Фонда Ли - Нефритовая война [litres]

– Не забывай, что Даук – главный во время встречи. Эспенцы не знают, кто мы такие, и лучше пусть так и остается, так что спрячь свой нефрит.

Он заметил, как во время поездки Тар теребил лишенные нефрита пальцы и запястья. Тар надел весь нефрит на цепочку вокруг шеи и спрятал под одеждой, но отсутствие камней на привычном месте его будоражило.

Зеленые кости часто имели привычку крутить кольца на пальцах, поправлять запонки, дотрагиваться или оттягивать ожерелье – мелкие движения, привлекающие внимание к нефриту во время взаимодействия с другими людьми. Трудно отследить и сдержать такие непроизвольные движения. Собственный нефрит Хило скрывался под наглухо застегнутой рубашкой и неудобным галстуком. И хотя они собирались на встречу с иностранными бандитами, которых Хило расценивал не выше Запуньо, ему не нравилось скрывать свой статус и личность, было в этом что-то бесчестное, все равно что прятаться под маской. Но учитывая, как обстоят здесь дела, традицию скрывать нефрит… Неудивительно, что в этой стране так много преступлений.

Они вышли из машины и двинулись к особняку. Охрана остановила их и обыскала на предмет оружия. Тара явно возмутила такая бесцеремонность, но когда Хило без возражений раскинул руки, помощник последовал его примеру. Шкурники уделили им мало внимания, но на Рона Торо поглядели с ненавистью и тревогой, положили руки на пистолеты и держались от него на почтительном расстоянии. Хило это заметил и стал больше уважать Рона и Даука. Хило считал Даука Колоссом в той же степени, в какой старосту деревни Опиа можно сравнить по статусу с мэром Жанлуна, но такое поведение шкурников означало, что Даука боятся и уважают.

Один из шкурников провел их внутрь. На потолке висели хрустальные люстры, на дорогих коврах стояла резная мебель, утренний свет просачивался сквозь витражные окна. В воздухе пахло пыльным духом старого и роскошного здания. Они вошли в комнату с тяжелым дубовым столом в центре и портретами знаменитых магнатов Порт-Масси на стенах.

С одной стороны за столом сидели пятеро мужчин и одна женщина. У стен и дверей стояли с полдюжины шкурников-телохранителей – в расслабленных позах, но держали руки в карманах или у бедер, выставляя напоказ пистолеты, и поглядывали не только на вновь прибывших, но и друг на друга. Кеконцы приехали последними. Очевидно, так и было задумано – Боссы Бригад пригласили Даука на своего рода совет королей, словно иностранного посла. Хило дождался, пока Даук Лосун сядет на пустой стул у стола, а потом занял место рядом.

Блейз Кромнер, он же Бык, родился в бедности, и хотя сейчас был хорошо откормлен и полон самомнения, со стороны его врагов было бы неблагоразумно забывать, что он проделал путь из низов Порт-Масси с помощью хитрости и беспощадности, уничтожив на своем пути множество противников. В соответствии с кличкой, Кромнер был крупным человеком с мясистой красной физиономией.

У него были грубые черты, словно скульптор вытесал его в спешке, легким нажимом пальцев сделав неглубокие глазницы и приставив шмат глины вместо носа. По контрасту с прирожденным уродством, одет Кромнер был безупречно. Сшитый на заказ костюм-тройка в тонкую полоску превосходно сидел на грузной фигуре. Усы над толстыми губами аккуратно подстрижены, а волосы причесаны, золотые часы с хрустальным циферблатом и красный шелковый галстук. Бык контролировал азартные игры и проституцию, а также существенную долю наркоторговли к югу от реки Камрес.

Лишь картели из Томасцио в Западной Спенде, обеспечивающие наркотиками всю остальную страну, могли с ним сравниться. Кромнер был самым известным Боссом в стране и любил фотографироваться для газет, посещая дорогие клубы и театры и ужиная в лучших ресторанах. Он прикрывался несколькими слоями организации, и хотя его слово было законом в Южной Бригаде, будничные операции он оставлял на откуп смотрящим.

Кромнер сидел по центру. Левую сторону стола занимал плотный коротышка по имени Джорен Гассон. Малыш Джо, как его называли, возглавлял Бригаду с улицы Булочника, контролирующую самые богатые районы на северо-востоке Порт-Масси, главным образом остров Джонса, в основном он имел дело со скачками и букмекерством. Гассон был круглолицым человеком с проницательными, слегка косящими глазами, его знали как личность скаредную и замкнутую, редко появляющуюся на публике. У него на зарплате находилось больше полицейских, политиков и судей, чем у остальных Бригад, и те часто обращались к нему и платили за влияние в обществе. Особняк Торика выделили им для встречи благодаря его связям.

Справа сидела женщина зрелых лет с белым шарфом на шее и в шляпке поверх кудрявых волос. Анджа Слаттер выглядела как богатая, но вздорная тетушка, она исполняла обязанности Босса Вормингвудской Бригады, с тех пор как ее муж Рихарт Слаттер, он же Резкий Рикки, сел в тюрьму по обвинению в отмывании денег. Поговаривали, что она замещает Рикки во всех делах и передает его распоряжения из тюрьмы. Вормингвудская Бригада контролировала северо-запад города и ближайшие пригороды. Остальные Боссы потеряли уважение к Рикки, когда он попался по такому пустячному обвинению и не придумал лучшей системы управления, чем передать дело жене. А значит, и к Андже Слаттер прислушивались в меньшей степени.

Каждый Босс привел с собой одного смотрящего. Уилли, он же Тощий Римс, смотрящий Кромнера, сидел слева от него. По контрасту с Кромнером он был худым и с непримечательной внешностью, гладко выбрит, в пепельно-сером костюме и держал в руках фетровую шляпу.

Кромнер с высокомерным любопытством оглядел вошедших кеконцев. Когда все расселись, он обвел рукой стол, словно представляя всех собравшихся. А потом заговорил с другими Боссами.

– Все вы знаете о моих неладах с кеконцами в Южном капкане. – Кромнер был прирожденным оратором, говорил он быстро и живо, а голос оказался тоньше, чем можно ожидать от такого крупного человека. – Как я понимаю, напрямую это не коснулось никого из вас, и вы наверняка спрашиваете себя, с чего это Бык вынудил вас проделать весь этот путь до острова Джонса, да еще на заре понедельника в День урожая. – Он умолк, словно ожидая, что кто-нибудь и впрямь задаст этот вопрос. Никто не спросил, и Кромнер поднял палец и сказал: – Этот спор затрагивает нечто большее, чем несколько проломленных черепов в кеконском квартале. Дело в нефрите. Это большие деньги, а значит, касается всех нас, Боссов. – Кромнер посмотрел на кеконцев и пару секунд изучал всех четверых, прежде чем повернулся к Дауку Лосуну. – Кеконцы считают своим Боссом господина Даука. Он попросил о встрече, чтобы прийти к соглашению.

Все уставились на старшего из кеконцев, который сидел с прямой спиной, облокотившись о стол и слегка сжав кулаки, и явно чувствовал себя не в своей тарелке, оказавшись в центре внимания. Даук откашлялся и заговорил на эспенском с легким акцентом: