чуда, нас уже ничто не спасёт. Но… Господь всемогущ.

Это звучало так утешительно, что Соня перестала причитать. Подняв своё заплаканное личико, она молча смотрела в спокойные глаза Захара.

А Сэм всё не унимался. Ему хотелось узнать, что это за гоэли и чего от них можно ожидать.

— Слушай, Соня, объясни ему, а? — попросил Петя. — А то этот америкос меня достал совсем.

Соне совсем не хотелось думать на этот счёт, но Захар, который понял, о чём речь, даже не зная английского, тоже попросил рассказать всё, что она знает.

— Ну, короче, гоэли — это народ такой, очень маленький и страшный, — начала она. — Толком про них никто не знает, потому что все, кто попадался к ним в лапы, живыми уже не выбирались. Но всё-таки одному мужику… или двум… как-то удалось смотаться, и они об этом целую книжку написали, я про неё в Интернете видела.

— А кто это? Люди? — спросил Захар.

— Да нет, не совсем. Их злая колдунья создала, из головы вот вылетело, как её зовут. Чтобы они за неё воевали. Но потом, лет триста назад или что-то в этому духе, воевать им надоело уже, и тогда они поселились на одном маленьком островке, Кахир Урма называется, и стали там себе жить. Их много никогда не было, штук пятьдесят, не больше.

Петя переводил всё это на английский, путая и забывая слова.

— И чем же они такие страшные, эти… гоэмы? — спросил Сэм.

— Не гоэмы, а гоэли! — всхлипнула Соня. — Да у них же башка только одним забита — чтобы заловить кого-нибудь в свои сети и потом спинной мозг высосать.

— Тоже мне, много кайфа, — зло пошутил Петя. — И на кой им спинной мозг?

— Я толком не знаю, но, по-моему, так их сделали, — ответила Соня. — Чтоб они покровожаднее были. В спинном мозгу и в костях человека они вроде бы силы черпают для жизни.

— Странно, — сказал Захар. — А где же они столько народу находят на своём-то островке?

— Ну, нас вот нашли.

— Да всё дело в том, что в этих гоэлей никто не верит особо, — сказала Соня. — Многие считают, что те двое чуваков, которые от них всё-таки смотались и книгу написали, всё врут. Придумали страшилку, чтобы деньжат подзаработать. Но наша географица, кстати, так не считает. Потому она нам про гоэлей и рассказала. А люди некоторые не боятся по этому острову ходить. Места ведь здесь красивые.

— Точно, — согласился Захар. — Помнишь, мы мусор видели, который наши землячки оставили на берегу? Давно, видно, сожрали их косточки.

Сэм, который наконец всё понял, на миг призадумался. И вдруг взорвался:

— И чего вас на этот остров занесло, если тут живут такие уроды?

У Пети тоже появился повод для размышлений: вопрос ведь был непростой. Каким это, интересно, ветром, их занесло на Кахир Урма, если компас всегда показывал только одно направление — на Корвид?

Ни Захар, ни Соня ничего не могли сказать на этот счёт. Рыбка в компасе плавала головой кверху — это значило, что они были в том месте, на который она показывала во время пути.

— Ладно, ребята, потом разберёмся — даст Бог, конечно, — сказал наконец Захар.

— Ну что, давайте подождём, может, что изменится в лучшую сторону, — сказал то же самое Сэм, но по-английски.

Порывшись в кармане, он вытащил оттуда свою неисчерпаемую банку. Никто из ребят раньше не любил «Пепси» — а Захар его и вовсе не признавал, — но здесь, в этой ужасной яме, им показалось, что нет ничего лучше, чем глоток сладкого напитка.

А тем временем наступило утро. Друзья заметили это даже сквозь квадратики плотной сети, преграждавшей им путь к спасению.

Стало прохладно, но никто из пленников этого не чувствовал. Забыли они и про голод, хотя вот уже часов двенадцать, как во рту у них не было и маковой росинки.

Все застыли в напряжённом, нетерпеливом ожидании. Именно про него говорят, что ожидание смерти хуже, чем сама смерть.

— Интересно, а как они… этот мозг высасывают? — спросил Петя, чтобы хоть как-то нарушить молчание.

— А кто ж его знает? — невесело отозвалась Соня. — Я читала, что иногда они просто оставляют людей на солнышке париться — чтобы кости сами высохли.

— Ну, так это ж долго.

— …А иногда их просто убивают, а потом мясо соскабливают с костей, — продолжила Соня. — Это когда они голодные.

— Интересно, голодные ли эти твари сейчас? — пробормотал Захар.

— Сейчас узнаем.

И действительно — ждать пришлось недолго.

Как только солнце взошло, пленники услышали топот маленьких ножек, приближавшийся к ним, и какое-то до ужаса отвратительное сюсюканье.

Голова Пети инстинктивно вжалась в плечи. А звуки становились всё ближе и ближе. И даже не зная, что к чему, можно было понять, какое настроение охватило этих тварей. Судя по их воодушевлению, не кушали они давно.

Возле самой ямы гоэли остановились — то ли в нерешительности, то ли по приказу своего вожака. Несколько самых нетерпеливых особей бросилось прямо на яму, пытаясь сорвать сеть своими лапами, но раздавшиеся тут же звуки борьбы означали, что остальное племя их остановило.

— И что они… тут, — невнятно бормотал Петя.

— Да кто их знает? — процедил Захар.

Откуда-то издалека донёсся странный звук, похожий на писк комара. Прислушавшись, можно было понять, что он приближается. Гоэли в страхе умолкли.

На пару секунд над ямой воцарилась полная тишина. Пленники, у которых от этого гнусного сюсюканья уже давно болела голова, смогли вздохнуть с облегчением.

Но тишина длилась недолго. Её прервал отвратительный громкий голос. По его тону можно было догадаться, что он раздаёт приказы.

— Поди, самый главный у них, — предположил Захар.

Наверху зашевелились. Толпа гоэлей расступилась по сторонам, пропуская кого-то или что-то.

Что это было, бедняги поняли очень быстро.