Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

— Покуда ты, ублюдок, сидел и резался в карты с остальными утром, я провёл три операции! А ассистировала мне эта самая леди! — прошипел он, глядя в испуганные глаза аристократа. — Покуда ты со своим хвалёным дипломом Академии страдал хренью, я открыл какое-никакое лекарство! Пока ты стоишь и жалуешься, кто-то из твоих больных умирает! Ну так скажи мне, лорд Как-Там-Тебя, — Синг притянул его к себе и злобно прошипел сквозь стиснутые зубы: — Кто из нас, мать твою, лекарь?!

А затем он с силой отпихнул от себя лорда.

Шумно выдохнул. Обтянул рубаху, отряхнул руки. Да. Так гораздо лучше.

Нельзя позволять гневу слишком сильно вмешиваться в дела. Даже если он, этот гнев, справедлив и закономерен.

Лорд, похоже, гнев Синга ни справедливым, ни закономерным не считал.

— Это возмутительно! — фыркнул он, поправляя свою изящную рубаху. Вся в кружевах, белая-белая.

С красно-чёрными следами там, где Синг схватил её.

— Возмутительно? — Синг резко поднял на него взгляд, и только утихшая ярость опять заворочалась. — Ну так иди и докажи мне, что я не прав! Пошёл вон!

И он просто вытолкал аристократа из комнаты, а потом захлопнул за ним дверь.

На которую Синг опёрся спиной, запрокинув голову и шумно выдохнув.

Вытолкать аристократа из комнаты. Мечтал ли он о таком когда-либо? Даже в самых смелых мечтах?

Да. И даже не в самых смелых. Но оказалось всё так же, как и с любыми мечтами. Когда они сбываются, всё оказывается не так приятно и вообще не так, как ты представлял.

— Он прав, — тихо проговорила Мэй, не поднимая взгляда. Синг напряжённо взглянул на неё. Бледная, усталая и расстроенная, пальцы опять нервно мнут прядку волос.

— В чём прав?

— Тебе не стоит сидеть со мной. Ты заслужил отдых, но… — она осеклась, а затем как-то зло отбросила прядь в сторону. — Не со мной.

— А с кем? — отмахнулся Синг, возвращаясь к ней за стол. Иногда она, смешливая и неунывающая, впадала в какое-то тихое отчаянье. И это пугало его.

— Не знаю, — тихо проговорила Мэй. — Может, с ними. Другими лекарями. Им не нравится, что ты почти не говоришь с ними, не пьёшь и не играешь с ними в карты.

— Догадайся, чьи это проблемы, — фыркнул Синголо. — Я сижу тут, с тобой. Уж таково моё решение. Принимай его. Или, если не хочется — можешь идти вслед за лордом.

— И тебя не смущает то, что я — просто девка?

Синг посмотрел на неё.

Одетая во рваньё. Волосы спутаны. Лицо покрыто то ли грязью, то ли копотью.

И глаза — огромные, наивные и зелёные.

— Ты — девка? — хмыкнул Синг. — Прекрати говорить глупости. Ты — мой практик-помощник. По-твоему, я бы взял на такую должность девку? А! Не отвечай. Лучше пей чай и читай дальше. Сегодня у тебя выходит лучше.

— Ты действительно не жалеешь, что тратишь время на меня? — в её голосе было что-то, что Сингу показалось до боли знакомым. Будто он слышал эту интонацию тысячи раз, но по-другому.

— Нет, не жалею — уверенно проговорил он. — А теперь — давай, читай.

За неделю она добилась определённых успехов в чтении. Умная. И способная. Синг ума не мог приложить — как такая не смогла заняться в жизни чем-то ещё, кроме… Ну, он так и не узнал, чем она занималась до эпидемии.

И не хотел. А мало ли? Им и без того было чем заняться и о чем поговорить.

Да и Сингу было просто спокойно и уютно, когда Мэй читала Лекстелло, а он просто пил чай и отдыхал. Зачем пытаться выяснять что-то, что может всё испортит?

— … И без любви во тьму он погрузился, — тихо закончила Мэй. Синг поднял на неё взгляд — она сидела чуть хмурая. Она всегда чуть хмурилась, когда всерьёз задумывалась.

— Что-то не так?

— Да. Почему Лекстелло всегда пишет о том, что любовь — это плохо?

— Потому что так и есть? — предположил Синг, грустно усмехаясь. — Что хорошего в любви? Чаще всего, это безответные страдания. Которые толкают людей на глупости. А даже если любовь и взаимна, то всё равно оказывается не такой, как ты себе её представляешь, — он тяжело вздохнул. Глупые поступки, не так, как представлял… Да, пожалуй, на этом поприще ему равных нет.

— Но любовь бывает и счастливая, — уверенно тряхнула волосами девушка. — Ты многое видел. Неужели не видел счастливой любви?

Варг и Пёрышко.

Мысль успела промелькнуть раньше, чем Синг запретил себе думать о них.

Да, пожалуй, они были счастливы вместе. В конце концов, столько страдать друг по другу. Они это заслужили.

— Бывает и такая любовь, — как-то обиженно проговорил Синг. — Но не у всех. И не всегда. Очень не всегда. Но я в неё всё равно не верю.

— Не веришь?

— Нет, — Синг вздохнул — тяжело и решительно. — Не верю.

На какое-то время в комнате повисла неловкая тишина.

А затем Мэй тихо кашлянула.

— Ты… Ты действительно назвал меня леди?

— Так я и сказал, — усмехнулся Синг. Мэй улыбнулась ему в ответ, и что-то в груди приятно кольнуло. Красивая у неё улыбка, да.

Почему-то стыдливо потупив взгляд, Синг допил уже остывающий чай. Эта беседа уже тоже начала остывать. Им обоим пора.

— А теперь — простите, миледи, — произнёс он, вставая. — Мой перерыв окончен, и мне пора опять в дела. Сейчас у меня… Встреча с коллегами.

— Очередное препирательство над вскрытием, — спокойно закончила за него девушка. Синг кивнул. — Иди. У тебя всё получится.

В другой ситуации, от другого человека, эти слова звучали бы глупо, слащаво и Синг наверняка вывернул бы все запасы желчи на их произнёсшего.

Но сейчас они были приятны ему.

— Спасибо, — сказал Синг, выходя в коридор.

Он действительно был благодарен ей.

Комнату для вскрытий Синг называл Спокойной. По двум причинам. Во-первых, её оборудовали на самом верху, в продуваемой сквозняками комнате. Сквозняки остужали пыл спорящих, а потому диспуты проходили лишь в форме взаимных оскорблений, а не драк.

А, во-вторых, все стёкла в комнате были синими. Это почему-то успокаивало и завораживало Синга — ему нравилось наблюдать, как пылинки ярко блестят в косых голубоватых лучах.

Впрочем, обычно ему было не до любований. Как и сегодня.

Собравшиеся здесь лекари казались чужеродными — чёрные и серые тени, сгрудившиеся над столом. Тихие разговоры, зябкие передёргивания плечами. И очередной труп на столе.

Не труп, одёрнул сам себя Синг. Пособие для изучения.

— Он всего лишь мальчишка! — громкий скрипучий голос заставил его замереть. — Глупый и наглый мальчишка, которому повезло!

— О, во имя Двух, Толле, неужто ты веришь в везение?! Сколько тебе лет — пять?! Он — профессионал!

— Он — сопляк, которому повезло! — возмущённо гаркнул первый голос.

— Вы опять о Дегнаре? — недовольно поинтересовался кто-то из лекарей.

О. Они снова говорят о нём. Прелестно. И, похоже, пока не заметили его.