Хаген Альварсон - Лемминг Белого Склона [СИ]

Резко заржал конь. Хрустнула поперечная ось на телеге. Раздались глухие ругательства.

— Всё, приехали! — приказал Арнульф. — Разгружайте, берите добро на плечи, питьё и жратву бросьте. Возьмите хлеб и солонину. Форни, не забудь мех акавиты, да гляди не выпей. Воду раздобудем по дороге. Щиты тоже смело можете выбросить…

Тут подошёл Хравен:

— Кажется, нашёл. Через этот пологий пригорок, на северо-запад. Ещё немного.

— Хорошо бы…

Птицы не соврали. Ватага, сгибаясь под мешками да сундуками, пересекла возвышенность, откуда было видно и горку, описанную несчастным Квулухом, и чёрную змею, что извивалась сотнями людей и лошадей меж холмов. Ополчение из Скатербю напало на след и устремилось в погоню. Теперь викинги бежали сквозь редкий ельник, падая, теряя поклажу, ругаясь и снова набирая скорость. Невстейну не везло: толстячок падал чаще других, сбивался с ритма, задыхался. Пот водопадом бежал по красной пухлой роже. Сердце стучало так звучно, что эхо разносило глухие удары по окрестностям.

— На, здоровяк, глотни, — Хравен протянул Невстейну флягу, — полегчает.

Сало с опаской принюхался, потом приложился. Сморщился, но благодарно кивнул, и скоро уже бежал наравне со всеми.

— Что ты ему дал? — шепнул Хаген.

— А воды болотной, — хохотнул чародей.

Арнульф же спросил:

— Хравен, ты можешь их задержать? Как тогда, в хольде?

— Могу, — кивнул тот, — но снова платить эту цену не стану даже ради тебя, хёвдинг. Не здесь. Не сейчас. Эти холмы… они меня выпьют до дна. Много меди. Много… много страха.

Вождь молча поглядел на колдуна и отвернулся.

— Стой! Готовь факела! Хаген, ты знаток по всяким дыркам — лезь, проверь…

Между тем Хравен всё же придумал, как отвлечь погоню: собрал в небе огромную стаю птиц и послал их прямо на головы ополчения. Стоя над входом в подземелье, с ухмылкой наблюдал, как ошарашенные поселяне отбиваются от когтей, клювов и крыл. Но когда в ход пошли сети, стрелы и мешки, чародей снял заклятие, и птицы взмыли в серое небо.

Ничего любопытного Хаген в пещере не обнаружил. Пол ровный, потолок низкий. Ему было как раз, а, например, Утреду Быку, Хродгару и Рагнвальду пришлось здорово нагибаться, уворачиваться от соляных наростов. Торкель помимо поклажи взял на руки Варфа: собачонок носился под ногами и всем мешал. Арнульф сказал выбросить щенка, но Торкель подумал, что это не приказ, а добрый совет, и не выбросил.

Вскоре пещера начала сужаться, уходя вглубь, и завершилась тупиком. А снаружи доносились звуки погони.

— Ну, полудурок, и чего прикажешь теперь делать? — напустился Рагнвальд.

Хаген не ответил: осматривал стену, подсвечивая факелом. Под землёй было холодно, но юноша вспотел, да и руки здорово тряслись. «Ну где же ты, где ты подевался, дурацкий камень?! Неужели носатый уродец обманул? Неужели на том свете мне станут пенять на то, сколь мало я сведущ?» — с ужасом думал он.

— Что ты ищешь? — спросил Хравен.

— Ауртастейн, — раздражённо бросил юноша, впрочем, тут же и пояснил, — это такой золотистый камень, вмурованный в стену. Там, где Ауртастейн, там и проход. Рядом надо начертить руны. Тогда проход откроется. Если верить Тунду годи…

Сзади послышались звуки битвы: лязг железа и крики поселян. Храбрецы сунулись в пещеру и получили копьями да мечами. Сигбьёрн Скампельсон крикнул:

— Они отходят, но сейчас подведут стрелков.

— Форни, Слагфид! — приказал Арнульф. — Устройте им… Хаген, долго ещё?!

Парень вздрогнул, уронил факел и случайно его затоптал. Обжёг ногу сквозь штанину и получил по шее. Когда ему сунули другую головню, Варф вырвался из рук Торкеля, скуля и кусаясь, пронёсся между десятка ног и свернулся калачиком у стены напротив. Хаген уже не искал никакой знак: просто стоял и тупо глядел на псину. В горле першило от безумного хохота. Неудачливому, безрукому, хвастливому сыну Альвара хотелось смеяться, пока его соратников готовились расстрелять добрые поселяне.

— Что ты стал, как на причале? — доносилось откуда-то из-за моря хриплое старческое карканье, мало походившее на обычный грозный клёкот Арнульфа. — Хаген, соберись! Возьми…

— Стоп, — взгляд юноши неожиданно упал на золотистую искорку, мелькнувшую рядом с собачьей головой, — Торкель, забери своего дружка и скажи, что ему от меня косточка. Кажется, он нашёл-таки… — Хаген склонился, провёл по стене рукой, — ну да, конечно. Вот я дурак. Это ж цверги, они коротышки, вот и рисуют на уровне глаз. Эх, мать моя монашка… У кого есть косточка? Нет, братья, не шучу: у кого есть косточка? Желательно китовая.

— Спасибо, Хаген, но Варфа потом отблагодаришь, — заверил Торкель с лёгкой тревогой.

— Кость! Чертить. Резать руны, — не хуже самого Варфа отрывисто пролаял Хаген.

— Ножом режь, задница учёная! — не выдержал Орм Белый.

— Металлом нельзя, — с дрожью в голосе пояснил Хаген. Он был уже на грани.

— Перо подойдёт? — Хравен склонился, протянул юноше роскошное перо ворона.

— Не доводилось ещё писать перьями на камнях, — глуповато захихикал юноша, получил от колдуна щедрый подзатыльник, коротко и благодарно кивнул, а затем вывел над золотистым кругляшом два слова тайными рунами двергов: ГАПАЛЬДР и ГИННФАКСИ.

— Что теперь? — деловито осведомился Хравен. — Окрасить кровью?

— Не теперь, — счастливо улыбнулся Хаген и, коснувшись рун, произнёс, — Хром'к'ашьянур!

Помолчал и тихо, умоляя, добавил:

— Ну пожалуйста, Хром'к'ашьянур, чего тебе стоит? Откройся, холм…

От входа снова послышались крики, свист стрел, проклятия. «Кто-то ранен, — подумал Хаген, — кто-то из наших ранен. Или убит. Из-за меня. Из-за…»

— Давайте сюда факела, все! — воскликнул Хравен. — Сложите у входа, кучей, и отойдите.

— Делайте! — гаркнул Арнульф, оглушая эхом. — Делайте, как он говорит!

Холм дрогнул. Заверещал пёс, ему снаружи ответили поселяне. Там, где Хаген начертил два незримых слова, скала скрежетала и расходилась, отверзая врата во тьму. Схватив последний факел, Арнульф сэконунг первым шагнул за предел мира смертных, увлекая остальных пронзительным пением рога. Последнее, что запомнил Хаген, была огромная лепёшка, которую Хравен скатал из огня потухших головней. Сейдман захохотал, закричал, опаляя себе лицо и одежду, а потом швырнул ослепительно-белый ком жара в лучников, тряся обожжёнными руками. Потом его подхватили и потащили прочь.

Далее — вонь горелого мяса, дым и мертвенная тишь.

И скрежет камня: то смыкались врата подземного мира.

Выход из пещеры нашёл Варф. Он просто нёсся в темноте, а Торкель бежал следом, не отпуская поводка, время от времени падая и грязно ругаясь. Вскоре отряд вышел на свет и свежий воздух, щурясь на тусклое солнце, вознося благодарности духам-покровителям. Затем одинокая скала сомкнулась. Арнульф же первым делом огляделся. Снял шапку, почесал в затылке.