Алексей Балахнин - Рождение Империи. Преемник магистра [litres]

Гудред то командовал сушить весла, то кричал, чтобы налегли изо всех сил для преодоления очередного вала. Олаф присоединился к своим воинам, которые выглядели изможденными, но покорно молчали. То тут, то там воины сбрасывали тяжелые кольчуги и меховые полушубки, и теперь их тела были мокрыми от брызг Ледяного моря и от пота. С каждой минутой они все больше выбивались из сил, а валы лишь увеличивались в высоту с приближением к берегу.

– Если хотите жить, хватайтесь за весла! – крикнул Олаф, обращаясь к рабам, но те, не понимая северного наречия, вжались в дно ладьи, стараясь не привлекать внимание и не злить северян.

– За весла, задери вас медведь!

Олаф схватил ближайшего мужичка и силой посадил на свое место, опустив его руки на древко весла. Раб растерялся, от страха он не понимал, что от него хотят, да и северянин по соседству ругался в голос, вспоминая всю родню тупого соседа. Мужичок, чуть не наделав под себя, сполз со скамьи на дно лодки, прикрываясь руками. Олаф в гневе схватил бедолагу и уже собрался выкинуть его за борт, как на его плечо легла чья-то рука. Девушка покачала головой, прося не убивать мужичка, и когда молодой вождь ослабил хватку, села и взялась за весло. Ее примеру последовали и остальные. Олаф, не отрывая взгляда от незнакомки, отпустил раба, дав тому занять место на лавке возле девушки. Нужно эту рабыню запомнить: раз уж ее слушаются остальные, это пригодится в будущем.

Ее не назовешь красавицей, но лицо все равно приковывало взгляд. Черные как смола волосы заплетены в короткую косу. Орлиный, прямой нос не портил молодое лицо. Темно-зеленые глаза и аккуратный небольшой ротик дополняли образ девушки, которая сильно не похожа на женщин севера. Те светловолосые, широкоплечие и высокие, с твердыми скулами и светлыми волосами. Одним словом, воительницы. А эта девушка показалась Олафу хрупкой, словно сделана из белого песка островов на западе. Но древко она держала крепко, не издавая ни звука, лишь громко выдыхала, когда толкала весло.

– Налегай!

Голос Гудреда вывел Олафа из ступора, и тот присоединился к остальным. Около получаса люди рвали жилы, а их мышцы наливались тяжестью, словно свинцом, отказываясь подчиняться, и вот наконец Гудред скомандовал сушить весла. Драккар преодолел последний вал и теперь, набрав скорость, плавно плыл к скалистому берегу. Северяне, как и рабы, не стесняясь, попа́дали на дно ладьи, давая отдых перетруженным мышцам. Олаф, сделав над собой усилие, поднялся к Гудреду и расположился рядом. Сейчас только старый друг оставался на ногах, и если бы рабы устроили бунт, то их просто некому было бы усмирить, но те, так же как и северяне, были измотаны и обессилены. Еще полчаса плавания – и вот Гудреду удалось найти небольшой песчаный пляж. Нос драккара на скорости вспорол песок, и корабль крепко сел на мель. Когда начнется прилив, он легко вырвется из плена, а пока Олаф собрал небольшой отряд, чтобы отправиться на разведку. Жизненно необходимо найти воду и пищу.

Выбранный ярл, Гудред и еще трое воинов покинули драккар, пока остальные следили за берегом и рабами. Небольшой отряд направился прямиком в чащу хвойного леса. Удача благоволила им, и уже через четверть часа они нашли небольшой ручей. Вдоволь напившись и пополнив запас воды, отряд собирался продолжить путь, как вдруг из кустов по обеим берегам ручья вышли вооруженные луками воины. В неожиданно появившихся северянах можно было узнать клановые цвета Гринольвов.

Долгий дом конунга был похож на все островные. Только размером был в два раза больше обычных. И неудивительно. Именно в нем проводились ежегодные тинги [27], на которых собирались все ярлы и тенги [28] Тенг – военачальник. северных островов. Сейчас же убранство Долгого дома было скромным, даже по сравнению с домом ярла Торда. Никаких трофеев и дорогой посуды. Все просто и обыденно. Только деревянные щиты в темно-зеленых цветах клана Гринольв напоминали о том, что это жилище выбранного правителя северян. Олаф как раз рассматривал их, пока его воины с чавканьем ели и пили вдоволь.

Когда их разведотряд сопровождал вооруженный конвой, оказалось, что и все, кто остался на берегу у драккара, также уже направляются к поселению конунга. Воины Волков спросили лишь их имена, и затем разоружили всех. Люди Олафа, по приказу своего вождя, не сопротивлялись, и если говорить честно, то и не могли. После плавания ни у кого не было сил. Их отвели в поселение, которое, как и Долгий дом, было самым большим на северных островах. Рабов отправили в загон для скота и поставили охрану, остальных же провели окольными путями в здание около Долгого дома и оставили в небольшой комнате без окон, которая так некстати напоминала камеру для заключенных. Олаф мог поспорить, что за дверью стоит пара вооруженных людей конунга.

Не на такой прием он рассчитывал, оттого стоял и хмурил брови. Их встретили как врагов, даже несмотря на то, что они представились, а некоторых из них узнали. Мысль, которая не давала покоя уже несколько дней, обретала плоть. Молодой вождь догадывался, что ярл Торд, скорее всего, опередит его и прибудет к конунгу со своей правдой… Тяжелые мысли ярла прервал скрип открывающейся двери. На пороге появился сам конунг Вагни. Его огромная фигура почти полностью перекрыла дверной проем, а цепкий взгляд внимательно оглядел гостей. Коротко кивнув Гудреду, Вагни обратился к Олафу:

– Зайдете через черный ход. Поешьте, попейте, а там и поговорим.

С этими словами конунг вышел, пройдя через дверной проем боком.

И вот теперь молодой вождь, перекусив немного, чтобы не обидеть хозяина (кусок в горло не лез, несмотря на голодовку в плавании), смотрел на конунга и удивлялся. С последнего раза, когда он видел Вагни, у того прибавилось седины в висках и аккуратной бороде, но вот стати точно не убавилось. Он был высок и широкоплеч, с небольшим животом, который слегка выдавал его достаток, но при этом не мешал сражаться, если понадобится. Глаза смотрели все так же цепко и внимательно. Он, словно дремлющий медведь, наблюдал за гостями из-под полузакрытых век, временами попивая эль из большого деревянного кубка.

Рядом сидела его дочь Ингрид. Воистину валькирия. Она унаследовала у отца его рост, светлые как пшеница волосы и физическую мощь, насколько это было возможно женщине. Ее взгляд выражал неприязнь, когда она смотрела, как воины Олафа накидывались на новые блюда, оказывающиеся на столе. Сам же молодой ярл удостоился любопытного, долгого взора. Они молча буравили друг друга взглядами, наконец Олаф не выдержал и улыбнулся. Ингрид отвернулась и больше не пыталась играть с молодым вождем в гляделки.

Еще один важный гость за столом – глава всех друидов и волхвов севера Сигфус. Этот уже преклонных лет старик был советником конунга и часто присутствовал на тингах, а каждые девять лет он был главным готи. На горе Упсала, что располагалась в центре острова, происходило собрание жрецов и северян. Девять дней шли празднества, а под конец приносились жертвы – восемь самцов разных животных, а девятым был выбранный жребием северянин. Главный готи перерезал им горло, наполнял их кровью чаши и затем, обмакнув в нее березовые прутья, окроплял присутствующих.