Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

Даже выражение его лица.

Раньше он бы озаботился результатом этого оценивания.

Но когда это раньше было?

— Ты только что поставил диагноз моему городу, — Робартон усмехнулся, и задумчивость быстро исчезла с его лица. Пожалуй, Синг не видел ни одного человека, который бы так легко менял маски. — Это достойно уважения. Но достойно уважения и то, что ты делаешь за стеной. Это правда? Что ты лечишь больных?

Синг оскорблённо поджал губу.

— Нет. Я не лечу их, — он до боли сжал кулак. — Я облегчаю их страдания и чуть-чуть продлеваю им жизнь. Не более.

Робартон кивнул — уважительно и даже почтительно.

— Не врёшь. Что хорошо, — он втиснул трубку в зубы и сложил руки на груди. — Присаживайся, у нас будет долгий разговор. Ты пьёшь?

— Предпочту отказаться, хоть и пью, — нахмурился Синг. Он бы предпочёл короткий и дельный разговор дурацким посиделкам.

— Ну, а я предпочту всё равно выпить, — Робартон уселся за стол и достал откуда-то снизу бутылку. — Благодаря этой прелести город ещё не сошёл с ума, — он звякнул ногтём о стекло бутылки. — Понимаешь ли, спасение и обеспечение города — моих рук дело.

— За стеной я не видел ничего похожего на спасение.

Робартон недовольно скривился. Похоже, задело за живое.

— Я делаю всё, что могу. Котлы кипятят воду, пекарни работают и ночью — и всё для того, чтобы людям за стеной было что пить и есть. Я плачу огромные деньги посыльным, чтобы они разносили это всё за стеной, — он пожал плечами и достал стакан. Заглянул в него, выплеснул из него остатки чего-то — и наполнил из бутылки. — Уж поверь, спасение часто выглядит не так, как должно. Я бывал за стеной — люблю, так сказать, видеть всё своими глазами. И… Спасать там больше нечего. Горстка чудом выживших — и целая гора головорезов и больных.

— Зато тут, за стеной, образцовый порядок, — Синг откинулся на спинку кресла. Когда он в последний раз так удобно сидел? Целую вечность назад, наверное. — Всё так мило. Будто и нет эпидемии никакой.

— Моими стараниями, — Робартон задумчиво уставился на стакан, будто бы решая какой-то важной для самого себя вопрос. — Я удерживаю весь город от падения в то, что происходит за стеной. В мой виски и воду примешиваются лекарства. А стоят они, разумеется, денег. А ради получения денег люди должны работать. А раз они должны работать — у них не будет времени сойти с ума или хотя бы осознать, что происходит.

— Самая красивая попытка прикрыть жажду наживы, что я видел, — фыркнул Синг. Робартон тут же смерил его взглядом повидавшего виды человека.

— Деньги? — теперь уже он фыркнул. — На кой мне монеты, а? Ими что, можно наесться? Может, из них можно сделать вакцину? Или… Ай! — он махнул рукой, отказываясь продолжать. — Плевать я хотел на деньги. Но если людям вокруг хотя бы на мгновение тоже станет — всё покатиться в бездну.

Синг недоверчиво хмыкнул. Робартон не был похож на человека, которому стоит доверять. На человека, который мог хотя бы близко оправдать малейшее доверие.

А потому Синг не спешил верить, что перед ним сидеть щедрый и добрый человеколюб.

— Как вообще получилось, что главным стал ты? Где наместник? Где… Где все?

Губы Робартона изломались в нехорошей улыбочке.

— У нас, в Ксилматии, нет наместников в городах. Лорды. И наш дорогой лорд Голдуол заперся в замке с семьёй и стражей. Оттуда и пытается командовать.

— Пытается?

— А кто его будет слушать? Налоги он собирать хочет, ага. В общем, как-то вышло, что лорд сидит у себя в замке, пытается оттуда командовать — а слушать его как-то не хочется. Ну а тут, без благородных господ, вышло так, что я оказался самым расторопным и ответственным, — Робартон усмехнулся, будто бы вспомнил какую-то шутку.

— Откуда у вас еда? — этот вопрос мучал Синга с того самого момента, как он почуял по пути сюда запах свежего хлеба. От одних мыслей о горячем, мягком и ароматном мякише его живот страдальчески урчал. — За стеной нет еды. Нет вообще ничего. А тут у вас…

— Королевские поставки. Королевская торговая компания по приказу самого его величества милостиво доставляет нам сюда еду. И не только. Рискованно, затратно — но уж так вот.

— Но не может же она доставлять всё нужное для стольких людей, — Синг решительно не понимал. — Особенно когда всё вокруг работает, будто ничего не…

— Я контрабандист, — без вступления бросил Робартон, укладываясь головой на стол и глядя на стакан с виски каким-то страдальческим взглядом. — И от своего занятия отказываться не собираюсь. Более того, ради города рад буду даже увеличить масштаб своего дельца. Но хватит обо мне. Я хочу задать пару вопросов и тебе.

— Будто бы я мешаю.

— Мне рассказывали, что ты без опаски и брезгливости работаешь с больными, — Робартон оторвался от зрительного поединка со стаканом и уставился на Синга. — А я не смог уговорить ни одного из шестнадцати моих лекарей работать с больными. Боятся.

— Тогда это не лекари, — презрительно выплюнул Синг.

— Самый молодой из них старше тебя в два раза.

— Его проблемы, — ещё злее произнёс Синг. — Будь они старее самого мира — они тут уже вечность, а результата нету.

— Как и у тебя, — заметил Робартон, и Синг зло скрежетнул зубами.

— Он будет, — упрямо проговорил он, подаваясь вперёд в кресле. — Результат будет. Моё лекарство пока лишь замедляет болезнь, но это определённо верный путь. И я продолжу идти по нему. И скоро вакцина будет готова.

— Думаешь, сможешь? — с сомнением произнёс Робартон, со вздохом отставляя от себя стакан.

— Думаю, да.

— Тогда почему ещё не сделал?

Вопрос был правильным. И очень, очень болезненным.

Синг замолчал, чувствуя, как сердце потерянно стучит в груди. Злость разбегалась по всему телу. Злость на себя.

Робартон-то прав.

— Ну-ну, — Робартон обнадёживающе улыбнулся. — Мои шестнадцать лекарей смогли за всё это время только разработать микстуру, которая чуть укрепляет… Ну, этот самый, — он пощёлкал пальцами, будто бы пытаясь выхватить слово из воздуха.

— Иммунитет, — подсказал Синг без всякого энтузиазма.

— Точно! — Робартон радостно указал на него пальцем. — Вот они смогли только такое сделать. А у тебя уже есть наработки лекарства.

— Наработки так себе, — признался Синг. — Мне тяжело работать. Еды для больных почти нет, вода — только кипячёная дождевая. Да и место никак не подходит для лечения больных. В общем… — он всплеснул руками. Ну а что ещё говорить?

Робартон задумчиво кивнул.

— Я могу предложить тебе хорошую сделку, — произнёс он, с сожалением на лице совсем отрываясь от стакана. — Переедешь сюда. Будешь работать с моими лекарями. Буду щедро платить, и…

— Нет, — Синг сам удивился своим словам. И резкости тона.