Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

Чего ещё ожидать от пьяного, воняющего потом сброда, подумал Баэльт.

— А ну прекратили, засранцы! — рявкнул кто- то из толпы. Между моряками выбился хозяин таверны, широкоплечий здоровяк, возвышавшийся почти на голову над толпой. — А ну пошли вон отсюда, все трое! Хотите драться — деритесь на улице, нехрен мне погром устраивать! Как кровь поостынет — возвращайтесь!

Баэльт вздохнул, однако холодной ярости в нем не убавилось. Моряки отпустили его, продолжая что- то бормотать со смехом. Однако их он не слушал.

— Хочешь сразиться по- настоящему, по- мужски? — спросил мужчина с залитым кровью лицом, вырываясь наконец из хватки моряков. — Со сталью в руках? Или снова налетишь на меня со своим ручным нидрингом?

Баэльт молча дотронулся до меча и, благодарно кивнув морякам, направился к выходу.

Ливень на улице обдал ледяными струями лицо, чуть- чуть освежая мысли. Мрачное, тёмное небо было затянуто тучами, и это небо вместе с грязно- жёлтым светом отражалось в огромных лужах.

Хорошо, что я тут ненадолго, подумал Баэльт. Очень ненадолго.

Столпившись у входа, пьяные гуляки молча глядели на них.

Баэльт одним движением снял шляпу и подал её угрюмо молчавшему Мурмину, который уже промок до нитки под потоками воды. Взгляд нидринга был холоден и смотрелся жутко из- под облепивших массивное лицо волос.

Меч сам порхнул в руку.

Главное — не убивать. Покалечить — можно. Но не убивать. Слишком много шуму.

Человек стоял напротив него, обнажив неплохой с виду клинок. Тяжёлый, явно ксилматиейской работы. Длиннющий, тяжёлый с виду.

Баэльт с чувством холодного превосходства поднял свой меч. Короткий, лёгкий, острый. Прощальный — и единственный — подарок отца перед тем, как Баэльт покинул Лаэ- Корте.

Впрочем, какая разница, что у него в руках? Даже пьяный карлик- калека со сломанной пикой победит этого детину.

— Пусть боги рассудят то, что не в силах рассудить слова, — громко проговорил человек, свободной от меча рукой быстро утирая кровь с лица.

Толпа молчала — были слышны лишь барабанная дробь дождя, стоны из соседнего с таверной дома и звуки драки котов из подворотни.

Все отодвинулись назад, освобождая место для поединка.

Баэльт сосредоточился. Его соперник, выставив вперед меч, начал медленно приближаться на полусогнутых ногах.

Ясно, типичный солдат. Абсолютно незнакомый с веспремским стилем боя. Наверняка действительно рубился в многих битвах и привык к строю…

Человек ринулся на него.

Баэльт легко отскочил назад. Пригнулся под косым ударом. Отшатнулся от удара сверху.

Одного пропущенного удара хватило бы, чтобы разрубить меня, подумал Баэльт, переводя дух.

Только вот этот мудила слишком медленный.

Завершив серию ударов, мужчина отскочил назад, переводя дыхание.

«Никогда не думал, что буду вступаться за мертвых. Разве что после дождя…»- пронеслось в голове у юстициара. Его волосы промокли и прилипли к лицу, капли били по глазу, попадали за шиворот.

Человек тряхнул головой, убирая волосы с лица.

— Доволен? — прошипел он.

— Нет.

Баэльт рванулся вперед, проскользнул под выпадом и приставил клинок к горлу мужчины.

— Кажется, я выиграл, — прохрипел он ему в лицо. — И даже не запыхался.

Что бы на это всё сказала Каэрта? Скорее всего, надавала бы ему по голове.

— Неплохо, — прохрипел мужчина, медленно кивая. Меч с грохотом выпал из его руки на мостовую. — Я был бы признателен тебе, если бы ты не убивал меня. Даже спасибо скажу.

Толпа всё так же молчала. Неужели остались ещё люди, которые помнили, что кровь и смерть — не развлечение? Баэльт был приятно удивлён.

— Ты мог бы убить меня, — заметил Баэльт, не спеша убирать клинок от горла мужчины.

— А ты можешь убить меня сейчас.

— Справедливо, — Баэльт убрал клинок и отошёл на пару шагов.

Мужчина утёр воду с лица. На его лице проступило удивление.

— Вот так? И никакой крови?

— Разве что чуть- чуть.

Рана легла поперёк плеча, вспарывая промокшую рубаху. Человек от удара откинулся назад с диким криком.

Никто не сдвинулся с места.

— Возможно, ты когда- нибудь поблагодаришь меня, — расслабленно проговорил Баэльт, вытирая клинок платок.

Он кивнул гулякам в сторону человека, и они бросились к нему. Надо же. Помогают, а не обирают, как обычно. Неужели что- то меняется в Веспреме? Или же это потому, что эти люди — не из Веспрема?

Баэльт не знал ответа. И не хотел знать. Он прикрыл глаз и попробовал просмаковать момент, когда до детины дойдёт, что меч в руках он более держать не сможет.

Но наслаждения не было.

Тишая бы накричала на него за такое.

А ему это всё было безразлично. До боли безразлично. Он должен был запыхаться. Должен был чувствовать удовольствие от победы.

Но чувствовал лишь тяжёлые прикосновения мокрого плаща.

Мурмин подошёл к нему тяжёлым шагом. Он протянулюстициару его любимую шляпу.

— Пошли отсюда, Мрачноглаз. Здесь нам больше делать нечего. Совсем.

Поправив шляпу, Баэльт снова взглянул на собравшихся зрителей. Переводя взгляд с наёмника на юстициара, они молчали.

На их лицах не читалось ни осуждения, ни гнева. Лишь какое- то глухое непонимание.

Тишая, что я сделал не так?…

Баэльт слегка отсалютовал морякам. И, развернувшись, поравнялся с шлёпающим по лужам Мурмином.

— К Каэрте? — мрачно поинтересовался Мурмин.

— Мурмин.

— Ладно, ладно…

Дождь и город поглотили их.

Дождливое утро в Веспреме никогда не радовало никого. Как и любое другое утро тут вообще. Говорили, что раньше, когда тут не было факторий, утром можно было видеть радостные лица. Кто- то ещё умел наслаждать жизнью. Однако теперь, когда из северный части города в тёмно- синее небо поднимались шлейфы тёмного дыма, всё было по- другому. Раньше люди жили проще. Легче. Свободнее.

Но когда Веспрему даровали Торговое право, всё изменилось. Люди сошли с ума, всем внезапно понадобились деньги.

Забавно, скривился Баэльт. Стоило получить свободу, как все стали зависимы. Король отпустил их — но звон и блеск золота держал сильнее всяких цепей.

Он мрачно разглядывал из- под шляпы унылые, обшарпанные стены улочек торгового квартала. Капли дождя медленно падали с неба. Пока этот дождь был слабым, однако юстициар знал — ближе к полудню он превратиться в ливень, а едва- едва светлое небо снова потемнеет, как ночью.

Когда- то Веспрем был городом красивым и гордым. А теперь превратился в крайне прибыльную помойку.

Мимо него по камням мостовой прогрохотала тележка с рыбой. Толкающий её торговец смерил юстициара усталым, сонным и злым взглядом. Баэльт ответил ему тем же. Вежливость за вежливость.

За тележкой тянулись длинной чередой коты. Облезшие, грязные, израненные. Их можно было принять за кучки грязного тряпья, если бы не громкий, умоляющий скрип, что они издавали.