Ярослав Морозов - Ларин Петр и волшебное зеркало

— Ничего, — пробасил из-за дерева Свисток. — Эти помрут — наловим новых дуралеев. Ты же видишь, трюк с одиноким путником работает безотказно!

— Так это был трюк?! — схватившись за голову, простонал Шатун.

— Ну а ты как думал? — сказал Пётр. — Жадность — лучшая приманка для глупца! Всё, довольно болтать, нам пора выходить в море. До конца этой недели я намерен прикончить парочку белых китов и ограбить десяток кораблей. Добыча окупит любые потери! Посмотрите на родное болото в последний раз, ребята. Больше вы его не увидите. Не хочу вас зря пугать, но в бою новички погибают первыми. Особенно в бою с морскими гвардейцами. Эти железноголовые болваны почему-то обожают стрелять по гребцам!

Это была последняя капля. Услышав о том, что им предстоит участвовать в сражениях с морскими гвардейцами, несчастные охотники дружно упали на колени, заламывая руки и хором моля о пощаде. Хотя это была всего лишь комедия, разыгранная хитроумным Свистком, Петру стало как-то неловко. Он вдруг почувствовал себя настоящим пиратом, гнусным работорговцем, напавшим на мирных лесных жителей с намерением приковать их к тяжёлым вёслам разбойничьей галеры. Чтобы не расчувствоваться окончательно, ему пришлось напомнить себе о том, что совсем недавно эти мирные охотники всерьёз намеревались привязать его к верхушке дерева в качестве приманки для дракона.

— Да, — сказал он с пренебрежением, — морских волков из вас не получится. Так как с вами быть? Утопить в болоте, чтобы не мучились? Требовать у вас выкуп, как я понимаю, бесполезно. Разве что отвезти на остров Беспредельный и продать тамошним людоедам? Они обожают украшать свои жилища человеческими черепами и всегда нуждаются в свежем мясе…

— Заодно и посмотришь, есть ли у тебя сердце, лупоглазый, — вставил Свисток сиплым замогильным голосом.

Шатун взвыл без слов, несколько раз довольно сильно ударился лысой головой о землю и вдруг вцепился обеими руками в сапог Петра.

— Пощади нас, господин! — взмолился он. — Если не можешь пощадить всех, то пожалей хотя бы меня! Проси чего хочешь! Приказывай, мы твои слуги! Только не увози нас на Острова, в страну волшебников и людоедов!

— Это совсем другой разговор, — сказал Пётр.

— Да, — поддакнул из кустов Свисток. — Надо было вам соглашаться поработать за часы!

С того дня, когда Пётр высадился на восточном побережье Мёртвого Материка, минуло уже без малого две недели. Жизнь шла своим чередом, и каждый из участников описываемых событий делал то, что считал нужным делать, или, как сказал бы капитан Раймонд, следовал своему Предначертанию. Пятёрка охотников-Яйцеголовых во главе с несчастным Шатуном, не переставая вздыхать, охать и проклинать злодейку судьбу, тайными охотничьими тропами вела Петра в глубь Материка, к Столице, куда днём и ночью стекалось доставляемое железными кораблями золото. Тропы эти пролегали по диким, а порою и жутким местам. Пётр видел разрушенные, покинутые жителями города и странные, похожие на бредовый сон леса, поднявшиеся на местах, где когда-то гремели ужасные взрывы. Ступая след в след за хнычущими проводниками, он пересекал древние минные поля, за тысячи лет не переставшие таить смертельную опасность, и переплывал кишащие кошмарными созданиями реки. Он восхищался мирными пейзажами незнакомой земли и брёл по тёмным подземным коридорам, где под ногами хлюпала гнилая стоячая вода, а в углах пугливо копошились бледные ядовитые сороконожки. Лёжа в укрытии, Пётр наблюдал за тянущимися по разбитой древней дороге золотыми обозами и щурил глаза от ярких солнечных бликов, сверкавших на чёрных доспехах конвоировавших золото гвардейцев. Странные звери перебегали ему дорогу, странные птицы кружили в небе над Мёртвым Материком, и в голову сами собой лезли непрошеные, странные мысли.

Верный Свисток также следовал своему Предначертанию. Он выбивался из сил, снуя в траве и прячась за камнями, разговаривая и бранясь на разные голоса, чтобы постоянно держать Яйцеголовых в страхе и повиновении. Он не ведал усталости и был неистощим на выдумку: жуткие истории, которыми он пугал несчастных проводников, никогда не повторялись. На бескрайних выжженных просторах Большой Пустыни он трижды спасал своим спутникам жизнь, разгоняя Мёртвым Свистом стаи мелких кровожадных хищников, похожих на шакалов с двумя головами, и насмерть перепуганные Яйцеголовые окончательно уверовали в существование магии.

Следуя Предначертанию, а может быть, просто голосу совести, бывший верховный маг Островов Властимир Могучий твёрдой рукой направлял остров Шустрый к берегам Мёртвого Материка. Он больше не прятался, и вскоре навстречу ему вышло более полутора сотен железных катеров морской гвардии — весь флот, находившийся в распоряжении Её Величества. Впереди этой армады, тяжело раздвигая воду ржавым форштевнем, неторопливо двигалась личная прогулочная яхта Королевы — тот самый гигантский корабль, который Пётр видел в гавани в день своего прибытия на Материк.

Предначертание вело чайку Маргариту в её одиноком полёте через безбрежный океан. Она направлялась вовсе не на Шустрый, как думал Пётр; её целью был Птичий Базар — скалистый островок, где она впервые увидела свет, вылупившись из яйца. Там она училась летать и плавать, там поймала свою первую рыбу, и именно туда она держала путь. Добравшись до места, Маргарита отдыхала ровно три часа, после чего переговорила с собравшимися вокруг неё друзьями, соседями и многочисленными родственниками. Закончив беседу, она поднялась в воздух и полетела на юго-запад — обратно. Через пять минут Птичий Базар опустел — впервые с тех пор, как его чёрные скалы поднялись из морской пучины. Неделю спустя неисчислимое птичье воинство обрушилось на Мёртвый Материк и после длившейся двое суток битвы навеки очистило небо от драконов-охотников. То было воистину грандиозное воздушное сражение, но это совсем другая история.

Пётр ничего обо всём этом не знал; что же до Королевы, то ей было известно многое, и поступавшие отовсюду новости казались ей тревожными и радостными одновременно. Она была могущественна, как никогда; Властимир Могучий, единственный враг, которого она по-настоящему боялась, наконец-то перестал таиться и открыто бросил ей вызов, тем самым подписав себе смертный приговор. В его силе таилась его слабость; он был слишком добр, а значит, чересчур мягок. Он позволил мальчишке уговорить себя ввязаться в безнадёжную драку, а это было именно то, чего так много лет ждала Её Величество. Отставной волшебник, как и все жители Островов, придавал слишком большое значение пророчеству Большого Илла, и эта вера в несбыточное погубила его.