Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

— Да, — Морир улыбнулся наглой улыбкой. — Или я лгу тебе.

— Советую начать говорить, Морир, — Мурмин пристально глядел ему в глаза. — Ты и сам знаешь, что времени у нас в обрез. Помоги мне не допустить кровопролития. Помоги мне спасти людей.

Морир в ответ лишь фыркнул.

— Люди. Вечно ты думаешь только о людях. Ты забыл, что они сделали с нами? Загнали нас в Медный квартал. Едва впустили в цеха. Со скрипом позволили владеть чем- то в городе. И продолжают ненавидеть нас.

— Морир, это давным- давно закончилось. Все равны.

— На словах. На словах лгунов и пустозвонов вроде тебя и Эрнеста. Хорошие люди в городе есть, да, — Морир быстро провёл рукой по волосам в нервном жесте. — Но это не меняет сути. Они должны заплатить нам за ущемление. Меня ущемляли. Моего отца. Моего брата пристрелили, приняв ночью за вора. Только потому, что он был нидрингом. И тебя ведь тоже ущемляли. Кровь должна пролиться. Кровь каждого из этих ублюдочных паршивцев.

— Морир, я понимаю, ты обижен, — Мурмин быстро убрал руку от ножа и поднял руки. — У тебя есть повод обижаться. У всех нас есть. Но посмотри на меня. Я не таил обиды. И посмотри — нидринги в страже, нидринги- юстициары. Возможно, в один прекрасный день Торговым Судьёй станет нидринг.

— Никогда не бывать такому в этом городе, — покачал головой Морир. — Они позволяют нам ходить по своим улицам. Работать на их город. Они дружат с нами. Но неужели ты не видишь этих взглядов? Никогда они не будут смотреть на нас как на равных. Для них мы прибыли сюда просителями, беженцами, изгоями. Такими и останемся.

Мурмин опустил взгляд.

Морир был демонски прав. Да. Был прав.

— Разве человеческие женщины посмотрят на нидринга? — вздохнул Морир, подпирая подбородок руками. Его взгляд мечтательно устремился в потолок. — Разве нидринг может добиться высокого положения сам, без служения кому- либо? Нет, Мурмин. Не может. Мы тут — неполноценные. Ущербные. Это всё можно исправить.

— Но не так, как предлагают они, — Мурмин просительно посмотрел на Морира. — Прошу. Помоги нам. Иначе мне придётся бить тебя.

— Извини, Мурмин, — Морир грустно вздохнул. — Но я должен хотя бы попробовать промолчать.

Генерро, ведущий протокол, переводил взгляд с юстициара на допрашиваемого.

— Значит, боль? — тихо спросил Мурмин, вставая.

— Да, — Морир сглотнул. Кивнул. И крепко зажмурил глаза.

Мурмин ударил резко. Без замаха.

Но сильно.

Под кулаком Мурмина что- то хрустнуло. Голова Морира откинулась назад, нидринг- торговец застонал, широко раскрыв глаза.

А затем дрожащей рукой он дотронулся до кровавой полосы под носом. Поднёс ладонь к глазам.

— Кровь… — прошептал он. — Я ожидал, будет больнее…

— Говори, — снова попросил Мурмин.

Вместо ответа Морир вновь зажмурился.

Мурмин сглотнул подступившую к горлу желчь.

Рука поднялась и ударила вновь. Затем — ещё раз. И ещё. И ещё.

Горячее вино разлилось и растекалось уродливой лужей по столу.

Кровь брызгами разлеталась во все стороны. Падала в вино.

Красное на красном. Всё красное…

Морир со стенаниями пытался закрыть лицо руками.

— Морир, хватит этого, прошу, — в груди Мурмина росло отвратительное, тоскливое чувство. — Не заставляй меня продолжать. Просто начни говорить. Мы защитим тебя. Спрячем. Просто помоги нам.

Его голос дрожал. Как и колени. Он слишком хорошо понимает Морира. Слишком стар для этого всего.

Слишком мягок.

Морир в ответ лишь вздрагивал, подавляя рыдания.

Это не он, Мурмин, заставляет его рыдать от боли, не он вынуждает самого себя избивать Морира, не он молчит, как упёртый баран!

Но именно он в крови допрашиваемого.

В какое животное он превратился? В какое животное его превратили?

Воспользовавшись заминкой, скулёж Морира прервал хмурый стражник:

— Господин юстициар, если у вас рука устала — вы скажите. Мы с радостью.

— Радуйся в другом месте, — зло прохрипел Мурмин, быстро вытирая проступивший пот.

Боги, как его тошнит.

Уверенность в правоте и желание докопаться до сути покинули его, оставив дрожащим от отвращения к себе и ненависти ко всему вокруг.

— Пожалуйста, начните говорить, господин Тленгорд, — умоляюще просипел он, глядя на дрожащего нидринга перед собой.

А ведь когда- то он сидел на таком же стуле. Его так же допрашивали. Такой же, как он, юстициар кружил вокруг и при попытке солгать вколачивал ему в лицо свой крепкий кулак.

«Где золото, сучий ты сын?! Что значит не знаешь?!»

И вспышки боли.

— Я не хочу этого делать… — он распахнул глаза, моля всех духов, чтобы Морир заглянул в них. Заглянул и увидел, что Мурмину противно всё это. — Но если ты не скажешь, я буду вынужден продолжить. До тех пор, пока не скажешь. А ты ведь скажешь, рано или поздно. Поэтому — прошу, умоляю, заклинаю, мать твою! — говори, пока все твои пальцы целы! Зачем тебе все эти игры?! Ты уже доказал, что ты герой! Ты стерпел! А теперь — начни говорить!

Морир хлюпал носом и тихо плакал.

Это было хуже, чем с Робартоном. В сотню раз хуже.

— Я не хочу этого делать, — Мурмин почувствовал, как горло спёрло, а глаза защипало. — Но ты меня вынуждаешь…

— Нет, пожалуйста… — прохныкал Морир. — Умоляю… Я скажу… Скажу…

Мурмин облегчённо вздохнул, чувствуя, как руки безвольно опускаются.

Морир был хорошим нидрингом, убеждал он себя. Просто принял неправильную сторону. И он недостоин такого обращения.

— Говори, — кивнул Мурмин, часто дыша и стирая с лица выступивший пот.

— Ко мне пришли… Несколько недель назад… Пришли… Юстициары… — Морир не разжимал сомкнутых вокруг своей головы рук, а потому говорил глухо. Его голос дрожал, как и его тело.

— Юстициары. С людьми в масках, — успокаивающе кивнул Мурмин, стараясь не смотреть на кровь и ошарашенные лица стражников.

— Да! Да! — Морир отчаянно затряс головой. — Они сказали, что это приказ Торгового Совета, что… Велели не задавать вопросов! Я боялся их, клянусь, если бы я знал…

Если бы я знал. Самая частая фраза в оправдание. Если бы я знал.

— Как ты доставлял ящики? За ними приходили?

— Нет, каждый вечер ко мне домой приходил человек и приказывал, куда и сколько отправлять! А там обычно ждали люди.

Мурмин устало и потерянно кивнул.

Кажется, его сейчас стошнит…

Он с трудом встал. А затем кивнул Генерро.

— Сержант, — слова не были уверенными и сильными, как когда он читал стихи. Слова умирающего старика. — Доставьте господина Тленгорда к Судье. Передайте, что я настоятельно просил предоставить ему охрану и убежище.

— Господин юстициар, — Генерро отложил в сторону перо. На его лице была написана холодная ярость. — Так вы поступаете с тем, кто собирался мстить людям? Проливать кровь за то, что мы приютили нидрингов- изгоев? Позволили, простите, господин юстициар, паразитам навроде его поселиться в нашем городе? А ведь паразитов- то много!