Хаген Альварсон - Волки и вепри [СИ]

— Какое это имеет…

— Коли спрашиваю, значит, имеет, — отрубил Хаген. — Да или нет, сын Лейфа Чёрного?

— Ну, было дело…

— Хорошо, — лёгкая усмешка тронула уголки губ Лемминга. — Ты уплатил «утренний дар»?

— Золотой перстень с каким-то зелёным камнем, — кивнул Кьяртан. — Марган о том знал.

— «С каким-то камнем»! — возмутился Кривой Нос. — Это был чистый изумруд!

— Чистый-дрочистый, — пробормотал Кьяртан. — Откуда мне было знать?

— И хорошо, что не знал, — подмигнул толстячок Невстейн. — А то пожалел бы, а так — всё честь по чести, выкуп уплачен. Ты первым заявил право на руку девицы! Верно, Хаген?

— Угу, — промычал тот, с удовольствием пуская дым из ноздрей. — У нас есть возможность решить дело по закону. Есть причины, по которым свадьба сиятельной Альвдис и менее сиятельного Лафи Хвоста может не состояться.

— Не совсем понимаю, — нахмурился Кьяртан.

— Ещё бы! — расхохотался Торкель. — У вас на острове люди живут не по закону, а как попало, вот простые люди и не знают своих прав. А с другой стороны, — добавил Волчонок серьёзно, — толку простому человеку в его правах, когда закон всегда на стороне сильного.

— Да просто порядку маловато, — поморщился Хаген. — Это дело поправимое. Мы покажем, что все люди перед законом равны и не возьмёмся за ножи прежде неприятеля. Итак, друзья! Во-первых, сама невеста, насколько я понял, возражает против насильственного замужества.

— С её слов, возражает, — кивнул Кьяртан.

— Главное, чтобы пред алтарём не забыла о своих словах, — усмехнулся Хаген. — Во-вторых, она уже не дитя, и человек, спавший с ней, первым заявил право и заплатил «утренний дар». И в-третьих, влюблённые обменялись клятвами перед годи. И, насколько я помню законы Линстинга, там ничего не сказано, что мертвецам нельзя выступать в суде!

Викинги сперва молчали, потом догадались, что это такая мрачная шутка, и сдержанно улыбнулись. Кроме Хравена, который, конечно, расхохотался вголос, пугая чаек.

— Хэй, на корабле! — раздалось с берега. — Кьяртан Бобёр с вами?

Кьяртан обернулся:

— Вот он я, лоботрясы! Где вас носило?!

Хаген встал на скиперский помост, прищурился, разглядывая парней на пристани.

— Это и есть твои замечательные, надёжные, верные друзья, брат Бобёр?

— Какие уж есть, — буркнул Кьяртан.

— Что же, сгодятся и такие, — усмехнулся Хаген.

— Щенки, — сплюнул Торкель.

— А мы не такими были? — бросил Хаген.

— Мы от драки не бегали, — нахмурился Волчонок.

— А нам некуда было бежать, — Хаген сошёл с помоста, хлопнул Кьяртана по плечу, — ну, знакомь нас со своими друзьями. Есть у меня и для них поручения…

Ватага собралась приличная. Глядя на парней, Хаген подумал, что за пару-тройку лет на море из них вышел бы толк. «Славные волчата! Славная стая. Надо их запомнить — вдруг придётся набирать новых людей. А ведь мы были младше, ступив на дорогу чайки…»

Даг Длинный был действительно длинным, ладным юношей с чёрными волосами и широким открытым лицом. Даг Полмарки сын Хельги тоже был высок, рыжие пряди торчали из-под модного берета, а глубоко посаженные глаза глядели с хитрым прищуром. Скулли Каша, один из четырёх братьев Сигурдсонов, напротив, был приземистым, угловатым и тощим. Лицо у него было костистым, насмешливым, а русые волосы стянуты на затылке. В руках он держал кельт — острую и широкую каменную пластину, насаженную на древко наподобие лопаты. Он был младшим сыном в их семье. Старший сын был там же — Сиггейр Лыжник, собранный, белобрысый, загорелый, с коробом стрел за спиной. Рядом стояли Йорг Неудачливый и Больган Калач, а чуть поодаль — Кольгар Красавец. Он действительно был пригож, длинные золотистые локоны вились, сверкая на солнце, а на поясе у него висел меч. Прочие были вооружены ножами, дубинками и топорами. Кьяртан сказал:

— Припозднились вы на битву у Дюнного Хутора!

— Ты не поверишь — срать припекло, — развёл руками Даг Длинный. — Ну ей-ей не вру! Не веришь? Могу дерьмо показать…

— Штанишки не забрызгал, герой? — мрачно усмехнулся Лейф.

— А ты кто такой? — полюбопытствовал Длинный.

— Не узнаёшь? — вскинул бровь Кривой Нос.

Даг присмотрелся. И — рассмеялся, хлопая себя по лбу.

— Здорово ты изменился, — заметил Даг Полмарки.

— И вы прежними не остались, — заметил Лейф, — вытянулись, бородами обросли…

— Скажите, достойные юноши, — вкрадчиво вмешался Хаген, — кто из вас знает, где похоронили славной памяти годи… как его, Бобёр? Морген?

— Марган, — напомнил Бобёр.

— Ага, Марган… Кто из вас может точно показать, где он лежит?

— А кто ты, чтобы тебе отвечать? — ровно проговорил Сиггейр. — И что тебе за дело до останков Маргана годи? Сокровищ он в курган не унёс, уж поверь.

— А то мы бы разрыли, — добавил Йорг Неудачливый, почёсывая волосатую бородавку на щеке.

— Хаген мне имя, — усмехнулся Лемминг, — дрожи, ужасайся, мой гнев на тебе… [68] «Старшая Эдда», «Песнь о Хельги сыне Хьёрварда», строфа 15. В оригинале — «Атли», а не «Хаген».

Парни удивлённо переглянулись. Хаген озадаченно пробормотал:

— Да, я гляжу, древние сказания вам неведомы. Ладно, сыновья бондов, нам с вами не в школе премудростям детей учить, нам придётся поучить ваших земляков уважению к закону. Вам это также будет полезно. Возможно, придётся подраться. Возможно, придётся погулять на свадьбе. Как вам это? Готовы доказать, что вы друзья Кьяртану Бобру?

— Это вы убили Оспака и его людей? — ответил вопросом на вопрос Больган Калач. — Четыре трупа и лужи крови на берегу, и убийц уже ищут!

— Лейф один убил троих, — сказал Кьяртан не без хвастовства, — а я — четвёртого.

Парни переглянулись, присвистывая и недоверчиво качая головами. Сиггейр спросил:

— Ты ли, Хаген, тут главный?

— Мы всё решаем сообща, — улыбнулся тот, глядя в серо-стальные глаза Лыжника, — но я утверждаю конечное решение и отвечаю за этих людей.

— Ты кажешься бывалым, хоть и наш сверстник, — рассудил Сиггейр. — Послужим тебе. Скулли, возьми моего коня, покажешь, где могила Маргана. И лопата твоя, верно, сгодится.

— Сразу бы так, — проворчал Крак. — А то стоят, цену себе набивают…

— Хравен, Скулли, поезжайте немедля, — приказал Хаген. — Будем ждать вас в храме Вар, в Боквиде. Тебя, Лейф, на Дымах высадим и подождём на пристани. Завтра.

— А сегодня чем займёмся? — спросил Торкель.

— Отдохнём с дороги да посчитаем коней челюсти людям с Сухого Берега, коли они приедут сюда в поисках мести, — нехорошо усмехнулся Хаген.

«Кони челюсти? — удивился Кьяртан. — Что ещё за…»

— Зубы, — шепнул Лейф, словно прочитал мысли брата.

Под вечер люди с Торхенбарда действительно приехали в Кракнест. Рори альдерман велел было собрать хирд — защищать гостей, но Хаген успокоил хозяина. Мол, нет нужды. Викинги — подвыпившие, но твёрдо стоящие на ногах — вышли к пришельцам в боевом облачении. Рядом, плечом к плечу, держались и друзья Кьяртана. Торхенцы постояли, поглядели, потом их предводитель плюнул и развернул коня. Не проронив ни слова. Викинги также хранили молчание. Провожали неудачливых мстителей спокойными, холодными взглядами. Хотя у юношей вертелись на языке знаменитые линсейские ругательства, как угри на сковороде. Но безмолвие напугало пришлецов сильнее любых угроз. Только кот Тролль сказал: