Марина Суржевская - Lastfata

— Я велел тебе держаться от девушки подальше, Эш.

— А я просил не лезть, Аодхэн! Неужели так сложно оставить меня в покое?

— Ты не знаешь, о чем просишь.

— Ты лезешь в мою жизнь! — Он сделал глубокий вдох и снова повернулся ко мне: — Тина…

— Ты далеко пойдешь, Эш Вандерфилд, — медленно произнесла я. — У тебя аналитический ум, нестандартный подход к проблемам и умение перешагивать через людей. Идеальный сноб!

Сунула проклятый дневник в руки мрачного Вандерфилда.

— Тина, послушай…

— Тина? Разве я уже не пустышка? Не нищенка, не дворняжка? Надо же.

Эш нахмурился и яростно глянул на профессора:

— Я тебе этого никогда не прощу.

Тот безразлично пожал плечами:

— Так будет лучше, Эш. Для всех.

— Профессор ни при чем, — разозлилась я. — Он лишь открыл мне глаза! Это ты написал… все то, что написал. Бездна… а я ведь мучилась раскаянием из-за этого копья! Винила себя! Знаешь что… так тебе и надо, Эш! Ты недостоин тех чар, что получил лишь благодаря правильной семье!

Его лицо окаменело, словно маска. Глаза потемнели, челюсть сжалась. Больно… я сделала ему больно. И тут же стало стыдно и горько, но я лишь выпрямила спину.

Профессор смотрел мрачно.

— Я могу идти? — произнесла я.

— Еще минуту, Тина. С завтрашнего дня вы станете проживать в этой башне.

— Что? — изумилась я.

— Что? — почти зарычал Эш. — Ты рехнулся?

— Закрой рот! — Аодхэн ударил по столу ладонью.

Правда, подпрыгнула только я, Вандерфилд продолжал сверлить профессора злым взглядом.

— Она не будет жить с тобой, — процедил он сквозь зубы.

— Студентка будет проживать в комнатах для тех, кого я курирую. — Невозмутимость вернулась к Аодхэну, только в темной глубине глаз вспыхивали злые огоньки. — Это решено, приказ подписала ректор ВСА. Теперь я лично буду присматривать за Аддерли. Тина, идите собирать вещи.

Аодхэн кивнул, я подхватила свою сумку и вышла в коридор. В голове образовалась пустота. Казалось, там даже гуляет эхо, разнося одно-единственное слово: «Что?» И оно катилось, катилось, словно перекати-поле по пустыне, царапало колючками и сводило с ума бессмысленностью.

Я слетела вниз, где меня догнал Эш. Схватил за руку, я вырвалась.

— Не трогай меня. Не смей!

— Нам надо поговорить!

— Да? — Развернулась, сложила руки на груди. — Говори. Скажи, что ты это не писал.

— Писал. — Он нахмурился. У глаз залегли усталые морщинки, которых раньше не было. И снова кольнуло в груди — остро, болезненно. Та самая льдинка, что поселилась во мне с ночи падения.

— Или ты так не думал?

— Думал.

Я застыла, напряженно всматриваясь в потемневшее лицо парня. И почему так больно? И что мне так хочется услышать? Что?

— Но все не совсем так… Проклятие! Ты не имеешь права меня винить, Тина.

Не это. Не это я хотела услышать. Совсем не это!

— Не имею права винить? — взорвалась я. — Еще как имею! Ты играл со мной! Ставил эксперименты. Верно, и сейчас надеешься повторить? А я… Я ведь поверила. Хотя знаешь, ты молодец, Эш. Все продумал, план составил. И управился быстро. Нетрудно оказалось, правда? Что тут трудного? Показал оборванке аттракционы, накормил вкусностями… А нищенка и поверила. Ты, верно, смеялся, как легко все получилось, да? Не сильно напрягался.

— Прекрати!

— Бедный, даже пришлось меня ублажить, ну надо же! Через себя переступил, честь оборванке оказал! Как же, сам великий Вандерфилд! Руки после меня помыл? И все остальные места? С дегтем, наверное!

— Замолчи!

— Думаю, ты торжествовал. Как просто все вышло! А я… Боги… в ту ночь я ведь испугалась. Я так испугалась за тебя! Когда ты свалился с той долбаной виверны, я так испугалась! А ты всего лишь…

Сжала виски, чтобы хоть немного удержать рвущиеся эмоции. Выдохнула. Выпрямилась.

— Тина, послушай…

— Я слушаю, — вскинула голову, всмотрелась в его глаза, сейчас какие-то поблекшие. Даже зелень радужек потускнела, словно их присыпало пылью. — Скажи мне хоть что-нибудь, Эш. Хоть что-нибудь, чтобы я смогла тебе снова поверить!

Он опустил голову.

— Я… Я не знаю, что тебе сказать.

— Я так и думала. Ты не дописал, что сделаешь, когда добьешься своего и вернешь потенциал. Но, думаю, решение у тебя было.

— О чем ты? — помрачнел он.

— Ты знаешь, о чем я. Когда один из нас достигнет нуля, передача чар остановится.

Эш промолчал. Я смотрела в его глаза с лихорадочно расширенными зрачками и ощущала холод, продирающий до костей. Хуже, чем в обледеневшей реке.

И вот еще… Рывком сорвала с себя куртку, швырнула ему:

— Значит, это все-таки был твой подарок.

Он побледнел, хотя и казалось, что дальше некуда.

— Прекрати! — рявкнул так, что я подпрыгнула. — Надень куртку, Аддерли!

Я поправила на плече ремень сумки и пошла к выходу.

Эш догнал сразу, дернул, разворачивая:

— Я сказал, оденься! Ты сумасшедшая? На улице зима! — О злость в его глазах можно порезаться.

— Мне не нужны подачки.

Куртка упала на пол. Рука Эша впечаталась в дверь, закрывая вход и не давая мне выйти.

— Ты никуда не пойдешь, пока не оденешься. Поняла? Или забыла, что я все еще твой наниматель? Хочешь вылететь из академии? Поверь, я этого добьюсь, если продолжишь упрямиться!

Я развернулась. Вандерфилд стоял, сжимая зубы до проявившихся желваков. Черная рубашка, распахнутая куртка… Волосы белым инеем. Лед и тьма. Как же я могла забыть? Как же я могла…

Накинула эту проклятую одежку, задрала подбородок:

— Дай пройти.

Он молча убрал руку. Что бьется в зелени его глаз?

— Я тебя не виню, — произнесла глухо. — Но ты мог поступить честно. Рассказать мне правду. Стать другом. А не… так. Не подходи ко мне, Эш. Никогда.

Развернулась и пошла к выходу.

Голова так и оставалась пустой. Даже когда я сложила свои немногочисленные пожитки. Соседки задавали вопросы, но говорить мне не хотелось. Лишь брякнула, что переезжаю, и все. Шелли и Брин многозначительно переглядывались, на их лбах прямо надпись горела: вот, мы же говорили! Но и на это было наплевать.

Я знала, что блаженное отупение рано или поздно отпустит и станет больно. Поэтому надеялась продлить его дольше.

К зданию за елями я приближалась с опаской. Пустой зал с клеткой в центре выглядел слегка пугающе, правда, сейчас за железными прутьями никого не было. Озираясь, я свернула к лестнице и поднялась на второй этаж. Башня казалась безлюдной и не слишком дружелюбной, если честно.

Но стоило мне задуматься об этом, как дверь кабинета открылась, выпуская Аодхэна.

— Тина, я вас ждал, идемте. — Он кивнул приветливо и указал на очередную лестницу, спиралью уходящую наверх. — На втором этаже расположены кабинет и личные комнаты — мои и профессора Милеоурса. Он преподает у старшекурсников. — Я кивнула, вспомнив старика в серой мантии. И тайно перевела дыхание: все-таки проживание рядом с Аодхэном меня слегка смущало. — Для вас приготовлена комната, не переживайте, она вполне удобна.