Хаген Альварсон - Лемминг Белого Склона [СИ]

— Это пока молодой. Как Бьярки, держится? На него не находило безумие?

— Копьём тычет, как в бабу, но пену не пускает.

— Это хорошо, что не пускает… — задумчиво проронил Арнульф. — Ладно, ступай.

Вот принесли тело Мара Тощего — он по смерти стал ещё худее, — а с ним его оружие и секиру Атли Ястреба. То был добротный твенскегг , короче, легче и ухватистей, чем Хродгарова «ведьма щитов». Его при сноровке можно было держать и одной рукой. Арнульф осмотрел секиру и подозвал Бьярки:

— Ты предпочитаешь меч или топор?

— Я не владею ни тем, ни другим, — честно сказал юноша.

— Тогда держи, — и протянул ему твенскегг, — этой секирой сражался сам Атли Ястреб с острова Клиндтхольм! А ну, сделай свирепую морду. Нет, не так! О, вот это дело. Теперь зарычи…

Бьярки смутился было, но потом понял, что вождь не шутит, и весьма сносно изобразил припадок боевого безумия. Аж губу прокусил. Все глазели да хохотали.

— Сейчас мы полезем в глубокую задницу, — пояснил Арнульф, — в которой водятся черви. Хочу, чтобы ты их перепугал, и нам не пришлось пачкаться сверх меры. Сможешь?

— Думается мне, — проворчал Слагфид из Бьёрндаля, — пачкаться всё равно придётся.

— Охотник! — ухмыльнулся Седой. — Скажи-ка, ты можешь стрелять на звук? Там будет темно.

— Сильно темно? — деловито спросил Слагфид.

— Как в заднице, тебе ж северным языком говорят! Ладно. Хаген, Торкель, Лони, Слагфид, Бьярки, Хравен, Кьярваль — вы со мной. Кетиль, тащи сюда свой плоский зад, он тоже нам пригодится. Прочие — идите на площадь перед хольдом и делайте вид, что вам очень весело. Всем одеть броню и носить щиты. Сделайте вид, что хотите штурмовать цитадель, но не штурмуйте, всё равно ничего не выйдет. Отвлекайте их, пока не дам знак. Тогда ломите в двери, как овцебыки. Все видели овцебыков? Вот так и ломите! Орм — за старшего.

— Я с вами, — заявил Хродгар.

— В другой раз, Тур, — улыбнулся вождь, — от тебя в тесноте толку не будет. Уж поверь.

Хродгар кивнул бритой головой и пошёл искать себе броню по размеру.

— А какой знак, Арнульф Иварсон? — осведомился Орм.

— А какой знак, Хравен Увесон? — спросил вождь колдуна.

— А чёрный ворон прилетит и в клювике принесёт, — рассмеялся сейдман.

Эрвингард, как и всякий порядочный город, управлялся советом, громко именовавшимся Эрборгенрад. Избирались туда самые зажиточные и уважаемые люди. Совет заседал в Радасаллире — роскошных палатах на серединной городской площади. Там же возвышался хольд — обомшелая пузатая башня под остроконечной черепичной шляпой. Ныне туда набились, как сельди в бочку, те самые зажиточные и уважаемые советники с домочадцами да вооружённой челядью, дрожа от страха, но больше — от изумления и возмущения.

Никто, никогда не осмеливался грабить их город!

Охраняла Эрвингард, как положено, городская стража во главе с херсирами — по сотне на фьёртинг, или четверть. Херсир южного фьёртинга погиб ещё в начале нападения, северного — чуть позже, в стычке с людьми Бьёлана Тёмного: предводителя стражей случайно подстрелил Рэфкель Лосось, после чего доблестные ополченцы разбежались. Охрана восточной четверти напоролась на восставших рабов и щитовых дев. Последним почти не пришлось участвовать в сражении: трэли взломали стену щитов, щедро оплатив этот успех, но херсир успел перестроить ряды, сам стал во главе клина и переломил ход битвы, превратил её в резню. Рабы дрогнули, бежали на корабли. Ньёрун их не остановила — незачем: три четверти ополчения восточного фьёртинга вымостили телами улицы родного города. Валькириям осталось лишь добить оставшихся. Херсир же западного округа оказался более удачлив: успел собрать людей и без особых потерь добрался до хольда, где и занял оборону.

Всё это Рати и Самар поведали Орму по возвращении.

— Скверное дело, — мрачно заметил Орм, — нас на площади ждёт больше сотни, а перейдут в наступление — нам не придётся делить добычу. Скверно, скверно… Что же делать? Сколько нас вообще осталось? Семнадцать! Сиськи Кэльданы, семнадцать против сотни! — племянник Сигурда ярла, отважный герой и неотразимый красавец, муж благородный, зашёлся в безумном хохоте. Его прекрасные синие глаза покраснели и слезились.

Викинги молча переглядывались. Опускали взоры. Стыд и тревога леденили сердца.

Наконец Унферт Алмарец отвесил Орму звонкую плюху.

— Спасибо, — сказал Белый, потирая щёку и вытирая лицо.

— Идём и погибнем, — решительно заявил Рагнвальд, — затем и приехали…

— Нет нужды, — возразил Унферт, — они не знают, где мы и сколько нас. Это первое. Второе — нас ведь больше семнадцати. Ну, на острове.

— Думаешь позвать на помощь девиц да Бьёлана? — с сомнением проговорил Орм. — Ударить с трёх сторон одновременно, хм… Рати, Самар — бегите обратно, скажите…

— Не гони оленей, — бросил Дрогвар Хмурый, — Арнульф запретил Бьёлану бросать ворота без присмотра, и не думаю, что он ослушается, пусть бы даже ты ему повелел, Орм Эриксон.

— Никто не говорит, чтобы бросать ворота, — заметил Унферт, — пусть оставит там пару человек — много ли надобно, чтобы напугать горожан? Решай, Эриксон!

— Чего там решать, — махнул рукой Орм. — Бегите, парни, да поживее! Скажите старшим, чтобы двигались на хольд, но пока не дам особый знак рогом — в битву не лезли. Ну, ходу…

…Бьёлан долго упирался, но Рэфкель обвинил его в нерешительности — мол, вы, геладцы, больше похожи на покорных собак, чем на бесстрашных волков, и мало цените соратников, но слишком боитесь гнева вожака! На это Тёмный пробормотал нечто ругательное на своём языке, выставил стражу на воротах и двинулся с остальными на юг.

Орм же дождался возвращения гонцов и приказал изготовиться к бою.

— Эти скотоложцы стали вокруг башни да в окрестных домах. Наше дело — выманить их на площадь, чтобы прочие могли ударить им в спину. Также следует поджечь крышу вон того дворца, — Белый указал на Радасаллир. — Свегдир, займись этим, у тебя и прозвище подходящее.

Свегдир Ожог удивился:

— А как?

— А штевнем об косяк, — усмехнулся Орм. — Сам знаешь, как. Сумел в Арильоне — и тут сумеешь. Хродгар, Лейкнир, Рагнвальд, Утред — striП ok bakki, сможете? Щиты за спину! Остальным — сомкнуть скельдборг! Спьоты — на плечо! Fram!

«Fram» — значит «fram»: вперёд на врага, и будь что будет.

Между тем Арнульф со своими добрался до каменного сарая, ветхого и убогого, как вся наша жизнь. Там поработали люди Бьёлана: кругом валялись трупы. В сарае обнаружился люк, а за люком — вход в подземелье.

— Кетиль, вот тебе два факела. Иди вперёд, будешь у нас человек-маяк!

Кетиль неуверенно оглянулся на вождя, вздохнул и полез во тьму.

— Так вот где ты пропадал весной, — догадался Хаген.