Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

Разбитым?

На самом деле, очень давно.

Когда он покидал таверну, все смотрели ему вслед. Он обернулся на громилу. Тот стоял, гордо выпрямившись. Может, всё же стоит попробовать? Ведь во всех людях есть хорошее.

— Не надо крови, — попросил Мурмин. — Я знаю, что вы имеете вес среди остальных жителей Медного. Убедите их, что кровь — не выход, не…

— Хватит, — спокойный, чуть насмешливый голос прервал его, заставив вжать голову в плечи. — Убирайся. Мы достаточно слушали псов Старика. Прочь!

— Прочь! — подхватил кто- то.

— Прочь! — ещё несколько голосов.

— Прочь! — многоголосый клич. — Прочь! Прочь! Прочь! Прочь!

Мурмину было страшно идти между высоченных, крепко сколоченных людей, что орали ему прямо в уши.

Кто- то толкнул его, затем — ещё, и вот людская стена пихает его туда- сюда, заставляя испуганно поднимать руки для защиты.

От горячего воздуха, запаха пота и услышанного юстициара тошнило. От крика болела голова.

— Прочь! Прочь! Прочь!

А от толчков болели плечи и спина.

Когда он вывалился из таверны на заплетающихся ногах, его колени дрожали, а он часто дышал. А вслед ему ещё доносилось:

— Прочь! Прочь!

На узкой улице было тесно от людей. Они возбуждённо сновали туда- сюда, кричали. Красные отблески факелов набрасывали на их лица демонские отблески.

Мурмин прошёл несколько шагов. Остановился. А затем склонился и с хрипом исторг свой обед в грязь улицы.

— О, какой благородный! — едко прокомментировал кто- то. — От нас его уже вовсе воротит!

Тут и были слышны призывы бороться, злые крики, пьяный хохот. Вот из подворотни кто- то выкатил тележку и принялся раздавать людям оружие. Чуть поодаль кто- то едва ли не перегородил улицу двумя телегами, с которой толпе раздавали вино.

— Грабь богачей! Казни палачей!

— Всю власть рабочим!

— Через кровь — к победе!

Мурмин вяло шёл прочь среди этого хаоса, слабо всхлипывая. Скоро польётся кровь, и они умрут. И умрут те рабочие, что живут в других кварталах, но «запятнали свою рабочую честь сговором с богачами». Будут умирать стражники, которые виноваты лишь в том, что добросовестно выполняют работу.

Подожгут несколько домов, оставив с десяток семей без крова. Обрекая на холодную смерть в мокрых переулках.

«А ведь всё могло быть иначе».

Слёзы текли по его лицу, и он ни капли их не стеснялся.

Он пришёл спасать людей, среди которых вырос, среди которых работал — но не видел их. Лишь перекошенные от ярости лица, пьяный хохот и тупые, похабные шутки- призывы.

— Жену богача — хоть сюда, хоть туда!

Толпа, словно огромный нарыв, наполнялась похотью, гневом и энергией. А хуже всего — что всё это было облачено в идею. Идею, имеющую реальную подоплёку.

У ворот толпа изменилась. Плачущие женщины, пугливо оглядывающиеся мужчины и дети. И цепочка стражников в латах, что перегородили им путь.

Мурмин начал пропихиваться среди людей.

— Прошу! Они разнесут тут всё! Мы просто переждём…

— Приказ, — а в глазах седеющего сержанта — жалость и тоска. — Сожалею, но никого нельзя.

— Но они убьют нас! — взвизгнула женщина. В толпе тут же поднялся крик и волнения. Истошно завопил- заплакал ребёнок.

— Приказ, — сержант опустил взгляд.

Но обнажённого меча не убрал.

— Пропустите их, — Мурмин вынырнул из людского массива, предъявляя сержанту амулет. — Юстициар Хорстон.

— Хорстон? Это вы пытались… — сержант опасливо осёкся.

— Я.

— И… Как, господин юстициар? — лицо сержанта побледнело от напряжения. Стражники вокруг во все глаза смотрели на Мурмина.

Смотрели с надеждой.

Мурмин грустно выдохнул и отрицательно покачал головой.

Все вокруг будто бы замерли. А затем осознали, что это значит.

— Значит, ничего не вышло, — прошептал сержант. А затем встрепенулся и заорал:- Разомкнуть строй. Пропустите людей! — и снова, понизив голос, — Спасибо, господин юстициар. Вы ж знаете — приказ…

— Знаю. Знаю.

Пока он шёл под аркой ворот, ему в уши били благодарные крики бедняков.

И гул стражи спереди.

Всю улицу перед воротами занимала стража. Стражники выглядывали из окон, наводя арбалеты на ворота. Они быстро выносили из ближайших домов мебель и возводили баррикаду. Отделения штурмовых отрядов позвякивали бронёй, проводя последние приготовления.

Тут и там раздавались приказы, напряжённые люди испуганно ловили любой громикий звук, доносящийся из Медного Квартала. На стенах уже виднелись силуэты лучников и арбалетчиков.

Перед баррикадой, в окружении латников, стояли четверо, что- то оживлённо обсуждая.

Эрнест, Блейни, Мелински и Фервен.

— Я сказал — никакого Торгового Совета! Не сейчас! — гневно шипел Эрнест.

— Я просто передал вам, господин судья, — меланхолично ответил Мелински.

— Нам сейчас не до Совета! — Фервен резко обернулся, указывая на ворота. — Если они наваляться толпой, то просто выдавят нас!

— Мои люди выдержат, — отмахнулся капитан Блейни, усатый и статный человек. — Им не в первый раз разбираться с выступлениями.

— Тут будет не сто рабочих, Блейни! — рявкнул Фервен. — Тут будет десять тысяч!

— Многовато, — согласился Блейни. — Но мы выстоим. Я думаю.

— Интересно, чем?! Чтобы выстоять, нам нужно отойти к Торговым Палатам и занять там оборону!

Эрнест взорвался хохотом.

— И позволить этим подонкам жечь мой город?! К херам такой план! Блейни! Принимайте командование! Фервен — пусть твои люди займутся контролем остального города! Мелински — передай Совету, что они могут отсосать у меня!

— Так и передать?

— Нет, конечно! Скажи, что я прибуду чуть позже, когда… Хорстон! — Эрнест поманил его пальцем. — Ну как?

— Как вы и говорили, — сумрачно буркнул Мурмин. — Они раздают оружие. И наливают людям прямо на улице. В толпе точно есть провокаторы. Отпустили меня лишь за то, что я, видите ли, когда- то был их другом.

— Я предупреждал, — сухо проговорил Эрнест. — Предупреждал тебя. Тебе повезло, что ты жив.

— Повезло, — кивнул Мурмин, стискивая зубы от досады.

Блейни, Фервен и Эрнест недовольно смотрели на него. А потом повернулись друг к другу.

— Нужно ударить первыми, — мрачно проговорил Фервен. — Пока они не сплотились, пока не у всех оружие. Тогда мы разгоним их.

— Согласен, — быстро кивнул Блейни, подкручивая ус. — Мы быстро насядем на них, убьём парочку заводил для острастки — и они разбегутся. Потом прочешем квартал, отберём оружие и арестуем тех, кто участвовал.

Эрнест, нахмурившись, смотрел в сторону ворот. Висельные ворота, вспомнил Мурмин. Как- то на них одновременно повесились трое стражников. Никто так и не понял, почему. Просто повесились. Все разом.

Духи, что за мысли лезут ему в голову?