Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

— Выглядят, — ответил Варг.

— тогда… — старик осёкся и устало вздохнул, опустив плечи. — Ладно, ладно, — он бережно положил лук на землю. — Я с ними, понятно? С коллегистами.

— Это мы ещё посмотрим, — опустив арбалет, из разрушенного домика прислуги показался господин Марек. Он сделал знак кому-то, и из зарослей бесшумно появились ещё трое охотников. А затем повернулся к Варгу и Пёрышко с улыбкой. — Рад видеть вас живыми, господа коллегисты.

Госпожа Ялина приветствовала их, как в первый раз. Когда они пришли в деревню, уставшие и голодные, она тоже будто бы ждала их у дверей таверны.

Только в этот раз она не улыбалась.

Порыв ветра заставил хозяйку таверны чуть крутануться в петле, затем — медленно повернуться в обратную сторону.

Пёрышко с сожалением смотрела на её бледное, красивое лицо. Оно казалось особо утончённым в последних лучах закатного солнца.

— Убила пятнадцать человек лично. И неизвестно скольких приказала убить, — Марек говорил это таким голосом, будто бы хвастался трофеем. — Опасная шлюха. Возглавляла их всех, хотя старостами или главами общин тут обычно выбирают мужиков.

— Она доказала остальным, что может быть лидером. Она рассказывала, — кивнула Пёрышко, чувствуя какой-то странный стыд.

— А она не рассказывала, как она это сделала? Полагаю, нет. Она убила двух других претендентов. Нам рассказал брат одного из них.

— О. А нам рассказывала про вдохновенную речь, — вздохнула Пёрышко.

— Похоже, вы проявили слишком много доверия, — Марек укоризненно покачал головой. — Я же говорил — не верьте им.

— А я поверила вам. И что теперь?

— И что же теперь? — Марек явно не уловил сути её мысли.

Вместо ответа Пёрышко обвела рукой сельскую площадь.

— Вот это.

— Такова цена нового порядка, — уверенно сказал охотник.

Тириарес не была уверена, что не просившие этого порядка люди были согласны на такую цену.

Башню храма уродливой гирляндой украсили повешенные. Тут и там валялись пронзённые стрелами люди. В центре площади, на помосте, высилась груда всякого добра. Хексахассеры — не меньше полусотни — сновали туда-сюда, с рвением и даже азартом неся всё новые и новые вещи. Сундуки, ручные полотенца, столовые приборы. Кто-то принёс даже детскую тряпичную куклу в платьице. Сухопарый охотник с журналом записей скрупулёзно описывал каждый предмет, иногда уточняя что-то у приносивших.

А у дальнего края площади, прижимаясь к стене храма, угрюмо толпились селяне. Где-то в глубине их толпы плакали дети, женщины тихо их успокаивали дрожащими голосами. А мужчины просто с ненавистью смотрели на окружавших их арбалетчиков.

Иногда к толпе подходил сержант и выкрикивал имя. Человек выходил вперёд, два охотника брали его под руки и вели в один из домов.

За пять минут, пока Пёрышко с отвращением и ужасом наблюдала, из домов с явным облегчением вышли семь человек, троих, избитых и плачущих, вывели охотники, а ещё двоих, затихших, сразу понесли прочь в мешках.

— Это обязательно? — проговорила она. — Трупы, грабёж?

— Грабёж? Трупы? — охотник уязвлённо нахмурился. — Реквизиция имущества и приговорённые. Так я называю это.

— Можете называть хоть бабочками и подготовкой подарков — от этого суть не изменится.

— Мы перепишем имущество и раздадим его этим людям, когда переселим на новое место. А мёртвые… — Марек развёл руками. — Они либо сопротивлялись, либо оказались виноваты в убийствах.

— Вы оправдываетесь.

— Перед вами? — охотник окинул её насмешливым взглядом. — Прекратите. Вы очень себя переоцениваете.

Пёрышко недовольно поджала губы. «Переоцениваете». Она абсолютно адекватна в своей оценке себя.

— Я просто констатирую факты, — продолжал охотник, поглядывая на снующих вокруг подопечных. — В этой деревне было два типа виноватых. Одни были обмануты, но оставались людьми и понимали границы допустимого. Другие — нет. Догадайтесь, кто сейчас болтается в петлях.

— Да-да, всё это — ваша цивилизаторская миссия, — пробормотала Пёрышко, снова поднимая взгляд на Ялину. — А они вас об этом просили?

— Мы принесём им новый закон, основанный на логике и справедливости, а не на суждениях эгоистичных шарлатанов.

— А они вас об этом просили? — повторила Пёрышко, задумчиво разглядывая умиротворённое лицо Ялины.

— А просит ли ребёнок перерезать ему пуповину при рождении? — охотник недовольно сморщился и покачал головой. — Прекратите жалеть тех, кто погиб. За всё нужно платить.

Пёрышко горько усмехнулась.

— Маги говорили мне то же самое. У всего есть цена, и её нужно платить. Не так уж вы и отличаетесь, как мне кажется.

— Вам кажется, — задетый за живое охотник раздражённо дёрнул себя за воротник. — По-моему, вы слишком доверились всем этим варварам. Что удивительно, — он сощурился, — ведь вы знаете, что они творили.

— Да, да, ужасные убийства, кровь, жертвоприношения, кошмар, — равнодушным голосом пробубнела Пёрышко, оглядываясь на дверь таверны.

Марек начал что-то бормотать о её неподобающем отношении, но сейчас ей было плевать. Синг и лекарь охотников пытались разобраться с ранами Варга. И пытались сделать это как-то слишком уж долго.

Пёрышко сглотнула. Проклятье. А если всё слишком серьёзно? Она видела эту рану, и…

Нет. Ей совершенно не хотелось думать об этом, поэтому она тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.

Слишком много потерь будет на сегодня.

Её до сих пор подташнивало при воспоминании о взгляде Синего. Когда она закрывала глаза, в голове возникал Красный с перерезанным горлом. Жёлтый, безобидный толстяк, лежащий на полу со стрелой в шее.

И Смотрящий, которого увели «на разговор» несколько крепких охотников. Она даже не пыталась за него вступиться. В лучшем случае — его всё равно уведут на допрос. В худшем — она пойдёт на допрос с ним.

Он не солгал, да. Он успел украдкой впихнуть ей грубо переплетённый журнал в кожаной обложке. Потрёпанный и старый. Только она не чувствовала особой радости, ощущая его тяжесть во внутреннем кармане жилетки. Она вообще ничего не чувствовала, кроме тревоги и сонливости.

Проклятье. Как всё пошло настолько не так?

Она вздрогнула, когда из таверны раздались крики и ругань. Сердце упало в пятки, а дыхание перехватило.

Нет, пожалуйста, нет…

Из таверны, ругаясь и крича друг на друга, появились Синг и лекарь. Лекарь был выше Синга на голову, во всём чёрном и размахивал скальпелем — но тощий коллегист не отступал, обвинительно тыча ему пальцем.

Пёрышко попыталась встрять — но язык будто бы присох к нёбу, и она лишь пыталась разобрать сквозь стук крови в висках, что они кричат друг другу.

— Шов?! — визжал Синг. — Я фаршированную свинью зашивал бы аккуратнее!